– Что вам от меня нужно?
– Ничего, Альфонс. С тебя нечего взять. У тебя нет ничего, что мне нужно.
– Я не понимаю.
– Все просто. Мы не ведем переговоры. Это – казнь.
– Я никого не убивал.
Гурни, казалось, не слышал его.
– Я не могу оставаться в стороне, когда мерзавцы вроде тебя убивают хороших людей. Я делаю то, чего не могут сделать в суде. Плохие люди не должны избегать наказания за убийство хороших людей. Я такого не допущу. Это – цель моей жизни. А у тебя есть цель?
Гурни внезапно поднял пистолет и прицелился Стеклу между глаз.
– Подождите! Боже! Подождите секунду! Кто, мать твою, эти хорошие люди, про которых вы твердите?
Гурни с трудом скрывал свое торжество. Он заставил Стекла поверить, что тот сможет избежать расправы, доказав, что его жертвы недостойны возмездия. И в попытке спастись он, скорее всего, изобличит себя.
– Я имею в виду Итана Голла и ваших приятелей из “Брайтуотера”. Но в особенности Итана. Он был святым человеком.
– Хорошо, подождите секунду. Вы хотите знать правду?
Гурни ничего не ответил.
– Давайте я расскажу вам про святошу Итана.
Стекл с жаром принялся поносить Итана за то, что тот был патологически одержим идеей всех контролировать и манипулировать жизнями окружавших его людей. Тиран, который превратил свой фонд “Новая жизнь” в тюрьму, где его причуды стали законами.
– Ежедневно, ежеминутно он пытался унижать нас, он ломал нас на маленькие кусочки, чтобы потом заново склеить так, как захочется ему – как будто мы чертовы игрушки. Великий небожитель Итан. На самом деле он был мерзким чудовищем. Мир должен быть благодарен за то, что его больше нет!
Гурни нахмурился, будто обдумывая новую важную информацию, и немного опустил пистолет. Этот незначительный жест играл огромную роль. Он намекал на то, что Гурни можно было убедить.
– А как насчет Хорана, Бальзака и Пардозы? Они что, тоже всеми манипулировали?
По глазам было видно, что Стекл просчитывает, что можно рассказать, не изобличая себя окончательно.
– Нет. Я бы так не сказал. Вы хотите знать мое мнение о них? Судя по моим наблюдениям за ними здесь, в гостинице? Так, букашки. Мелкие уголовники. Не страшная потеря. Поверьте мне.
Гурни печально кивнул, как человек, узнавший горькую правду.
– И никто не будет по ним скучать?
Стекл одобрительно цокнул языком.
– По сути, нет.
– А что насчет Хэммонда?
– А с ним-то что?
– Из-за всей этой бредовой истории про кошмары ему был причинен немалый вред.
– Да? А как насчет непоправимого вреда, который причинил этот лучезарный педик, изгадив жизни стольких людей своими проповедями о том, “как здорово быть геем”?
– То есть, по-вашему, он заслуживал быть арестованным за четыре убийства, совершенных вами?
– Ну, полегче! Я всего лишь говорил о том, что все возвращается на круги своя. Вы сказали, что были убиты порядочные люди. Я хотел внести некоторую ясность. Они были подонками.
Гурни опустил пистолет еще ниже, создавая впечатление, что доводы Стекла смягчили его твердое намерение осуществить казнь. Затем он нахмурился и снова поднял пистолет, словно вот-вот собирался принять окончательное решение.
– А Скотт Фэллон? Он тоже был подонком?
Он направил пистолет Стеклу прямо в сердце.
– Я тут ни при чем! – воскликнул он в приступе паники, подтвердив, сам того не желая, что он бывал в “Брайтуотере”.
Гурни недоверчиво вскинул бровь.
– Лев, Паук, Хорек, но не Волк?
Стекл, казалось, осознал, что, пытаясь сбежать от огня, угодил в зыбучие пески.
Он покачал головой.
– Они были просто психи. Все трое.
– Твои дружки из тайного клуба были сумасшедшими?
– Я тогда не понимал насколько. Адская жуть. Они совершали ужасные, абсолютно бессмысленные поступки.
– Вроде того, что они сделали со Скоттом?
Стекл уставился в пол. Вероятно, он размышлял, насколько глубоко увяз.
Гурни повторил свой вопрос.
Стекл глубоко вздохнул.
– Однажды ночью они притащили его на озеро.
– И?
– Они говорили, что хотят научить его плавать.
Гурни почувствовал, как его захлестывает отвращение от картины, которую рисовало его сознание. Он заставил себя вернуться к реальности.
– Я слышал, что полицейские прочесали озеро, но тела так и не нашли.
– Они выловили его и закопали в лесу.
– Они – это Хоран, Бальзак и Пардоза?
Стекл кивнул.
– Больные ублюдки. Они ненавидели гомиков. Реально ненавидели.
– Что и делало их идеальными героями для вашего… проекта.
– Они были абсолютно никчемными тупыми уродами.
Гурни кивнул.
– Нехорошие люди. А потому и убить их…
Внезапно он услышал что-то похожее на слабый крик. Он раздался издалека, из другой части дома – откуда-то сверху.
Он оставил Стекла, привязанного к стулу, и, выбежав в коридор, помчался к темной лестнице, ведущей на чердак, туда, где оставил Мадлен.
Глава 55
Ее не было на лестнице, где он видел ее в последний раз.
Он позвал ее. Ответа не последовало. Он вспомнил, что на стене был выключатель. Он нащупал его и включил свет – лампочку, болтавшуюся под потолком. Зажав в руке “беретту”, он взбежал вверх по лестнице, перепрыгивая через ступени.
Он распахнул дверь на чердак и нашел рукой очередной выключатель. Наверху, под самой крышей загорелся светильник. В мутном свете он увидел все те же накрытые простынями предметы – как он предполагал, ненужную мебель.
Он двинулся в дальний конец этого огромного складского помещения, к двери в следующую комнату.
Он снова позвал Мадлен.
Откуда-то из-за дальней двери раздался сдавленный голос.
– Я здесь.
Гурни подбежал к двери и толкнул ее.
Сначала ему в глаза бросились лишь согнувшиеся волки, чьи тени под лучом фонарика судорожно двигались по стене.
А затем в углу он увидел Мадлен с фонариком в руке и тотчас же пожалел, что умолчал про эту живописную сцену с волками, когда рассказывал про свой поход на чердак, побоявшись, что этим встревожит ее еще сильнее.
Отыскав шнур, свисающий с потолка, он дернул за него. Огромное, похожее на пещеру помещение наполнилось бледным грязноватым светом.
