– Может, лучше сначала поешь, а потом уже посмотришь? – предложил Гарри. – Там довольно мерзкие картинки.
Он попросил занять для них место, а сам отправился делать заказ. Маргарет села на диванчик у окна, достала из пакета книгу и положила ее на стол. «Видения Ктулху: иллюстрации, вдохновленные творчеством Г.Ф. Лавкрафта». На обложке было изображено огромное существо жуткого вида, относительно человекообразное, с толстыми мускулистыми зелеными руками и ногами, на конце которых торчали когти вместо пальцев. На плечах монстра располагалась не голова, а кошмарный кальмар со множеством выпуклых глаз и щупалец, свисавших поверх груди и гигантского круглого живота. Из спины выступала пара острых, но каких-то хрупких на вид крыльев, и Маргарет удивилась, как такое тучное существо может летать.
– Надеюсь, эта дрянь не отбила у тебя аппетит?
Гарри уже стоял рядом с ней с подносом, наполненным бургерами, картошкой фри и газировкой.
Маргарет постучала пальцем по обложке книги.
– Это Кутулху? – спросила она, и по его ухмылке поняла, что ошиблась.
– Да, в исполнении одного художника, – ответил он. – И произносится «Ктул-ху».
Маргарет пододвинула книгу к себе, чтобы освободить место для еды.
– Совсем не ужасный. Просто мерзкий, как отвратительная версия толстого Будды из китайского ресторанчика.
Гарри рассмеялся и наклонил голову, чтобы получше рассмотреть.
– Да, чем-то похож.
– А он должен быть страшным?
Он сел напротив нее.
– В этой истории он страшный. Но, возможно, это одна из тех вещей, которые очень трудно визуализировать – лучше подключить собственное воображение.
Она открыла книгу и перелистнула несколько страниц наугад. На развороте обнаружилось изображение еще одного монстра – в этот раз более неопределенного и аморфного: сплошная масса плоти с четырьмя черными глазами, сияющим ртом, похожим на вульву, усеянную острыми зубами, и массой щупалец, извивающихся из спины. Существо плыло среди звезд, подавляя своими размерами маленькую планету, изображенную на переднем плане.
– А это кто? – спросила она.
– Азатот, – ответил Гарри, разворачивая свой чизбургер.
Маргарет неохотно закрыла книгу и положила ее на сиденье рядом с собой. Затем вытащила картофельную соломку из одного из маленьких засаленных пакетиков, лежавших на подносе.
– Значит, все картинки в этой книге нарисованы по рассказам этого самого Лавкрафта?
Гарри кивнул и откусил от чизбургера.
– Какая толстая… – продолжила она. – Должно быть, он придумал очень много монстров.
Гарри прикрыл рот рукой и ответил, не прожевав до конца:
– Целую кучу. И все они связаны между собой.
– Они, что, родственники? Как семья?
Гарри проглотил еду и запил ее газировкой.
– Некоторые. Но я имел в виду, что все они существуют в общем мире. Вроде тех фильмов, в которых Дракула встречает Франкенштейна.
Маргарет пожала плечами.
– Я видела тот, в котором Эбботт и Костелло
[7] встретили Человека-волка.
– В основе – та же идея. Все они делят между собой пространство, дышат одним и тем же воздухом. Точно так же как, например, в книгах Уильяма Фолкнера почти все события происходят в одном и том же округе.
– На занятиях по английскому ты такие же сравнения приводишь?
– Уже нет, – ответил он. – Моя учеба закончилась.
– Профессора такое не одобряли? – спросила она.
Он хотел что-то ответить, но потом передумал и засунул в рот картошку.
4
Вернувшись к дому миссис Джонсон незадолго до полуночи, они некоторое время сидели в машине, пытаясь придумать, что еще сказать друг другу.
– Что ж, – нарушил наконец молчание Гарри, – спасибо за кино.
– А тебе спасибо за покупку дорогой книги, – ответила Маргарет. – Наш магазин ценит деловых людей.
Она рассмеялась собственной шутке, но смех прозвучал слишком резко и громко.
Гарри смотрел прямо перед собой, сжав губы с левой стороны лица.
– Увидимся в магазине?
– Спокойной ночи, Гарри, – ответила Маргарет, после чего скользнула по сиденью и поцеловала его в щеку. Кожа оказалась жесткой, со свеженаросшей щетиной.
Она вылезла из машины и пошла по дорожке, пытаясь решить для себя, стоит ли радоваться тому, что он не стал к ней приставать. Впрочем, довольно скоро ход ее мыслей прервался привычным учебным стрессом – задание по американской литературе еще даже не начато, а химические уравнения застряли в вычислительном чистилище.
– Эй!
Она обернулась и увидела бегущего к ней Гарри с чем-то непонятным в руке. Он остановился в одном шаге от нее и протянул маленькую книжку в мягкой обложке с растрескавшимся корешком: «Склеп» и другие рассказы Г.Ф. Лавкрафта». Книга была черного цвета с белым шрифтом, и картинка на ней изображала человеческий лоб, расколотый посередине. Из того места, где должен был быть мозг, во все стороны разбегались красные клопы
[8].
– Можешь попробовать почитать эту, – сказал Гарри. – Мама подарила мне ее на тринадцатый день рождения.
Маргарет взяла книгу.
– Ладно…
Она не успела договорить фразу, поскольку Гарри вдруг шагнул вперед, схватил ее лицо и закрыл рот поцелуем. И оторвался прежде, чем Маргарет успела сообразить, что происходит. Он бегом вернулся к своей машине, а она осталась на месте в полном ошеломлении – наедине с лестницей, ключами, дверью и мыслями о том, что надо было заказать гамбургер без лука.
5
Маргарет не спала всю ночь, читая «Склеп» – словно в книге, наполненной гениями, безумцами и почти неописуемыми ужасами, содержался ключ к загадке поведения странного юного бездельника, с которым она разделила краткий луковый поцелуй.
Книга нисколько не помогла. Гарри ничуть не напоминал ни безумца, ни чудовище, ни, без обид, гения. Все, что она успела о нем понять, – это то, что у него был вкус к мрачной, но необычайно сухой и вымученной прозе. Лавкрафт ей показался почти нечитаемым. Во всех историях вроде бы присутствовали персонажи, поскольку на страницах назывались какие-то люди по именам, но они не росли в психологическом плане, не менялись и не участвовали в каком-то осмысленном человеческом общении. Всякий раз, когда они открывали рот, их слова звучали как цитаты из антропоморфизованных учебников из альтернативных измерений. В большинстве историй повествовалось о единственном выжившем, рассказывавшем историю исследования неких древних руин, который сходил с ума после того, как понимал, что руины эти построены (или до сих пор заселены) неким первобытным ужасом. Это был цветастый язык прилагательных, весьма далекий от того жуткого кошмара, которым были наполнены иллюстрации «Видений Ктулху».
