– Ты что делаешь? – произнес он.
– С вами все в порядке? – спросил я. – У вас кровь.
– Зачем ты заглядывал в мою машину? – поинтересовался он. – Тебя это не касается.
– Я не… я не ду… простите, – ответил я.
От исходящей от него вони было сложно мыслить здраво. Я невольно оглянулся на открытую дверь.
Он крепче сжал мою руку.
– Тебя это не касается, – снова сказал он.
Когда я отвел глаза, что-то вдруг шевельнулось в задней части фургона. Один из мешков под воздействием крошечного, незаметного смещения силы тяжести сдвинулся и покатился вниз, затем выпал из машины и ударился о мостовую с глухим тяжким звуком. Из плохо завязанного мешка вывалилась бледная штука, резко контрастировавшая с черным полиэтиленом и серым асфальтом – маленькая человеческая рука.
Мужчина увидел, куда я смотрю. И у меня было достаточно времени, чтобы заметить еще один блеск – на этот раз зазубренной стали, но недостаточно, чтобы сделать хоть что-нибудь, когда она прочертила странно красивую дугу в воздухе между нами. Я даже удивился ее очарованию. Но прежде чем я успел отреагировать, на меня обрушилась огромная тяжесть. Мир снова завертелся вокруг, и я рухнул на дорогу. А потом услышал, как звякнул нож.
Я слегка приподнялся и стал ощупывать свое тело в поисках ран, но ни одной не обнаружил. Между мной и мужчиной скорчилась фигура в капюшоне, перекрывая мне обзор, после чего поднялась во весь рост. Из горла моего Друга вырвалось низкое рычание. Алая мантия, казалось, плыла вокруг него, нисколько не скованная гравитацией.
Мужчина наклонил голову с выражением смутной задумчивости на лице, когда существо стало к нему приближаться. Он открыл рот, но не успел произнести ни слова, поскольку с неба на асфальт между ним и существом упал кто-то третий. Он был похож на моего Друга, но и отличался от него: шерсть, скорее, коричневая, чем черная, а на морде сбоку виднелся шрам. И плащ на нем был синий, а не красный.
Мое существо не было единственным в своем роде. Оказалось, что есть другой, более злобный монстр. Он зарычал и обнажил клыки, встав на защиту грязного мужчины. Мой Друг развел руки в стороны и сделал шаг назад. Мужчина закричал снова: «Тебя не касается!» – и Серый Зверь с ревом ринулся вперед. Мой Друг упал на землю и закрыл голову лапами. Серый Зверь споткнулся об него, запутался лапами в переплетении плащей и рухнул на мостовую.
Мой Друг перекатился на четвереньки, и Серый Зверь сделал то же самое. Теперь он сидел между мной и моим Другом. Оба существа, казалось, поняли это одновременно, хотя Серый Зверь чуточку быстрее. Он галопом поскакал ко мне на четвереньках и раскрыл огромную пасть, из которой торчали похожие на мечи клыки. Рот отверзался все шире и шире, до невозможных размеров, разворачивая целое созвездие из острых зубов.
Я попятился назад с поднятой рукой, уже понимая, что двигаюсь слишком медленно, и закрыл глаза. Вдруг что-то мокрое хлынуло мне на лицо, и мой Друг взвыл, будто раненая собака. Я открыл глаза и увидел его лицо рядом со своим – искаженное от боли и страха. Зверь зажал своими челюстями предплечье моего Друга, из которого на меня лилась черная кровь.
Мой Друг стал бить Серого Зверя здоровой рукой, но его удары мне показались слабыми. Я обогнул Зверя сзади, поднялся на ноги и тяжело опустился ему на спину, затем обхватил горло, как телевизионный рестлер. С тем же успехом можно было пытаться задушить печную трубу. Зверь выпустил моего Друга из мертвой хватки и развернулся, нацеливаясь на меня. Я попытался обхватить ногами его туловище, но не смог найти точку опоры. Он замахнулся на меня – сначала слева, потом справа, и я не смог увернуться сразу от обеих лап. В левую сторону моего лица впились его когти. Зрение в глазу сначала залило красным, потом все посерело, и я закричал от ужаса.
Меня оторвало от спины Зверя, подбросило в воздух, и в тот же миг Друг прижал меня к себе своей ослабшей лапой. Серый Зверь снова бросился на нас. Мой Друг оттолкнул меня, уперся согнутыми коленями в асфальт и поймал Зверя за раскрытую пасть. Он взвыл, когда клыки Зверя вонзились в его лапы, но удержал хватку. Длинный пурпурный язык Зверя почти комично болтался из разверстой пасти и хлопал моего Друга по лапам, словно это могло помочь ему освободиться.
Мой Друг наклонился вперед и вынудил Зверя встать на колени. Зверь пытался бить моего Друга, но удары его отскакивали, а пасть открывалась все шире и шире. Не стоило мне туда смотреть, потому что в следующую секунду мой Друг разорвал пасть Зверя, отделив нижнюю челюсть от черепа, и отбросил ее в сторону. Оторванная часть головы приземлилась с влажным стуком возле валяющегося ножа мужчины, и тело Зверя сложилось в кучу, превратившись в месиво из ткани и залитой черной кровью плоти. Оранжевые глаза погасли.
Мой Друг издал крик боли и яростного торжества. Уцелевшие при столкновении стекла машины Юнис и «Фольксвагена» лопнули, уличные фонари разлетелись вдребезги, и окрестности погрузились во тьму.
– Едрена вошь! Не ваше это дело, – произнес грязный мужчина тихим шокированным голосом. – Едрена вошь. Быть этого не может. Так не бывает. Я хочу начать все сначала.
Теперь я узнал своего несостоявшегося убийцу. До этого я видел его один раз в жизни – в 1989 году, когда загорелась мамина машина. Он помог нам ее потушить. Едрена вошь. Как тесен, сука, мир.
Мой Друг направился к нему, вероятно, с намерением закончить дело. Где-то поблизости завыли сирены. Сюда уже ехали машины с мигалками, полными людей, которым платили за то, чтобы они поддерживали хотя бы иллюзию порядка в этом мире.
– Стой! – сказал я, и мой Друг остановился. – Не трогай его.
Пусть сам теперь рассказывает про аварию на дороге и драку с чудовищем. И сам объясняет, как в его машину попали мусорные мешки. Это послужит ему уроком.
Мой Друг опустился на колени и взял меня на руки. Потом поморщился и бросил на меня вопросительный взгляд: Куда?
– Куда-нибудь подальше, – ответил я. – Не домой.
18
Сначала вокруг нас дул ветер, а потом перестал, и в воздухе появился запах серы. Я попытался поднять голову и оглядеться, но мой Друг мягко прижал мое лицо к груди. Я уже почти засыпал, когда мы приземлились на небольшой поляне в густом лесу. Деревья вокруг стояли так плотно, что я не видел ничего, кроме темноты между ними. Растительность здесь, включая траву, была чернильно-черной, а небо – темно-зеленоватого оттенка, показавшегося мне знакомым. В центре поляны возвышался низкий, широкий, поросший мхом курган с дверью, окруженный зарослями «эбеновой нежности» – вроде той, которую я подарил Донне.
– Где мы? – спросил я.
Мой Друг прошел через дверь со мной на руках и спустился по короткой винтовой лестнице. Дверь за нами закрылась, и сами собой зажглись свечи, осветив путь в большую комнату с деревянным полом и стенами. Существо положило меня на кровать, застеленную толстыми пушистыми одеялами, и переместилось в помещение, похожее на маленькую комнату. Стены здесь были украшены картинами – начиная с простых изображений автомобилей, зданий или людей и постепенно переходя к более сложным абстрактным формам, вроде цветных сеток или расфокусированных сумрачных фигур. В углу стояли грубо сколоченные табурет и мольберт, а на табурете, кроме кружки, полной кистей, лежала испачканная палитра. Позади мольберта валялись сваленные в кучу холсты. На том, что лежал сверху, были изображены два ужасно перекошенных лица, наложившихся друг на друга так, словно они существовали в разных измерениях.
