По дороге в отель Меган принимается листать театральную программку и, оживившись впервые за несколько недель, указывает на фотографии актеров и зачитывает вслух различные любопытные факты. Знал ли Ной, что один из гвардейцев играл Бенедикта в прошлогодней постановке «Много шума из ничего»? Ной признается, что совершенно не знал. Ему вообще сейчас тяжело говорить. Увиденная пьеса вдавилась в его сознание, как большой палец в зефирину, оставив его смятым, медленно возвращающимся в свою форму.
«С тобой все в порядке?» – спрашивает она, уловив его настроение.
«Просто думаю о спектакле», – отвечает он.
Она берет его за руку и приникает к нему.
«Я спасу тебя, прекрасный принц. Ты надежно спрятан в башне нашего брака. – Затем она его толкает, и вот, уже второй раз за неделю, он валится с ног. Но в этот раз он падает на живую изгородь на краю тротуара. – Но кто спасет тебя от меня?» — И она со смехом убегает прочь.
В последний день медового месяца после целой недели спектаклей, секса без слез и шекспировского духа маленького городка они обедают в ужасном псевдобританском пабе, еду в котором можно сравнить со скорбью, размазанной по тарелкам. Меган вновь выглядит подавленной, и Ной беспокоится, не разрушилось ли очарование их каникул.
Когда она в пятый или шестой раз морщится от цыпленка в черничном соусе, он говорит:
«Можешь не доедать, если не нравится».
Она откладывает вилку и подносит салфетку к губам. Жест производит впечатление чего-то чопорного, но одновременно хрупкого.
«Я должна спросить тебя кое о чем, – говорит она. – Давно хотела, но все время откладывала. И мне нужно, чтобы ты рассказал правду, даже если тебе покажется, что мне неприятно будет ее услышать».
«Ладно», – ответил он, собираясь с духом.
«В детстве ты слышал, как кто-то скребся в окно спальни, а потом твоя сестра исчезла. А спустя десять лет ты увидел, как два чудовища дрались из-за моего отца».
«Верно».
«Насколько я помню, на этом все. Ты больше не упоминал ни о каких встречах, наблюдениях или странностях. Поэтому у меня вопрос: так ли это на самом деле? Случалось ли что-нибудь еще? Ты ничего не утаил?»
На лице ее глубокая печаль. Она хорошо прятала ее в течение последних нескольких дней, но теперь отчаяние вернулось и грозит остаться с ней навсегда. Он тянется к ее руке, на секунду пугаясь, что она сейчас вырвется. Потому что если она это сделает, то он расскажет ей все и сразу – о каждой секунде потустороннего, которую он испытал после их отъезда из Техаса. И даже признается в своем многолетнем романе с Лианан…
Но она не отнимает свою руку.
«Клянусь, все было именно так, – отвечает он. – Думаю, это просто странное совпадение или, может, судьба, как ни называй. Может, божественное вмешательство. Ты знаешь все, мне больше нечего добавить».
Она все-таки отдергивает руку, но перед этим сжимает его пальцы. Затем слегка качает головой и смущенно улыбается, но это может означать только одно – прямо сейчас она пытается не заплакать. Он знает, что не стоит пытаться остановить ее слезы, не стоит и утешать. Она предпочитает сражаться со своими эмоциями в одиночку. Поэтому он просто сидит и ждет.
Наконец она берет себя в руки и говорит:
«Если ты не против, я больше не хочу общаться с «Братством пропавших без вести».
«Отчего так?»
«Потому что чувствую, что у меня уже есть все ответы, которые я хотела получить, – отвечает она и мучительно сглатывает. – Этого вполне достаточно. Покончим с ними. Я хочу двигаться дальше».
«Со мной, надеюсь?» – спрашивает Ной.
«Конечно же, с тобой, – отвечает она. – Ты же мой муж».
Они оба замолкают. Впервые она произносит это слово вслух после свадебной церемонии, и оно еще несет в себе изначальную магическую силу. Ной снова поражается тому, что женился. У него теперь есть жена. Независимо от того, что было раньше, он свой выбор сделал. Теперь он несет ответственность за Меган.
«Да, – говорит он, – и, поскольку я твой муж, у меня есть к тебе просьба».
«Какая?»
«Я не хочу жить в Чикаго после окончания твоей учебы».
«А где ты хочешь жить?»
«Ну, например, здесь. В смысле, не прямо в этом ресторане…»
«Боже упаси!»
«Но здесь. В Ашленде. В театральном городке. Я мог бы найти работу в театральных мастерских, а ты бы играла в пьесах».
«Это место будто создано для нас двоих, правда?» – говорит она.
Меган заканчивает учебу в мае следующего года, и, переехав в Ашленд, они поселяются в квартире на втором этаже над свечным магазинчиком. Благодаря такому соседству их новое жилище в любое время суток пахнет приятно и мечтательно. Меган не удается найти актерскую работу, зато она легко устраивается в местную среднюю школу преподавателем театрального искусства. Ной работает в сценической мастерской при театре Ангуса Баумера – строит декорации. Какое-то время все идет неплохо. Постоянное смятение, страх и ирреальность прежней жизни растворяются в грезах, полных нежных цветов и манящих запахов. Ощущение, что за ним наблюдают, постепенно отступает, и прошлое подергивается дымкой забвения. Теперь оно больше похоже на яркие сцены из давно прочитанной, но не до конца забытой книги ужасов. Сейчас его жизнь наполнена любовью – не в этом ли заключается истинная магия?
Но годы летят и летят. Не успевают опасть с деревьев листья, как тут же проклевываются вновь – обновленные и зеленые, в то время как Меган и Ной неумолимо выходят из юного возраста, вступая в серую, мрачную страну взрослой жизни. Что-то ускользает от них в этом калейдоскопе мелькающих лет. К тому времени, когда Ною исполняется двадцать девять, в его организме что-то нарушается, и пищевод начинает гореть всякий раз, когда он съедает что-нибудь с томатным соусом. Кроме того, периодически, без всякой причины болят колени и спина. Теперь он всюду таскает с собой пачку «Тамс»
[38] и пузырек с «Адвилом»
[39]. Всякий раз, поворачивая за угол, он оказывается именно там, куда шел. География больше не таит в себе неожиданностей или противоречий. Но его все время одолевает усталость, он жутко выматывается на работе. Иногда он ловит себя на том, что смотрит в небо и гадает, как выглядит Ашленд сверху. Холодно ли там? Понадобятся ли ему очки, чтобы разглядеть свой дом? Когда-то он любил летать на ночных ветрах. Небо принадлежало только ему, как и Лианан. Или это он принадлежал ей? Но он знает, что нельзя скучать по монстру. Поэтому убеждает себя, что его нисколько это не томит.
