Должно быть, Кэролин и Дэннис глазели в окно – настороженные, как это часто бывает с детьми, – поэтому узнали о ее возвращении раньше, чем она успела подойти. Они бросились через лужайку к ней навстречу, с горящими от возбуждения лицами, и запрыгнули на нее с такой силой, что Юнис потеряла равновесие и упала на траву, все еще мокрую после вчерашнего дождя. Дети прижались к ее телу, уткнулись в нее лицами и забормотали что-то приглушенными голосами. Вслед за ними вскоре выбежал Хьюберт. Не рассчитав движений, он поскользнулся в траве, упал и проехался по грязи на коленях, наткнувшись на свою семью, как шар для боулинга на кегли.
– Не могу в это поверить, – твердил он. – Не могу в это поверить…
Он взял лицо Юнис в ладони и принялся целовать ее щеки, лоб, веки. У нее был смущенный, виноватый вид. Она, скорее, терпела, нежели наслаждалась вниманием мужа.
Увы, его эйфория продлится недолго. Юнис вернулась домой совсем другим человеком…
6
На окраине Вандергриффа Кайл Рэнсом на «Приусе» подъехал к трейлеру своего отца. Он заскочил сюда по дороге, в жуткой спешке. Он обещал заглянуть к отцу перед работой, но уже опаздывал.
Он постучал в дверь и подождал. Как правило, старику требовалась минутка, чтобы встать и подойти к двери. Кайл посмотрел на часы на своем телефоне. Прошло тридцать секунд, но за дверью было по-прежнему тихо. Он постучал снова. Опять без ответа. Подумав, что отец застрял в туалете, Кайл достал из кармана запасной ключ, отпер входную дверь и протиснулся внутрь.
– Папа? – окликнул он, озираясь туда-сюда в темном трейлере. – У тебя все в порядке?
В воздухе стоял странный запах – густой и едкий. Что-то знакомое, хотя он не мог вспомнить, что именно. Но раньше такого запаха здесь определенно не было. Он постоял в тишине еще несколько мгновений, вдыхая тяжелый воздух и роясь в кроличьей норе своей памяти. Запах почему-то напомнил ему о Донне, о выпускном классе и чувстве вины, которое он испытал, когда впервые поцеловал ее тогда, когда она еще встречалась с Ноем.
По-прежнему пытаясь определить природу запаха, он развернулся, вышел из пустого домика на колесах, запер дверь, сел обратно в машину и уехал. В ближайшие дни он поднимет тревогу по поводу исчезновения своего отца и инициирует полицейское расследование. Впрочем, полиция не станет слишком усердно искать его или рыть землю в поисках улик, но никто (включая самого Кайла) по этому поводу особо не расстроится.
7
На другом конце города Сидни Тёрнер проснулась в незнакомой, аккуратно прибранной комнате, забитой многочисленными книгами, разложенными по всем горизонтальным поверхностям. Она села и, взглянув на отражение в зеркале, висящем на двери, увидела в нем женщину средних лет с белыми прядями в волосах. Некогда безупречная кожа теперь изобиловала морщинами вокруг глаз и рта. Дотронувшись до лица, она заметила на запястьях розовые болезненные рубцы, похожие на браслеты.
Сидни с трудом поднялась на ноги и, сильно прихрамывая, вышла из комнаты. Затем прошла по коридору и спустилась по лестнице, держась за перила, чтобы не упасть.
– Эй! – позвала она. Голос прозвучал грубо и скрипуче. Услышав глухой стук где-то внизу, Сидни поспешила туда и вошла в пустую гостиную. – Эй! – снова окликнула она.
Соседняя дверь со щелчком отворилась, и оттуда вышла старуха с затуманенными глазами. Но когда она увидела Сидни, ее взгляд прояснился. Обе женщины уставились друг на друга, пытаясь понять, кого они увидели. Сидни сообразила быстрее.
– Мама?
Маргарет несколько раз моргнула.
– О Боже… Сидни?
Она шагнула вперед и крепко обхватила дочь руками. Сидни не могла вспомнить, когда мама обнимала ее в последний раз. Должно быть, на похоронах отца. Но кто эта пожилая незнакомая женщина, сжимающая теперь ее в объятиях со слезами на глазах? Нет, это не Маргарет Тёрнер. Наверное, она все еще спит и видит сон. Но даже если так, то это хороший сон, ведь ее застарелый неутихающий гнев растворился в потоке материнских слез и извинений. Сидни обняла мать в ответ. Множество вопросов роилось в ее голове: как долго ее не было дома? Какой теперь год? Но она не стала их задавать. Сейчас ей было вполне достаточно того, что она дома, живая и плачет вместе с матерью.
Я мог бы завершить свою историю здесь, в одном из любимых «мест для остановки» Юнис: семья воссоединилась, целая и невредимая, даже если их будущее все еще неопределенно. Часть меня, охваченная теплом и облегчением этого момента, испытывает искушение написать «конец» и оставить все как есть. Но мне нужно еще кое-что вам поведать. Еще немного счастья, еще немного горя, а также несколько вопросов, на которые нужно дать ответы, связав тем самым концы с концами. Не уверен, что у меня хватит на это сил, но я постараюсь сделать все возможное.
8
Менее чем через год после того, как моя семья вернулась домой, я прокрался на небольшую свадебную церемонию в бальном зале отеля Форт-Уэрта. Гостей было немного, и большинство из них я не знал, за исключением тех немногих, с кем когда-то работал в «Блуждающей тьме». Все они кучковались у задней стены вместе с Салли Уайт и ее мужем. Их энергия была настолько осязаемо теплой и счастливой, что даже я ненадолго почувствовал себя ее частью.
Спустя минуту после того, как «жених» и мировой судья заняли свои места у алтаря, заиграл струнный квартет в передней части зала, двери открылись, и вошли подружки невесты. Сидни и Кэролин поплыли по проходу – торжественные и прекрасные, словно эльфы Толкина, шествующие к Серым Гаваням. На Сидни было надето платье с длинными рукавами. Она шагала с совершенно безучастным лицом и, казалось, ничего вокруг не замечала, когда остановилась на предписанном месте и развернулась лицом к толпе. А вот Кэролин… Когда она повернулась к гостям, мы встретились взглядами, и я понял, что она меня видит. Этого не должно было быть, но она видела.
Квартет заиграл другую мелодию, и в этот момент появилась Юнис, ведомая под руку нашей мамой. Они шли по проходу очень медленно. Маме было уже шестьдесят шесть лет, она прихрамывала после своего пребывания в Городе, и у меня возникло такое чувство, что теперь она будет хромать всю оставшуюся жизнь. Остановившись на полпути, она повернула голову и улыбнулась Салли. Салли, которая, по-видимому, еще не понимала, как относиться к этой новой версии Маргарет Тёрнер, улыбнулась в ответ и слегка махнула рукой: мол, продолжайте. Незапланированная пауза дала мне возможность рассмотреть Юнис – она выглядела потрясающе в зеленом платье цвета морской волны без бретелек и с огненно-рыжими волосами, собранными на затылке в пучок. Юнис теперь казалась здоровее и жизнерадостнее, чем я привык ее видеть в течение многих лет. Исходившее от нее нежное сияние даже шрамы на руках и лице каким-то образом делало невидимыми. Мне страстно хотелось остановить время, чтобы растянуть этот миг до бесконечности. К сожалению, в своей жизни я слишком часто видел иное – нечто более худшее, в чем можно было навечно запутаться.
Брин начала всхлипывать еще на середине пути Юнис. Дэннис, стоявший рядом с ней в качестве шафера, протянул пачку салфеток, и она с благодарностью ее приняла. А спустя некоторое время – гораздо раньше, чем мне бы этого хотелось – Юнис уже стояла под аркой и счастливо улыбалась своему новому «мужу».
