Когда-то, выходя с утренней чашкой кофе на балкон их пентхауса на Рязанке, доктор Голев первым делом приветствовал свою бегущую жену и шутливо интересовался, сколько еще до финиша. Натэлла не отвечала. Только хвостик мотался туда-сюда.
Она так хотела ему доказать, что молодость – это не только… это не обязательно… это вовсе не…
Какая-то важная связь забрезжила вдруг между нарисованной фигуркой бегуньи и личным воспоминанием доктора Голева о его жене. Связь была глубже и тоньше, чем просто бег на тренажере. Она была в чем-то другом, она скрывалась за картинкой, поэтому искать ее в изображении бегущей девушки было бессмысленно. Как парящая в воздухе ниточка паутинки, она вспыхнула в луче солнца и вновь погасла, стала невидимой.
– Алекс! – воскликнул вдруг доктор Ларри. – А вот сейчас будет маленькое чудо! И не говори потом, что мы не можем «это» изучать и с «этим» контактировать!
Он подмигнул доктору Голеву и достал птифон. Соединился с матрицей камер. Перед тем как назвать имя участника, на которого ему хотелось бы взглянуть, снова обернулся к Голеву:
– Посмотрим, верна ли моя гипотеза насчет поля, сгенерированного участниками во время сна. Возникшее поле впервые проявило себя в нашей реальности тем, что Альба начала рисовать, и не просто рисовать, а угадывать прошлое и предсказывать будущее своими рисунками. Потом мы решили это повторить, но погрузили в гипносон ее одну. И – ничего не произошло. Альба держала карандаш, но за несколько часов ничего не нарисовала. Зато мы узнали, что по очень странному стечению обстоятельств остальные участники тоже начали отключаться. Тем или иным образом. Кого-то вырубил алкоголь, кто-то ушел в нирвану (или куда они там ушли, наши любовнички), кто-то – предположительно – дрыхнет в аэрокаре после ночного загула. Бодрствовала только Андреа, единственная из всех. Но пока она бодрствовала, поле не могло работать в полную силу. Или вообще не могло работать. А может, без участия Андреа оно и возникнуть-то не могло. Будь я проклят, если хоть что-то об этом знаю! Но кое-что я могу сказать наверняка: Альба начала рисовать, а это значит, что поле снова работает! А это, в свою очередь, может означать только одно: седьмая участница, Андреа, присоединилась к остальным и теперь тоже спит! Проверим, – закончил свое вступление доктор Ларри и, подчеркнув паузой историческую важность происходящего, нежно проворковал в птифон: – Андреа Серегина.
Они ожидали увидеть все что угодно. Андреа, свернувшуюся калачиком на кровати. Андреа, парящую в релаксаторе. Андреа в солнцезащитных очках и бикини, задремавшую в шезлонге возле бассейна. И даже Андреа, лежащую в со свернутой шеей у основания лестницы.
Но ничего такого экранчик птифона не показал. А показал он – Андреа, сидящую на траве под разлапистой еловой веткой и торопливо, жадно, с упоением смолящую сигарету. Огонек на кончике сигареты разгорался и притухал, струйки дыма извергались из чувственно округленных губ; глаза были прикрыты от наслаждения.
Оба доктора потеряли дар речи. Они смотрели на Андреа так долго, что она успела полностью выкурить сигарету, прикопать окурок во мху и закурить вторую. Для этого она использовала длинную палочку-зажигалку, утащенную, по всей видимости, из спа-салона. Там такими поджигали свечи и благовония.
Доктор Голев почувствовал, как к горлу его подступил комок. Отведя глаза от экрана, он скосил их на доктора Ларри и в следующую секунду не выдержал – прыснул смехом.
Доктор Ларри взглянул на него в растерянности – и тоже неуверенно хохотнул.
Вскоре оба почтенных доктора хохотали как ненормальные, держась за бока и выстанывая-приговаривая: «Ох, не могу! Мудрое тело… наставник и воспитатель…», «Клеточная память, коллега! Штука мощная!..», «Память клетки… ха-ха-ха-ха!.. о сигаретке!..».
– Я уже и не помню, когда в последний раз так смеялся! – признался доктор Голев, утирая слезы. – Даже забыл, как это делается!
– А я все-таки думаю, что это ничего не меняет, – вновь принялся гнуть свою линию доктор Ларри. – Я ошибся, но не во всем! Допустим, Андреа не обязательно засыпать, чтобы возникло поле. Может, достаточно шестерых участников, или даже пятерых, если Модест тоже сейчас не спит. А может, нужны таки семеро, но не обязательно эти! Может, вместо них вырубился кто-то еще…
– Ох, Ларри! Погоди! Мне требуется передышка! – взмолился о пощаде доктор Голев. – Давай сначала дойдем, посмотрим, что там у Глеба с Альбой, а уж после обсудим все новые возможные варианты.
7. Level completed, или Приключения продолжаются
Хпр шмякнулся во что-то мягкое, вязкое и густое. И черное, как выяснилось в следующий момент. Черное вещество поднялось вокруг него медленным плотным облаком, похожим на взрыв гриба-тухлянки. Хпр закашлялся, отмахиваясь от пепла и хлопьев сажи, взметнувшихся из «гриба», и попытался встать, но его ноги не обнаружили никакой хоть сколько-нибудь надежной точки опоры. Сплошное полужидкое месиво. Под верхним слоем пепла и сажи, судя по всему, находилась жуткая зловонная топь.
«О боже, нет! – подумал Хпр, чувствуя, что его начинает засасывать. – Но ведь Болото уже было! Опять Болото?!»
Он огляделся, ища подмоги, и ничего не увидел. Все вокруг было затянуто слоистой дымчатой кисеёй тумана. Хпр очень надеялся, что это именно туман, а не дым, и что болотная топь под ним – не какие-нибудь тлеющие торфяники. Иначе он просто сгорит или задохнется… разве нет?
С другой стороны, он же рухнул сюда с огромной высоты – и не разбился. И не означает ли это, что задохнуться от дыма или свариться в кипящем тухлосупе он тоже не может? Но тогда ведь и кашлять ему было вовсе не обязательно… А может, его кашель – что-то вроде привычки мозга реагировать на определенные обстоятельства определенным образом?
Черная жижа в ответ на такие мысли недовольно булькнула, выпустив несколько пузырей. Хпр почувствовал, как погружение вниз ускорилось, словно кто-то потянул его за лодыжки… а потом опять отпустил. Еще немного, и рассуждать о возможностях мозга ему придется с черной жижей во рту и в легких.
– Эй! – крикнул Хпр. – Есть тут кто-нибудь?
Ужасно чесалась голова. Он попытался потереть лоб, но его пальцы ткнулись во что-то, что не было его лбом. Он попытался поскрести висок – та же история.
«Что за…» – подумал Хпр, но не додумал: вонючая жижа снова хлюпнула и начала втягивать его в себя с удвоенной силой. Тут уж стало не до почесываний.
– Эй!!! – заголосил Хпр. – Помогите!!!
Барахтаясь в вязкой массе, он покрутился вправо, влево, с усилием развернул себя назад… Кажется, там, за его спиной, что-то было. Белесая паутинчатая рванина пара мешала разглядеть, что именно, но вроде бы вырисовывались очертания какой-то возвышенности, небольшого пригорка или холма.
Хпр изо всех сил уцепился взглядом за пригорок, словно это могло его вытащить из трясины.
– Эй! Есть там кто?! – снова крикнул он.
