Похоже, действительно ехали дольше, часа три-четыре, и привал, соответственно, ожидал немного длиннее. Хотя… я проводила взглядом широкую спину возницы – обычно он ошивался возле дилижанса, а тут утопал куда-то за ворота. Может, решать личные дела.
Подхватив корзинку, я быстро обошла небольшую станцию – конюшня на десяток лошадей да таверна, в которую ломанулись все пассажиры.
Подумав, решила не толпиться со всеми, а тоже выйти за ограду осмотреться.
– Где мы? – высунул нос из-под полотенца Нес.
– Думала, это ты мне скажешь.
Кот принюхался, смешно шевеля усами.
– Южная Грань уже близко. Наверное, Долинье.
Пожав плечами – мне это ничего не говорило, – я двинулась по утоптанной тропе, пролегающей меж огороженных участков. Дилижанс заезжал с другой стороны, а здесь и на одной лошади едва ли можно было бы проехать, не боясь врезаться в забор.
– Разве в твоём мире бывает такой чистый, густой воздух? – подал голос галюн.
Признаться, я тоже об этом думала – здесь, посреди нетронутой природы, воздух казался совершенно пряным, настолько насыщающим, что и есть не хотелось. Но подозрительно взглянула на кота, приподняв край полотенца:
– А ты откуда знаешь, как в моём мире?
– Коты всё знают, – довольно расплылась рыжая морда, и вдруг настороженно приподняла ухо.
Из-за ближайшего поворота раздавались глухие удары, но внезапно всё перекрыл крик – тем более пугающий, что мужской.
Прибавив шаг, я буквально вылетела на встречную улочку – чуть более широкую, чем та, по которой шла. И замерла от изумления.
Прямо посреди дороги возвышалась женщина – высокая, стройная, в чёрной меховой жилетке поверх красного, переливающегося платья. Копна чёрных волос рассыпалась по плечам и спине, лицо раскраснелось от усилия – женщина самозабвенно, что было силы избивала кнутом сжавшегося перед ней на полу полуголого парня.
– Ты что творишь? – бросилась я вперёд, не обратив внимания на предостерегающее шипение из корзинки.
Женщина замерла, перевела на меня взгляд – клянусь, её глаза блеснули красным, живо напоминая, что это не наш мир, где ничего волшебного не существует. Ни ведьм, ни вампиров, ни прочей дряни… которой, похоже, полнился этот.
Всей душой желая сбежать из-под пронзительного света пугающих красных глаз, я через силу сделала шаг вперёд. Бросаться на защиту слабых – одно из моих самых дурацких качеств, за которое не раз доставалось.
Парень весь сжался, обхватив себя за плечи, веки закрылись, зубы отстукивали дробь, вся спина была исполосована и кровоточила.
– Наказываю своего раба, разве не видно? – сузив глаза, шагнула вперёд незнакомка.
Чёртовы рабовладельцы!
– Убежал от меня, уже не в первый раз! Половину Кольца пришлось исколесить, на этот раз рвался к Южной Грани. Так что иди мимо и не мешай.
– Продай мне его! – вырвалось скорее, чем я успела обдумать всю глупость такого шага. Женщина расхохоталась – раскатисто и обидно. Глянула презрительно – ну да, я ж тут не уважаемый специалист, а служанка без нижнего белья!
– Четырнадцать золотых, – бросила, явно полагая, что у меня такой суммы отродясь в руках не было.
– Беру! – выпалила я, даже в кошель лезть не надо, выудить из-за корсета две бумажки.
«Сделка запечатана!» – едва различимо прошипел Нес.
– Сделка запечатана! – спешно крикнула я, принимая подсказку.
– Что ты себе позволяешь, потаскушка? Гляди, чтобы сама в рабстве не оказалась!
Спасибо, уже побывала, больше не рвусь. Вместо ответа я запустили руку за подшитый корсет и выудила две сложенные бумаги стоимостью в семь золотых каждая, насколько я помнила.
Не забывая о бессовестном вознице, протянула ей обе, мысленно заготовив ещё ведёрко хлороформа. Пусть только попробует обмануть!
Дама буквально вырвала их из моей руки, приподняла с недоумением бровь.
– Ассигнации Дестара! – я удостоилась гораздо более пристального внимания красных глаз.
– Я забираю раба!
– Ещё чего! – барышня швырнула бумаги на землю, буквально втоптав в грязь. – Я служу самой Ульре и этого пленника моя семья стерегла годами!
– Да хоть Хульре! – разозлилась я. – Ты назначила плату, я заплатила!
Незнакомка сделала едва уловимое движение.
– Давай! – завопило из корзинки, глаза черноволосой округлились, а я, действуя на инстинктах, вывернула ей на голову призрачное, невесть как и благодаря чему наполнявшееся ведёрко хлороформа, с которым уже почти сроднилась.
Хульра, как я её про себя обозвала, закатила глаза и рухнула прямо в пыль.
Парень приподнял голову – да ему хоть восемнадцать есть? Что значит «стерегла годами»?!
– Я тебя выкупила, – озвучила я, как-то теряясь, не представляя, что ещё сказать.
– Печать забери! – высунул нос из корзинки Нес. – И деньги обязательно оставь.
Парень перевёл на него взгляд, глаза округлились, но, во всяком случае, орать и шарахаться не стал.
– Печать? – с подозрением переспросила я.
– На шее.
Присев над Хульрой, я расстегнула меховую жилетку и обнаружила под ней цепочку со светящейся красной печаткой. Покосилась на парня – это что же, у него там, во всех интимных местах, тоже, кхм, «заглушки», как и у меня после торгов? Под изодранными брюками ничего такого видно не было. Содрав с шеи Хульры печать, я бросилась к нему.
Сначала залечить спину. Хотя бы перекисью. Можно стрептоцидом присыпать, или бетадином. Остальное где-нибудь в более укромном месте. Ну и обезболивающее…
Сосредоточилась, в руках побежало привычное тепло и покалывание, раскрывшееся зеленоватым свечением. Парень застонал.
– Госпожа!
Дёрнувшись, я вскочила, оглядываясь на новый голос.
К нам спешил ещё один парень, на этот раз в одежде слуги – во всяком случае, во дворце Темта слуги ходили в подобных брюках и кафтанах.
Оружия при нём заметно не было, глаза с ужасом смотрели на валявшуюся «госпожу». Похоже, дамочке просто нравилось, чтобы ей прислуживали молодые мальчики.
Но тогда получается… это что же, она сама, без охраны, отлавливала собственного раба? Мама мия, во что я встряла? Насколько она сильна?
Успокаивало одно: Нес, кажется, был на моей стороне, во всяком случае с рабом помог и даже не слишком его боялся. Хотя пушистый пройдоха тот ещё успокоитель…
Уже привычным, почти отточенным жестом я выбросила вперёд руки, окутав лицо подбежавшего к нам парня зелёным хлороформовым свечением. В желудке нарастал голод, похоже, магические затраты требовали восполнения энергии.
