«Животом на стол, ноги раздвинь».
«Если бы у нас был ребенок, Лаура, я бы не позволил тебе к нему даже приблизиться».
Нет, я не знаю его, и никогда не знала.
Ворочаясь с боку на бок, я сжимаю в руках телефон. Чувствую, как он выскальзывает из расслабленных пальцев, но сопротивляться этому уже нет сил. Под тихое сопение Гринни я проваливаюсь в глубину сна.
Глава 10
Меня разбудил звонок, телефон надрывался прямо над ухом. Это выдернуло из сна мгновенно, я обнаружила, что сползла с подушки, а телефон валяется рядом с ней. Прежде чем я успела понять, кто мне звонит, на него напала Гринни. Зубы со смачным «клац»! сомкнулись на корпусе, и виари взмыла ввысь.
— Стой! Гринни, стой! — Я подскочила, проснувшись уже окончательно, попыталась поймать летучую хулиганку, но она взмыла еще выше. — Отдай телефон! Ты что?!
Телефон перестал звонить, и в прыжке мне почти удалось схватить мелочь за хвост. Мелочь от испуга разжала зубы, телефон шмякнулся на пол и хрустнул.
— Нет! — вскрикнула я. — Нет, нет, нет!!!
Разумеется, как и все телефоны, упал он дисплеем вниз. Разумеется, сейчас вместо стекла у него была экзотичная сеточка из трещин.
— Гринни! — зарычала я. — Зараза мелкая!
Обидевшись на «заразу», виари рыкнула в ответ и вылетела из спальни. В этот момент телефон зазвонил снова: на дисплее под паутиной разбитого стекла высветилось «Лари Эрро».
— Давай! Давай! Ну давай же! — С пятого раза мне удалось сдвинуть значок вызова, и из динамика донеслось:
— Грк… хрк…
Нет. Ну нет. Только не сейчас, пожалуйста!
— Лари! — Я невольно повысила голос. — Лари, привет! У меня небольшая авария с телефоном, если не получится поговорить, пришли голосовое, пожалуйста.
— … дня, — выдал динамик. — На сегодня, на вечер!
— Что? — переспросила я.
Из трубки донеслось шипение, свист, а следом все-таки прорвались нормальные слова:
— Фотосессия сегодня вечером! В студии «Дэнджерос», но тебе надо будет подъехать часам к четырем, чтобы мы успели с макияжем и образом в целом.
Фух!
— Отлично! Сбрасывай адрес, — сказала я.
— Не опаздывай, будь так добра. А если получится, приезжай еще раньше.
Лари отключилась быстрее, чем я успела ответить, что не привыкла опаздывать. Дисплей погас, потом вспыхнул снова: пришло сообщение. Я ткнула в иконку, но тщетно.
Да чтоб тебя!
Я тыкала в иконку, выключала и включала телефон, потом тыкала снова, пока не заболел палец. Неожиданно дисплей моргнул и поехал, и вместо нужного мне сообщения открылась, разумеется, совершенно ненужная мне соцсеть! Если вспомнить, сколько я там не была, оставайся я все той же Лаурой Хэдфенгер в Хайрмарге, сообщений повыпадало бы море, но сейчас там было всего одно. Взглядом зацепилась за него, и почти перестала дышать — оно оказалось от Сильви.
Учитывая, что в предыдущий раз, когда я пыталась с ней связаться, мой номер она заблокировала, равно как и возможность ей писать в соцсетях, сейчас я открыла его, не раздумывая.
Чтобы увидеть ссылку на пост с фотографией, на которой Торн держал под руку эффектную шатенку.
Первым порывом было закрыть это сообщение, удалить его. Потому что под фотографией стоял ехидный смайлик и подпись: «Надеюсь, ты сейчас чувствуешь то же, что чувствую я». Но разумеется, я так не сделала. Разумеется, я пошла посмотреть на эту шатенку поближе и даже узнала ее.
Известная фервернская модель Солливер Ригхарн.
Тема в соцсетях оказалась весьма злободневной, ее смаковали с самыми провокационными вопросами, стараясь собрать на хайпе как можно больше посещаемости. На десятом таком я не выдержала и просто закрыла ссылку по хэштегам, хотя перед глазами все равно стояли лица Солливер и Торна.
Первым делом я с ноутбука удалила Сильви из своего аккаунта и запретила ей писать себе сообщения. То же самое проделала с ее номером через единый аккаунт. Потом я удалила телефон Торна. А потом открыла сайт службы доставки и заказала себе рогаликов.
Без Бена рогалики почему-то казались не такими вкусными.
Хотя может быть, дело было вовсе не в Бене, а в том самом первом впечатлении: когда все только начинается, оно кажется ярким, невероятным, притягательным и сильным. А на деле оказывается обычной булкой с начинкой.
В тот момент я поняла, что кажется, говорю уже вовсе не о рогаликах, а о булке с начинкой. С ледяной крошкой, с перемороженными ягодами, видимо.
Чтоб ты импотентом стал, Торн Ландерстерг!
Я пожелала это ему от души. Потом от души пожелала быть счастливым с Солливер, но импотентом все-таки больше. После чего твердо решила, что вспоминать и думать о нем больше не буду вообще. Прошлое должно оставаться в прошлом, а если оно не осталось в прошлом, это уже не прошлое, а какое-то недонастоящее.
Мне же нужно настоящее настоящее, а не вот это вот все. И уж тем более не это недобудущее, которое мне мог дать Торн от ледяной широты своей правительственной души.
Гринни получила свою долю рогаликов (помимо положенного ей корма, который схрумкала с невероятной скоростью), мы прогулялись, а после я поняла, что мне нечем заняться в Рагране. То есть конечно есть чем — смотреть вакансии, но вот такого, помимо прочего, больше нечем. У меня здесь никого нет, кроме Бена и воспоминаний о маме. Даргел и Рин остались в Хайрмарге, и, видимо, не трогали меня, потому что считали, что мне нужно устроиться. Но помимо этого, Даргел и Рин даже не знали, что я беременна.
И не узнают.
Пока я не смогу сказать, что это — ребенок Бена.
Эта мысль оказалась слишком острой, слишком жесткой, но не вызвала ни малейших угрызений совести. Мне совершенно точно не улыбалось стать в Хайрмарге суррогатной матерью, и уж тем более не улыбалось, чтобы потом моего малыша или малышку воспитывала Солливер Ригхарн.
Интересно, Верража тоже она будет воспитывать?
Вот теперь мне захотелось пнуть эту Солливер. Хотя я ее знать не знала (лично), захотелось очень сильно. Я поймала себя на мысли, что снова думаю про… хотя нет, про драконо… я даже не могла подобрать слово, чтобы характеристика оказалась более емкой, а главное — наиболее точной. Так вот, про него я не думала, я думала про Солливер Ригхарн, которая, вероятно, станет следующей невестой во имя реформы.
Ну флаг Ферверна им в задний проход и попутного ветра под крылья.
Я подтянула к себе несчастный телефон и принялась снова мучить дисплей. С десятого раза сообщение все-таки открылось (хотя я уже собиралась идти в школу к Лари и просить с ней связаться как-то еще), и мне высветился адрес студии «Дэнджерос». Я на всякий записала его на магнитную полоску на холодильнике маркером, после чего еще несколько раз потыкала в сообщения.
