Но это же не главное, правда?
— Ты сможешь его защитить? — спрашиваю я и касаюсь живота.
Бен смотрит мне в глаза и отвечает:
— Клянусь.
Я глубоко вздыхаю и кладу свою руку на голову Гринни. Поверх его.
И говорю:
— Я согласна.
Бен приподнимает брови.
— Я жду твоих «но», девочка-с-мыслями-о-будущем.
— Не называй меня девочкой.
— Это требование обязательное?
Он ухмыляется. Ухмыляется так, как умеет только он, и на минуту мне кажется, что у нас с ним может быть что-то общее, что-то большее помимо фиктивной помолвки и фиктивной свадьбы, но я дала себе обещание. Никаких «большее», никаких отношений. Я делаю это исключительно ради ребенка. По крайней мере, пока.
Точка.
— Обязательное, — говорю я. — Точно так же, как обязательное требование — не распускать руки, когда мы одни. Не прижиматься ко мне в постели. Не трогать меня.
— Ого, — Бен подпирает подбородок рукой, и Гринни недовольно взвиркивает — движение передается в сонное царство блаженного виарячьего удовольствия. — Что еще мне нельзя делать? Смотреть на тебя? Дышать рядом с тобой?
— Мы договорились. Я сказала, что не хочу отношений…
— А я сказал, что не собираюсь на тебя напирать. Но ты уж прости, Лаура. Пока мы еще ни о чем не договорились, только договариваемся. Помимо прочего, я сказал, что я не буду тормозить, и я не буду. Поэтому если мне захочется тебя обнять — я обниму. Если тебе этого не захочется — отвалю. Но если не захочется по-настоящему, а не из разряда «я решила, что не готова к отношениям, и буду держать логику до мокрых трусов».
Вот теперь я снова краснею. Натурально так.
— Хамить мне ты тоже не будешь.
— А я хамил?
Я выразительно смотрю на него.
— Ладно, — Бен кивает. — Никаких разговоров про мокрые трусы.
— Если только ты не имеешь в виду стирку.
— Уела, — он смотрит в упор.
— Как ты собираешься определять границы? — интересуюсь я. — Между моим «не хочу», которое настоящее, и моим «не хочу», которое логическое.
— Я иртхан, Лаура. Забыла? Я все чувствую.
Его ноздри слегка раскрываются, как будто он втягивает мой запах. Может, и втягивает, и в глубине души я чувствую, что это вот — про прачечную — было очень в тему, потому что рядом с ним меня слегка кроет. Сама не знаю, что это такое, должно быть, животная, звериная сущность иртхана. Я подсела на иртханов?
Драконы, о чем я думаю!
Я выставляю руку вперед.
— Давай договоримся так: мое «нет» — это значит «нет». Чтобы ты там ни чувствовал. Ты мне не психолог, а со своими внутренними хотелками я как-нибудь разберусь сама.
— Знаешь, куда бы я послал любую другую на твоем месте?
— В прачечную? — хмыкаю я. — Не вздумай сказать мне, что я должна этим гордиться.
— Следующие «но» сразу огласишь? Или чуть попозже?
— Лучше все прояснить сейчас.
Бен отстраняется, и меня выдергивает из его поля. Сразу становится чуть проще дышать.
— Во-первых, ты не станешь препятствовать моей карьере. Какой бы она ни была. Во-вторых, никаких пышных торжеств. Подадим заявление, только ты и я. На этом все закончится.
— На этом все начнется. — Бен отпихивает Гринни, которая бесцеремонно тыкается носом ему в шею. — Веришь или нет, каждый мужчина желает услышать то, что ты сказала про «во-вторых». Правда, с «закончится» ты погорячилась.
— Ну, в нашем случае это действительно так: мне даже веоланское сейчас нельзя. Максимум могу составить тебе компанию, глядя на твой бокал.
— У меня есть идея получше. — Бен перестает сопротивляться, потому что Гринни лезет на него с тем же упорством, с которым вчера вечером пыталась доскрестись до еды. Теперь я думаю о том, что сказать владельцу квартиры. Точнее, вчера думала — дверца шкафчика, даром что металлическая, обзавелась экзотическим узором от стриженных когтей. — И поскольку я знаю, что с тобой надо все обговаривать заранее, мое предложение: выходные в Аронгаре. В Зингсприде. В отеле «Шеррамел Стар».
У меня ощущение, что он залез мне в голову и просчитал меня всю. Просто моя мечта — поехать в Зингсприд — отодвинулась до необозримых времен. Мне надо отказаться, но я не могу. Не могу, когда представляю россыпь белоснежного песка с фотографий, шезлонги и сверкающий огнями элитный отель на побережье, один из лучших во всем мире. Бен же не может об этом знать? Но он предлагает именно Аронгару.
Именно Зингсприд.
И отель, о котором я даже мечтать не могла.
Ну то есть могла бы, если бы взяла деньги у Лари. Стоимость номера там такая, что мне бы хватило на пару недель.
— Бен, — я правда хочу отказаться, но он меня перебивает:
— Давай так. Об этом ты подумаешь, и скажешь — да или нет. А сейчас мы вместе поедем в центр. — Бен поднимается, хлопает себя ладонями по бедрам.
— В центр? Зачем?
— Говорил же, у твоей хозяйки на самом маленьком сроке мозги поплыли, — обращается он к недовольной Гринни, после его ухода взбирающейся на подушку. Потом снова смотрит на меня: — Что значит — зачем, Лаура? Разумеется, выбирать кольцо.
Глава 14
Кольцо было совсем не похоже на кольцо, которое мне подарил Торн. В смысле, я выбирала так, чтобы оно было не похоже, а Бен, если и имел свои мысли на эту тему, вообще никак их не озвучил. Что меня, несомненно, радовало. Потому что если бы он хоть заикнулся об этом, я бы развернулась и ушла прямо из магазина, но он не заикнулся. Он вообще выключил свой сарказм, ни коим образом не проявляя его, пока мы ходили по ювелирным бутикам. Разве что отказался мне покупать самое простое, которое я выбрала исключительно чтобы выбрать.
— Свадьба у нас будет на двоих, но это не значит, что ты не будешь со мной появляться на людях, — сообщил он. — Хочешь, чтобы меня назвали жмотом столетия?
Я понятия не имела, кто из его окружения на глаз может определить стоимость кольца (но если у него есть знакомые, натасканные на роскошь как Ингрид, то наверняка могут), поэтому на такой компромисс согласилась. В итоге мой палец украшал роскошный ободок из белого золота, усыпанный ночными бриллиантами. Камня, который есть только в Рагране — с легким сиреневым отливом, напоминающим ночное небо.
В общем, у меня снова было помолвочное кольцо.
И сумма, на которую мы с Лари договаривались, потому что я согласовала те фотки, на которых не было видно харргалахт. Бен обещал, что они нигде не появятся, и я решила ему довериться. В конце концов, странно было бы не доверять тому, за кого собираешься замуж, и без конца ломиться в стену, где предполагалась дверь.
