Ребенок… сколько же ему лет, и какая в нем сила?!
А еще (я очень не хочу об этом думать, но не могу перестать) — я все время вспоминаю, как они с Гроу стояли друг напротив друга. О том, как сын похож на отца.
Это «похож на отца» не дает мне покоя. Знаю, что есть куча семей, в которых дети не знали, а точнее, не видели в глаза настоящего отца. Еще я знаю, что я росла без матери, и чего мне это стоило. Может, другой мужчина и способен стать отцом ребенку, которого родила любимая женщина, но вот так — как Джерман Гроу и его сын, они стоять друг напротив друга не будут.
Или я слишком много думаю.
— Лаура, — напоминает о себе Бен. Или о том, что нам пора идти.
Мы вместе проходим в комнату службы безопасности, точнее, в просторный кабинет, где помимо выбежавших к нам безопасников и семейства Гроу-Гранхарсен стоит еще высокий седой мужчина, чьему телосложению могут позавидовать многие молодые.
— Местр Эстфардхар. Эсса Хэдфенгер, — он кивает нам на кожаный диван, стоящий у панорамного окна. Он протягивает Бену руку для знакомства. — Итан Нейджгорски. Прошу. Расскажете нам, что произошло?
— Разумеется, — отвечает Бен и пропускает меня вперед.
Здесь этих диванов два, и на втором как раз устроились Гранхарсены. Не сомневаюсь, что им не привыкать ко всеобщему вниманию, но сейчас все трое напоминают грозовые тучи. Младший, судя по насупленным бровям и угрюмому взгляду, потому что ему все-таки влетело от отца. А вот что со старшими, я бы очень хотела понять. Нет, понятно, что их сын сунулся в ледяную пустыню, которую я только что устроила, но все обошлось. На мальчике нет ни царапины, поблизости нет врачей, а значит…
До меня доходит, почему они мрачные в ту минуту, когда я смотрю в глаза Танни Гранхарсен.
О его силе никто не знает.
О силе этого ребенка, по крайней мере, об истинной, вряд ли знает кто-то, кроме его семьи.
— Итак, — начальник службы безопасности располагается на кресле, которое замыкает пространство для отдыха, его подчиненные выстраиваются рядом. — Что случилось на том пляже?
— Я беременна, — говорю я раньше, чем кто-либо успевает открыть рот. — Беременна очень сильным ребенком, иногда его пламя прорывается. Поскольку я человек, я не всегда могу это контролировать, и, когда все случилось… так сильно, я в первый момент растерялась. К счастью, рядом оказался ребенок.
Я смотрю на Вэйда.
— Потому что именно благодаря ему я смогла взять себя в руки и справиться с пламенем.
— Человек? — Итан приподнимает брови. — Справиться с пламенем?
— Это правда, — резко отвечает Бен, и я почему-то выдыхаю. Не думала, что он меня не поддержит, но… Но. — У Лауры есть такая особенность, иначе бы я не оставил ее одну на побережье. Она, видимо, просто сильно переволновалась сегодня.
— Это в любом случае ваша ответственность, — теперь внимание начальника службы безопасности полностью переключается на Бена.
— Моя, — соглашается он. — Я совершил ошибку, и я готов возместить весь ущерб, который повлекла моя… — Бен словно спотыкается на этом слове. — Халатность, которая могла дорого всем обойтись.
Мне очень хочется накрыть его руку своей, но я держусь. Потому что не знаю, как он отреагирует, не представляю, нужна ли ему моя помощь вообще. Сцепляю пальцы, бросаю мимолетный взгляд в окно, а потом, мазнув взглядом по панораме побережья, возвращаюсь в кабинет. Случайно цепляя взгляды Гранхарсенов. Они оба на меня смотрят: и Гроу, и его жена. Смотрят так, что мне хочется проверить, не начала я ли где-то дымиться.
— Если все было именно так… — Итан смотрит теперь уже на них. — Местр Гранхарсен, у вас или у вашей жены вполне законно могут возникнуть претензии.
— Нет, — Гроу хлопает себя по бедрам и поднимается.
— Нет?
— Совершенно точно нет, — его жена поднимается следом за ним, Вэйд следует примеру родителей.
— Вы же понимаете, что согласно правилам нашей конфиденциальности, эта информация не будет вынесена за пределы отеля? И что если вы хотите сделать заявление о том, что жизнь вашего сына подвергалась опасности…
— Нейджгорски, не будьте занудой. Думаю, мы все понимаем, что если бы я хотел сделать заявление, здесь были бы не только полицейские, но и спецслужбы. — Гроу хмыкает. — Я не претендую на репутацию вашего отеля и не стану заявлять о вспышке смертельного ледяного пламени, которое чуть не снесло полпобережья.
У начальника службы безопасности дергается кадык, Танни Гранхарсен кашляет, выразительно глядя на мужа.
— Словом, никто не пострадал, все живы, на этом предлагаю разойтись, — Гроу указывает Вэйду на дверь. — Шагай.
— Вы свободны, — последнее Итан говорит своим сотрудникам, которые выходят следом за отцом и сыном. Задерживается только Танни, она внезапно оборачивается, и в ее глазах я читаю: «Спасибо». По крайней мере, мне кажется, что это оно — длится ее взгляд очень недолго. Танни Гранхарсен выходит за дверь, и мы с Беном и Итаном остаемся втроем.
— Если не возражаете, — Бен тоже поднимается. — Лауре сейчас нужен отдых, от вас жду акт с описанием повреждений и необходимых восстановительных работ и оценкой. Счет оплачу сразу же, как увижу. Всего доброго, Итан.
Он больше ничего не говорит, и нас никто не пытается останавливать, когда мы выходим. В таком же молчании мы возвращаемся во флайс. Эта тишина становится особенно невыносимой, когда машина вырывается на центральную аэромагистраль Зингсприда, залитую раскаленным солнечным драйвом. Бен, словно опомнившись, на полную включает музыку, но я ее выключаю. Ловлю его взгляд в зеркале заднего вида и говорю:
— Я должна вернуться в Ферверн.
Глава 21
— Что ты должна сделать? — спрашивает Бен.
Очень-очень тихо, но лучше бы он на меня орал, потому что от его интонаций хочется выйти из флайса, несмотря на высоту.
— Ты меня слышал, — отвечаю тоже тихо. — Ты видел, что я сделала, и я…
— А ты видела, что сделал я. Я вытащил тебя из Раграна для того, чтобы ты вернулась к этому наблову отморозку?!
Я складываю руки на груди.
— А вот это уже не твое дело.
— Ошибаешься, Лаура, — Бен усмехается. — Это мое дело. Мое гораздо больше, чем ты можешь себе представить. По-хорошему, надо бы тебя отпустить.
— Но?
— Но мне очень не хочется, чтобы тебя нашли где-нибудь в пустошах с перерезанным горлом.
Я разворачиваюсь к нему в упор.
— Серьезно, Бен? Я знаю про твою любовь к Торну, но это — то, что ты сейчас говоришь, уже перебор.
— Я не говорю про… — Бен делает выразительную паузу, а потом выплевывает: — Торна. Я говорю про его будущую жену, которая очень не любит конкуренцию.
