Хотя прекрасно понимаю, что значит «совершил оборот». «Совершил оборот» — это когда иртхан стал драконом и часто-часто машет крылышками, «направляясь к нам».
Халлоран, судя по всему, понимает, что этот вопрос риторический. Потому что вместо ответа на него сообщает:
— В современном мире обороты, не продиктованные угрозой жизни или другими вескими обстоятельствами, запрещены.
Я молчу.
— Но этот, с наибольшей вероятностью, продиктован. Нам осталось только понять, был ли он спонтанным или осознанным. И, разумеется, разбираться в этом желательно не посреди города.
Я сглатываю.
— Воды можно? — спрашиваю тихо.
Халлоран, совершенно не смущаясь того, что он первое лицо государства, поднимается и наливает мне воды. Протягивает стакан, а я, к счастью, справляюсь с этой предательской дрожью в руках раньше, чем пролью на себя половину.
— Он обернулся из-за меня?
— Думаю, это лучше спросить у него.
Я снова глубоко вздыхаю.
— Что вы имели в виду, когда сказали, что… лучше не посреди города?
— Это значит, что вас лучше вывезти в пустоши, Лаура. Он идет за вами.
Я провожу ладонями по лицу. Его слова не подразумевают того, что я могу отказаться — но я и не могу. И вовсе не потому, что я пытаюсь придумать себе отговорку вроде «Я же не хочу, чтобы пострадали люди в городе», и все такое. Я не могу отказаться по другой причине. По той, о которой предпочитаю сейчас не думать, а точнее, «не могу» — не совсем правильное слово.
— Как скоро он будет здесь?
— У нас в запасе примерно десять-двенадцать часов. Вполне можете выспаться.
— Вы издеваетесь?
— Согласен. Шутка была неудачная, — соглашается Халлоран.
А я думаю про океан. Огромный, безбрежный океан, разделяющий нас, и меня снова начинает потряхивать. Это безумное расстояние, кишащее драконами, и, хотя водные обычно не претендуют на воздушное пространство…
— Лаура, — он неожиданно обращается ко мне по имени. — Вам правда лучше отдохнуть. Я ничуть не преувеличу, если скажу, что Торнгер Ландерстерг сильнейший в наше время. Поэтому волноваться вам совершенно не о чем.
Я хочу спросить, с чего он вообще взял, что я волнуюсь, потом понимаю, что это их звериное чутье… чутье иртханов, или как оно там называется. Он не просто видит меня насквозь, он понимает каждую мою эмоцию, ловит ее, как приемник радиоволны.
— Я боюсь, — признаюсь я.
— Вам нечего бояться. Вы просто как магнит для дракона — когда он сядет, с наибольшей вероятностью, ваше присутствие больше даже не потребуется. Потому что произойдет обратный оборот.
— Но у вас не произошел, — говорю я.
Халлоран приподнимает брови:
— Вы изучали историю?
— Вашу историю невозможно было пропустить.
— Это было давно, Лаура. Больше пятнадцати лет назад. Сейчас мне в любом случае придется вас оставить. Если хотите, я попрошу, чтобы вас не беспокоили.
— Буду рада.
— Никто, кроме местра Эстфардхара.
— Почему он?!
— Потому что кто-то должен постоянно находиться рядом с вами, чтобы отслеживать состояние вашего пламени.
— В клинике нет ответственных сотрудников?
Халлоран улыбнулся.
— Не думаю, что с ответственными сотрудниками вы будете чувствовать себя комфортно.
А с ним — буду?!
Этот вопрос я тоже не задаю, просто закрываю глаза. В мыслях снова и снова звучат слова Халлорана: «Направляется к нам, направляется к нам, направляется к нам». Я, наверное, сошла с ума — потому что не могу думать больше ни о чем. Только о том, что Торн скоро будет здесь.
«Нам осталось только понять, был ли он спонтанным или осознанным».
Зачем он летит сюда?
Удаляющиеся шаги. Шорох двери.
Шорох двери. Приближающиеся шаги.
— Лаура.
Я не открываю глаза, поэтому могу только слышать, как Бен подходит. Кажется, он останавливается рядом со мной.
— Лаура, мне жаль, что все так получилось.
— Жаль, что меня чуть не убили? Или жаль, что не убили? — я открываю глаза, врезавшись в его взгляд. Сознаюсь, сейчас мне хочется сделать ему больно — так же, как он сделал мне.
И кажется, у меня получилось.
— Я тоже не железный, — цедит он. — Что мне сделать, чтобы мы могли поговорить нормально?!
— Ничего, — отвечаю я. — Вряд ли у нас это получится.
Закрываю глаза, и снова оказываюсь над беснующимися волнами. Где-то высоко, там, где больше нет ни души. Сверху бездна, и снизу — бездна. Каково это — быть драконом?
Каково оказаться один на один со стихией — там, где ничего больше нет?
Бен по-прежнему стоит рядом, не просто стоит. Он касается моих пальцев. Может, если не реагировать — просто уйдет? Не из палаты, разумеется, на такое я даже не надеюсь. Просто уйдет от моей кровати.
— Лаура, я бы хотел все исправить, — говорит он. — Но все исправить я могу только в настоящем. И в будущем. Если ты мне позволишь.
Я не отвечаю, не шевелюсь. Даже когда рядом возится Гринни, просто изображаю бревно, и это действительно срабатывает.
Потому что прикосновение разрывается.
Шаги.
Шорох.
Тишина.
Глава 25
Есть мужчины, с которыми все легко и просто. Наверное, где-то они есть. Когда он просто забирает тебя на флайсе, и вы едете куда-то… ну, не знаю — смотреть на закат. Потом вместе ужинаете, ложитесь спать, а утром занимаетесь сексом. Потом он бежит в душ, а ты готовишь ему завтрак. Или вы вместе стоите под душем, а потом он готовит тебе завтрак.
По крайней мере, в моих романтических представлениях было именно так.
И ни разу у меня так не сложилось. Предположим, с Мистом (ладно, его предполагать не будем, потому что его я теперь даже за мужчину не считаю) я сама не особо способствовала развитию событий. Но в случае с Торном и с Беном…
Хотя как можно говорить о Торне и о Бене одновременно?
Они совершенно разные. И рядом с ними я испытывала совершенно разные чувства, в которых теперь совершенно не могу разобраться. Это, однозначно, радует, потому что хотя бы какое-то совершенство в моей жизни есть.
А мужчины, с которыми просто, если и существуют — то очень далеко от меня. Не в моей Вселенной.
Вот такие мысли меня посещают последние полчаса, пока время отсчитывает последние минуты до встречи с Торном. Халлоран не сказал, как все будет, да по большому счету, он мне вообще ничего не сказал — кроме как «ложись и спи». Или отдыхай, что для меня в принципе нереализуемо, потому что перед глазами огромный дракон, который несется в Аронгару на сумасшедшей скорости.
