Да, недооценил я наших руководителей. В деле борьбы с болью «гора родила мышь», только чтобы вскорости ее придушить. Умеют же мыслить на первый взгляд алогично, но правильно.
Действительно, надо не бороться с болью, а интенсифицировать процесс естественной убыли утратившего социальную значимость населения. Пусть хоть из окна выпрыгивает, но не получит обезболивающего. Все какое-то облегчение будет для нашего многострадального Пенсионного фонда. Вон сколько миллиардов фунтов стерлингов, по подсчетам английских ученых, их государство экономит на пенсиях для курильщиков. Что для конкретного индивидуума — кирдык, для социума — благо. А сказать напрямую нельзя — крамола. Заклюют, заплюют и уволят. Ну, молодцы! Всех уделали!
Это же только немцы во времена Гитлера в приказном, законном порядке могли схарчить почти двести тысяч человек из числа госпитализированных психически больных, неизлечимых и просто неблагонадежных пациентов под лозунгом борьбы за чистоту расы.
Но и это, оказалось, еще не все. Для того чтобы отчитаться о повышении доступности наркотических обезболивающих средств, чиновники предложили руководителям ЛПУ доложить об увеличении их выписки на десять процентов. Ну какой там неленивый дурачок будет сверять эту цифру с данными по аптекам.
После совещания мы договорились в качестве номера амбулаторной карты указывать последние цифры номера СНИЛС. А что, если все карты так и обозначить, прибавив только первую букву фамилии. И пусть проверяют, уроды.
Добило меня еще и то, что пришлось возвращаться за забытым на вызове фонендоскопом. Лучше это делать сразу, а то «приживется», и не отдадут. И такое было. Ношу, конечно, и запасной, но такой простенький, что продававшая его в аптеке крашеная блондинка даже спросила:
— В доктора играете?
— Да, играю, — сказал я низким томным голосом, наклонившись к окошечку. — Вас подождать после смены?
— Ой! Я пошутила, — ответила запунцовевшая продавщица.
— Осторожнее с шутками.
38
Добро и зло неразделимы. Мы можем только сдвинуть точку отсчета в системе координат.
Мнение, высказанное знакомым патологоанатомом после «контрольной» рюмки
Понедельник. А голова не болит, и сушняка не было. Даже удивительно, ведь хорошо вчера дербалызнули. Наверное, дело в спиртном. Нормальные люди начали наконец-то снова переходить на самогон. Когда два года назад обсуждали очередной поход, химик-технолог из Москвы таким своим яблочным самогоном угощал, что были составлены на пол все принесенные виски, коньяки и водки, чтоб не портили впечатление.
Да и всем хорошо:
— имеется освоенная технология;
— народ перестает травиться контрафактом;
— рекламацию можно осуществить сразу и на месте;
— и, наконец, правительству можно доложить о сокращении потребления алкоголя населением.
Но настроение испортил инвалид, который, вызывая меня на дом, потребовал: «Пускай он попозже придет: мне еще в магазин надо сходить». А прийти в поликлинику самому? Или западло? Похоже, повышенная толерантность вредна не меньше, чем неумеренный деспотизм. Нельзя слишком хорошо относиться к людям. Поэтому, для поддержания баланса, решил пойти — «надавать по башке» этому инвалиду.
И если бы ветеран, а то просто инвалид. Правда, сейчас получить инвалидность или продлить ее действительно трудно — маленький подвиг. После 2008 года гайки в этом деле прилично закрутили. Некоторые, кто не согласен со снятием инвалидности, даже в Москву едут. Там, говорят, возле «несогласных» какой-то мутный мужик трется со своими расценками: «На год — столько-то, пожизненно — столько-то». Мошенник, наверное.
Но сразу прочистить инвалиду мозги не удалось. Сначала пришлось поучаствовать в маленькой межнациональной свалке (надо было послушать свой гороскоп на сегодня).
Пришел к пациенту с ЦВБ (цереброваскулярное заболевание) по вызову соседей. Они вместе со мной в квартиру зашли. Открыли же дверь какие-то нацменки — сиделки не первой свежести лет тридцати пяти и пятидесяти. (А может, стареют они в жарком климате быстрее?)
Сейчас сиделок из числа приезжих стало просто очень много. Самые приличные — с Украины, если, конечно, они не состоят в украинской «сиделочной» мафии, захватывающей крупные больницы. Там за две тысячи в день с каждого из двух лежачих больных они ну только что не покусают даже родственника, пришедшего к рядом лежащему доходяге пролежни обработать или памперс сменить.
Сиделки с Кавказа, хотя и обходятся дешевле в полтора раза, рано или поздно начинают пытаться прописаться или квартирку отжать. Понять их можно. В южных республиках бывшего Союза после прихода к власти кланово-национальных правительств житья для простого люда не стало, вот они и расползлись по соседней России. Сначала — маргиналы, потом — обычные граждане. Даже на Дальний Восток, как говорят знакомые, приехавшие оттуда, «таджиков» напихалось больше, чем китайцев. Уже десятую часть населения России составляют, постепенно увеличивая безработицу. В одной Москве их миллиона четыре. Иногда, когда вечером едешь в ближайший пригород типа Мосрентгена, вообще можешь оказаться, даже с учетом водителя, единственным белым человеком в маршрутке. Да еще чего только с собой ни везут: и ВИЧ, и сифилис, и даже брюшной тиф могут через границу протащить и устроить эпидемию «закрытого типа», как было в Можайке, на несколько сот зараженных. Скоро, похоже, и в стаи будут сбиваться, основой которых могут стать уже организованные группы преступников, промышляющие пока кражами машин или алкоголя в супермаркетах.
Не открыть дверь сиделки не решились, да и сработал эффект неожиданности. Пациент сидит благостный, ни на что особенно не жалуется, так как критика снижена, а та, что постарше, его и по спинке, и по ручке, и по попке поглаживает. Может, и какой незатейливый интим бедолаге перепадает?
И тут сосед увидел опрометчиво оставленный на столе паспорт и схватил его одновременно с молодой нацменкой. И пошла свалка. Я же оттаскивал от дерущихся ту, что старше. Победила мужская сила и сплоченность.
Соседи уже на лестнице рассказали мне, что эти две «деушки» на себя квартиру хотели переоформить, пока брат депонтинуса, живущий отдельно, про это не узнал.
Ну, а потом наступило время инвалида.
Практически у каждого терапевта на участке есть пациенты, вызывающие врачей по нескольку раз в месяц, а то и в неделю. Иногда, уредить такие вызовы помогают красочные рассказы о недавних случаях констатации смерти из собственной практики.
Другие, для которых процесс лечения превратился в идею фикс и смысл жизни, просто не помнят, что недавно уже общались с врачами:
— Я же вчера уже приходил к Вам. А позавчера Вы вызывали скорую помощь.
— Да? Как интересно.
Некоторые же, не без оснований полагая, что слово «инвалид» может оказать магическое действие на чиновников всех рангов в случае написания жалобы, требуют прихода к себе врачей-специалистов, вплоть до самых экзотических специальностей, или ежегодных бесплатного санаторно-курортного лечения и плановой реабилитации в стационаре.
