Альфа был на волосок от гибели, но как ему помочь? Собаки, трудившиеся над дверью, не слышали его воплей, они были заняты на другой стороне дома. Счастливчик слышал доносившееся оттуда кряхтение и тявканье.
Бруно и Прыгушка уворачивались от наседавших Свирепых псов, им было не до Альфы. Счастливчик попробовал было сам броситься на помощь полуволку, но ему преградили путь.
Только Гроза, стоявшая ближе всех, могла бы без труда дотянуться до полуволка, но она не трогалась с места, словно не слышала воплей Альфы.
— Злоба! Злоба, помоги мне! — снова позвал полуволк, отчаянно царапая когтями камни. Счастливчик поймал его взгляд, полный слепого ужаса. Сейчас он совсем не был похож на того грозного полуволка, который одним своим видом нагонял панику на всех, кто к нему приближался. Теперь это был жалкий, сломленный пес со смертельным страхом в мутных желтых глазах.
Огромная волна встала из озера и понеслась к полуволку.
— Злоба, пожалуйста!
На мгновение Гроза холодно взглянула на Альфу, но тут же отвела глаза и снова уставилась на Сталь.
— Достаньте мне Альфу! — приказала Сталь.
Пернач, оскалив пасть, бросился к полуволку.
— Альфа, я бегу! — не выдержал Счастливчик. Прыгнув в сторону, он увернулся от наседавшего на него Свирепого пса и помчался по мокрой дороге.
Ему показалось, будто полуволк его не услышал. Его огромные желтые глаза перебежали со Стали на Пернача, пасть оскалилась в вопле. Полуволк попытался отстраниться от Пернача, его когти соскользнули с мокрых камней — и тут огромная волна со всей мощью обрушилась на дорогу.
— Помогите! — донесся сквозь рев воды последний вопль Альфы.
Соленая пена хлестнула Счастливчика по глазам, он зажмурился, а когда снова открыл глаза, то увидел темную голову Альфы, мелькавшую среди клочьев пены и тумана. Волна, разбившись о камни, уходила обратно в озеро, унося с собой свою добычу.
— Держись! — пролаял Счастливчик.
Но полуволка уже уносило в глубину озера, прочь от дороги и помощи.
Оцепенев от ужаса, Счастливчик увидел, как полуволк запрокинул голову и завыл в небеса. Потом его голос превратился в сдавленное бульканье, и Альфа скрылся под пенным гребнем.
Глава XV
Скуля от страха, Счастливчик смотрел на бушующие волны, ожидая, когда там снова покажется голова Альфы, но перед ним не было ничего, кроме пены и волн. Он забыл о Свирепых псах, не чувствовал потоков соленой воды, которыми обдавало его разбушевавшееся озеро.
Словно сквозь туман до него доносились собственные слова, с которыми он так неосторожно обратился к Собаке-Озеру: «… Мы твои друзья, пожалуйста, не губи нас. Лучше забери плохого пса…» Счастливчик затрясся от страха и раскаянья: «Но я думал не про Альфу!»
Яростный лай привел Счастливчика в чувство. Он с трудом повернул голову и посмотрел на затянутую туманом дорогу, где Свирепые псы преследовали Бруно и Прыгушку. Охотничья собака, оправдывая свое имя, прыгала, как белка, уворачиваясь от преследователей. Зато Бруно уже изнемогал Старый пес еще рычал и скалил зубы, но он не был так проворен, как Прыгушка, и Свирепые псы неумолимо смыкали кольцо вокруг него.
Гроза продолжала прорываться к Стали, пугающе спокойная посреди бушующей воды, лая и ярости битвы.
— Гроза! — пролаял Счастливчик. — Бруно! Прыгушка! Отступаем к дому!
«Если, конечно, наши сумели открыть дверь…»
Бруно и Прыгушку не пришлось просить дважды. Они бросились наутек по мокрой дороге, но Гроза замешкалась. Было видно, что она не хочет отступать.
— Бегом! — взревел Счастливчик. Он никак не мог стряхнуть с себя воспоминание о жутком конце Альфы.
«Остынь, Гроза! Опомнись! Если мы сейчас же не убежим, Свирепые псы столкнут нас в воду и мы погибнем, как Альфа!» Собрав все силы, Счастливчик залаял во всю силу своих легких:
— Гроза! Назад!
Молодая собака нехотя развернулась и с рычанием подбежала к Счастливчику. Он пропустил ее перед собой, чтобы убедиться, что Гроза не сбежит, и побежал по скользкой дороге.
Свирепые псы с оглушительным лаем ринулись в погоню. Передняя лапа Счастливчика, распоротая во время бегства из пещеры, пульсировала болью, во рту пересохло так, что он едва мог дышать. Казалось, соленый воздух высосал всю влагу из его тела.
Они подбежали к полосатому дому как раз в тот миг, когда Белла и Лапочка ворвались в распахнутую дверь. Счастливчик обернулся. Свирепые псы пятились назад, к берегу, в его сердце затрепетала надежда. Может, они еще сумеют спастись!
Огромная волна обрушилась на скалы, с ревом прокатилась по дороге.
— Свирепая стая, назад! — донесся сквозь рев стихии голос Стали. — Мы поквитаемся с ними позже! Берегись, Городская Крыса, мы еще вернемся!
Значит, опасность отступила. Впрочем, надолго ли? Счастливчик задрожал, представив, как стая Свирепых псов выстраивается в боевом порядке на берегу перед дорогой, дожидаясь, когда озеро успокоится. Альфа утонул, о судьбе остальных он пока ничего не знал.
Что ж, сейчас нужно было забыть обо всем, кроме спасения.
Стена полосатого домика, высившаяся над скалами, принимала на себя самый свирепый натиск озера, поэтому добраться до двери было задачей почти невыполнимой.
Счастливчик едва устоял на лапах, когда на него обрушилась очередная волна. Когда он решил, что самое худшее позади, вода ринулась на него снова, тяжело ударила в бок и опрокинула на камни. Он открыл пасть, чтобы завыть, но захлебнулся соленой водой. Счастливчик закатил глаза. Его глотку сдавили когти страха.
«Я задыхаюсь!»
Не помня себя, он вскочил на лапы и захрипел, откашливая воду.
«Еще одна волна, и я отправлюсь следом за Альфой…»
Пронзительный визг заставил Счастливчика обернуться. Малютка Солнышко вертелась в водовороте, уносившем ее прямо на скалы. Марта с рычанием схватила ее зубами и переставила в безопасное место. Белла и Лапочка тоже были в опасности. Волны отшвырнули их от двери и бросили на скользкую дорогу, теперь собаки пытались вернуться обратно, но свирепая ярость Бескрайнего Озера снова и снова гнала их назад, к смертоносному обрыву.
Счастливчик сплюнул соленую воду, посмотрел на озеро. Пелена тумана немного рассеялась, и Счастливчик с содроганием увидел вздымающуюся на горизонте еще одну огромную волну. Пока она была еще далеко, но стремительно приближалась, вырастая по пути. Она втягивала в себя более мелкие волны, вздувалась и пенилась бешенством, готовясь обрушиться прямо на полосатый дом.
