– Свадебное? – Василиса рассмеялась над Полининым выражением лица.
«Ты же знаешь, что она вышла замуж за своего странного друга, помешанного на Толкине? Свадьба у них была, кажется, эльфийская. И мы с Жюстин подумали, что ее платье будет тебе как раз. Надеюсь, оно хотя бы отдаленно напоминает то, что ты искала».
– Ты хочешь одеться в эльфийку? – догадалась Василиса.
– Нет, мне такое даже в голову не пришло! Но… Ох, мамочки!
Она вытянула из коробки длинное струящееся платье. Рукава его заканчивались широкими раструбами и были усыпаны мелкими блестками. Но зато спинка полностью отсутствовала.
– Оно прекрасно! – воскликнула Василиса. – И, по-моему, похоже на твой размер!
– Да, но… Не пойду же я с голой спиной?! Тебе не кажется, что это слишком?
– Уверена, это будет выглядеть очень хорошо! Но кого же ты изображаешь?
– Когда я разыщу остальные детали костюма, ты сразу догадаешься, обещаю! Ты сама уже приготовила наряд?
Василиса таинственно улыбнулась, чтобы не показаться печальной. Была у нее одна идея: наряд той, которую отвергли и заменили другой женщиной. История старая, как мир.
* * *
Митя получил наказ явиться в Малахитовый зал. Это означало, что главная наставница хочет поговорить о важном. С равноденствия пролетело почти две недели, и теперь наконец всем стало ясно, что Заречья им не видать. Пришла пора принимать меры, решили они. Сначала Земляные маги перестали являться на встречи с Верой Николаевной. Через несколько дней Эдуард Юрьевич не дождался в Огненном чертоге своих подопечных. Воздушные снизошли до объяснительной записки Лисе, предупреждая, что не придут. Вскоре и остальные наставники в назначенные часы видели перед собой лишь пустую гостиную. Но это не помогло. Заречье снилось все настойчивее, все ярче, и каждое утро молодые колдуны встречали в плохом настроении. Тогда Анисья предложила возмутительный протест – голодовку. К удивлению Мити, все с радостью кинулись его исполнять.
Он открыл дверь в гостиную Велес, увидел ее саму и понял: она была в смятении. Вера Николаевна сидела на высоком стуле и покачивала ногой. Вокруг – на столах и полу – валялись раскрытые велесовы книги, на самом уголке комода балансировала открытая банка сливового варенья. Митя предусмотрительно отодвинул ее подальше к стене и закрутил крышкой. Вера Николаевна ничего не заметила. Она продолжала смотреть куда-то перед собой и помешивать в чашке чай.
Живот заурчал от одного лишь вида варенья, но Митя сдержался, верный голодовке. Поначалу протестующих воспитанников Розалия Павловна пыталась привлечь хитростью – усилив аппетитные запахи блюд из столовой. Но Воздушные не остались в долгу – быстро научили приятелей колдовству, перебивающему реальные запахи вымышленными ароматами, а тем, кто так и не осилил этот вид магии, сами помогали придумать и наколдовать какой-нибудь противный запашок, отбивавший аппетит.
Митя подобрал несколько книг, поправил подушки на гостевом диване. И вдруг почувствовал груз, что, должно быть, лежал на плечах его наставницы: все словно валилось из рук, рассыпалось прахом, стоило лишь дотронуться. Умершие сын с умницей женой, предавший внук, взбунтовавшиеся воспитанники, а еще эти вечно лезущие с советами и упреками старинные семьи, особенно Муромцы…
Митя вздрогнул.
– Вера Николаевна? – подал он голос и забрал из ее рук чашку – пустую, как оказалось.
– Митя? – Она вынырнула из размышлений и тут же перестала быть похожей на растерянную маленькую девочку. Лицу вернулось строгое выражение мудрой колдуньи.
– Послушайте… – начал он, но Велес внезапно его оборвала:
– Нельзя допускать, чтобы воспитанники вели себя подобным образом. Они просто не понимают, что в Заречье сейчас опасно…
– Так скажите им правду, – выпалил Митя. – Почему там опасно?
– Разве не достаточно того, что они просто знают об опасности?
– Конечно, нет. Мы ощущаем недоговоренность. Нам кажется, что от нас скрывают то, что мы имеем право знать.
– Я бы на вашем месте не говорила за всех, – сказала Велес. – Подобные формулировки часто создают ложную картину.
– Уверен, что все со мной согласятся! – возразил Митя. – Скажите правду. Вы думаете, воспитанники не догадываются? Неужели они не могут связать вашего внука и его потенциальную возможность перемещения в Заречье? Думаете, они не понимают, что всем членам вашей семьи открыты здешние ходы?
– Я уверена, что кто-то догадывается. И потом, я и так всегда говорю правду!
– Поэтому для меня честь быть вашим неофитом. Но в этот раз вам нужно будет рассказать не часть правды. А всю правду целиком.
Велес ничего не ответила. В ее взгляде мелькнула печаль.
– Просто объясните все как есть. Вы… вы ведь не виноваты, что Дима вот так ушел.
– А кто виноват? – встрепенулась Вера Николаевна и взглянула на Митю со смиренной улыбкой. – Если кто-то и виноват, то это я.
– Не может быть, чтобы вы в это верили. – Митя развел руками. – Ну вот, нам уже пора в Малахитовый зал.
* * *
Свет от кристаллов-световиков лился холодный, и оттого малахитовые колонны казались темнее и призрачнее и походили на убранство сказочного подводного царства. Воспитанники рассаживались в многозначительном молчании, понимая, зачем Велес собрала их вместе. Но сдаваться они не собирались. Большинство из них уже по-настоящему тосковало по Заречью.
Вера Николаевна появилась в зале вместе с Митей. Выражение лица его было чуть виноватым, словно из-за того, что он вынужденно оказался с ней по одну сторону, его одолела неловкость. Сева попытался поймать его взгляд, но не сумел, да и глаза почему-то фокусировались плохо. Головокружение преследовало его с самого утра: пришлось даже выпить молока в пустой столовой, но теперь от любой попытки задержать на чем-нибудь взгляд в желудке что-то дергалось.
Вера Николаевна наколдовала легкий ветерок. Воспитанники облегченно выдохнули – в Малахитовом зале стояла такая же духота, как и в остальной Усадьбе. Но запах парка, затекавший сюда из открытых окон, неумолимо напоминал о Заречье.
– Вы знаете, зачем мы встретились, – сказала Вера Николаевна. – Уже несколько дней все вы посвящаете самостоятельным практикам, что, конечно же, очень похвально. Однако вы не ходите на встречи с наставниками, и это вносит хаос в их расписание дня. Вы же не станете отрицать, что это не случайность?
Никто не шелохнулся.
– Я бы закрыла на это глаза, если бы ко всему прочему не прибавились ваше молчание и… голодовка. Если честно, не вижу смысла в этих мерах.
– Мы хотим в Заречье, – раздался чей-то голос из середины зала.
– И я вас понимаю! Но мы не можем туда отправиться. Там опасно. Поэтому я хочу знать, кто затеял бессмысленный бунт?
Вера Николаевна терпеливо смотрела на молчавших воспитанников безо всякой враждебности. Сева был уверен, что все останутся на местах и не подадут виду, что у протеста была зачинщица. Но внезапно в первых рядах послышался скрип стула, и Анисья поднялась на ноги.
