– Привет, – сказал он, на лице его вспыхнула и погасла улыбка. Катя замерла, еще шире распахнув глаза. – Ты меня избегаешь, да?
Было заметно, что девушка не знает, куда деться. Ее тело будто съеживалось под его взглядом, подбородок дрожал. Она покосилась на его потертый, набитый чем-то рюкзак и сделала неопределенное движение рукой, словно хотела дотянуться до него или что-то сказать.
– Спокойно, – произнес Сева. – Ты чего вздрагиваешь?
– Я… я знаю, что сама все испортила. Нам незачем продолжать…
– Так это ты меня приворожила? – спросил он, но в голосе его не было враждебности.
Катя не хотела даже думать о том, что сделала. Перед глазами то и дело всплывали его безжизненное лицо с опухшими губами и сыпью на тонкой коже и злая маленькая Полина Феншо, говорившая так, будто собиралась превратить в ледышку ту, что посмела так обойтись с Севой. И Кате казалось, что именно в тот миг она узнала что-то настоящее, увидела все таким, каким оно было на самом деле. Поняла что-то о Заречье, или о жизни вообще, или о Севе… и это неназванное, неуловимое знание мучило ее. Как мучили и тоска по человеческому теплу, и безответная любовь к этому холодному парню, который должен теперь ее ненавидеть…
– Да, это сделала я, – выдохнула она, не смея поднять глаза.
– Но как, как тебе удалось?
Ее изумил тон вопроса, будто именно это было для Севы самым главным, будто его не волновало то, что он едва не задохнулся, что ходил еще несколько дней, покрытый волдырями и корками на щеках, носу и подбородке. Будто все это было незначимым и неважным, а ее способность совершить приворот его действительно восхитила. Она не выдержала и все-таки посмотрела на Севу.
– Ты спрашиваешь, как я тебя приворожила? Не о том, почему я это сделала? Не о том, что меня подтолкнуло?
– О, это я и сам знаю. Но мне очень нужно знать, как ты обошла мою защиту от приворотов. Считай, что я интересуюсь как целитель. Я страдаю от сильной аллергии на них и с годами научился защищаться. Даже сложные приворотные ритуалы меня не берут. Так что ты сделала, чтобы приворот сработал? Ты знаешь какой-то редкий рецепт зелья? Обряд, который способен повлиять на тех, на ком привороты не срабатывают?
Катя выдохнула. Он не собирался ее обвинять. Не собирался разбираться, зачем она пошла на такую низость. Он не был на нее в обиде. Но приворотом он интересовался не просто как целитель, она могла поспорить на что угодно. Тон его и энергия, с которой он вел разговор, казались ей совершенно незнакомыми, будто сквозь маску серьезности пробился тот настоящий Сева, который долгое время прятался где-то в глубине. Это был воодушевленный и полный жизни мальчишка, а необычный приворот, о котором она знала, был ему для чего-то нужен.
– Как ты можешь такое спрашивать? – Догадки сорвали внутри тяжелый замок, за которым таились ее настоящие чувства. Она не нужна и не интересна ему так, как какой-то редкий ритуал! – Я приворожила тебя, Сева! От отчаяния! Потому что не знала, как еще получить хоть чуточку тепла!
Теперь она была рада, что в комнате больше никого нет и дверь надежно заперта. На лице Севы промелькнуло скучающее выражение.
– Ты заботился обо мне: рассказал о своих чарах, о своих предках. Если я тебе так безразлична, почему же ты не прогнал меня? Почему поощрял наши встречи? Зачем обнимал меня? Зачем давал надежду на то, что мы будем вместе?
– То, что мне приятно твое общество, не значило, что мы будем вместе. – Блеск интереса в глазах Севы потух. – Я не проявлял инициативы, ничего тебе не обещал и не вел себя двусмысленно. А чтобы ты не видела намеков там, где их нет, я рассказал тебе о магии сирен. Из уважения. Не хотелось, чтобы ты придумывала себе то, чего не существует. Но ты продолжала ходить по пятам. Что ж, значит, тебя все устраивало.
– И ты пользовался моим вниманием? Как удобно, безропотная Катя всегда рядом!
– Пользовался, пока тебе самой этого хотелось. Но когда ты пыталась перейти грань, я напоминал о сиренах, помнишь?
– Как ты ловко уходишь от ответственности!
– Потому что не могу нести ответственность еще и за твое поведение. – Он пожал плечами, едва не зевнув. Разговор до боли напоминал ему несколько предыдущих.
– Ты хоть кого-нибудь любил? – бросила Катя, сдаваясь.
Сева не ответил. Он следил за слезинками, медленно катившимися по ее щекам, а потом внезапно сказал:
– Что ты хочешь взамен на сведения о привороте?
– Что? – Она усмехнулась.
– Что мне для тебя сделать, чтобы ты подробно рассказала, как обошла мою защиту?
– Ты с ума сошел? – Она едва не выронила сверток ткани, книгу и банку с катушками ниток, которые все это время держала в руках. – Так не поступают, Сева! Мне нужны чувства, а не их имитация…
– Зачем же ты тогда меня привораживала? – Теперь усмешка исказила его лицо. – Не имитации ли тебе хотелось? Давай. Я исполню то, что ты хотела. Обещаю, все будет выглядеть очень натурально.
– Ты продаешься за сведения об обряде?
– Скорее, это взаимовыгодный обмен, не находишь?
– О Ярило, да ты чудовище! – Она все-таки выронила книгу и кинулась к двери. Под взмахом руки замок послушно щелкнул. – Ты просто коллекционируешь женские сердца! – И Катя выскочила в коридор: только взвилась в воздухе коса да мелькнули складки платья.
– Опять двадцать пять, – протянул Сева, подобрал ее книгу и побрел к лесенке, ведущей с крыльца. План не сработал, однако же теперь он знал, что можно обойти даже очень сильную защиту от приворотов. Интересно, до чего ему удастся докопаться.
Глава тринадцатая
Маскарад
Сейчас Анисья могла вспоминать себя почти шестнадцатилетнюю и обиженную, когда она требовала у родителей устроить в честь ее дня рождения маскарад, лишь со стыдливым смешком. Папа еще отшучивался, мол, пусть маскарад будет на свадьбе, но потом вдруг сам вспомнил об этой затее. Несколько дней они придумывали, в кого бы нарядить гостей, и составляли списки приглашенных, и только потом поставили перед фактом Евдокию Рюриковну, которая приняла эту новость с привычным спокойствием.
– «Магические народы всего мира»? – прочитал Митя тему маскарада на пригласительном. – Можно мне прийти в костюме гражданина Тридевятого государства?
– Ты же и так гражданин Тридевятого государства!
– В этом и шутка, Анисья!
– Тебе пришло письмо, оно в моей комнате. Забери прямо сейчас, иначе забудешь, – перебила Евдокия Рюриковна, даже не взглянув на сына. И Митя тотчас исчез.
Долгожданный день настал. Анисья застыла в пустом холле, поджидая подруг, у которых Виктор забирал пальто. Глаза ее были подведены черным и оттого казались огромными. Тень причудливо расползалась у переносицы, делая нос похожим на клюв, и обернувшаяся Водяная колдунья сразу же поняла, кого Анисья изображает. Анисья распахнула крылья, принимая подруг в объятия, и те резко отскочили, не веря своим глазам.
