– Ты голая? – вскрикнула Маргарита, отступая на шаг, чтобы рассмотреть наряд целиком. Анисья рассмеялась.
Перед ее платья был выполнен из эластичной сеточки, на первый взгляд напоминавшей обнаженную кожу. Грудь украшали два блестящих черных камня, и только от пояса расползались полоски ткани, вырезанные в форме перьев.
– Это божественно! – выдохнула Полина.
– Мне одной кажется, что так нечестно? – воскликнула Маргарита. – Если эта Гамаюн станет распахивать крылья навстречу каждому красавчику, нас ни разу не пригласят на танец! Ни разу! А зачем тогда вообще приходить на маскарад, если не танцевать?
– Уверена, твое платье будет не менее интересным, – приободрила ее Анисья.
– Кстати, у меня не платье, – подмигнула Маргарита, направляясь к дамской комнате.
– А что же тогда?! – донесся до нее изумленный возглас.
В дамской комнате уже дежурила Оксана, колдунья, которая покинула Заречье только в прошлом году, и потому Полина, Маргарита и Василиса ее знали в лицо. Сегодня она подрабатывала на празднике: Муромцы всегда нанимали помощников на балы, не скупясь на оплату и угощения. Для многих магов это был единственный шанс хоть раз заглянуть в гости к важному семейству.
Оксана помогла им вынуть из сумок наряды, развесить на вешалки и с помощью специального колдовства разгладить складки. Полина скинула одежду и влезла в свадебное платье Жюстин, распустила волосы, водрузила на голову небольшую корону, формой напоминавшую кокошник. Подруги еще только разворачивали свои костюмы, но Полине пришлось покинуть комнату, чтобы разыскать Митю.
В холле нетерпеливо переминалась с ноги на ногу Анисья.
– Что за красота?! – Она обошла Полину кругом. – Открытая спина! Какая прелесть! Но кого же ты изображаешь?
– Ты сразу догадаешься, как только я возьму у твоего брата самую важную деталь наряда. Где мне его найти?
– Тебе повезло, он как раз тут пробегал. Иди по коридору, вторая дверь: там папа раздает последние указания.
Звук шагов утонул в ворсе ковра. За дверью слышались голоса, словно комната была набита людьми. Полина уже собралась было потянуть за ручку и спросить, не видел ли кто Митю, как его голос вдруг раздался прямо с той стороны.
– И они никогда не обижаются? – спросил Митя с хорошо знакомым Полине ироничным смешком.
В ответ либо промолчали, либо ответили слишком тихо.
– Мы приглашаем на балы одних членов семьи, – продолжил Митя, – и не приглашаем других. Как вы это улаживаете? Вот, например, в списке есть бывший Анисьин ухажер. Но его родителей не позвали. Разве это вежливо? Федор… Федор Попов, так зовут его отца…
Дверь распахнулась, Полина едва успела отскочить. Из комнаты выскочила колдунья в мужских брюках и белой рубашке с рюшами. Она была бледная, словно что-то ее сильно испугало.
– Добрый… день… – пробормотала Полина, потому что колдунья вздрогнула, заметив ее, и все-таки остановилась. Перед ней была Евдокия Рюриковна! Лицо белело из-за грима, под глазами лежали глубокие тени. Волосы казались темнее обычного и были уложены на голове завитками, имитирующими короткую стрижку.
– Полина? – Она прищурилась. Под губами мелькнуло два острых клыка.
– Да, я искала Митю. Анисья сказала, что он здесь…
– Мама? – Муромец появился на пороге. Он все еще был в домашнем халате и босиком. Только лицо говорило о том, что он все-таки собирается пойти на праздник: красная полумаска вилась вензелями прямо на коже, на щеках блестели два жемчужных ромба. – Ты сбежала от ответа или мне показалось?
– К тебе пришли! – Евдокия Рюриковна указала на Водяную колдунью. – Я иду за своим плащом, гости уже начали собираться.
Полина неловко перешагнула с ноги на ногу, ладони ее вспотели. Что-то подсказывало, что сцена, которую она застала, была вовсе не так проста.
– Твоя мама оделась… вампиром? – не нашла она ничего лучше, чем спросить о наряде.
Митя словно только теперь заметил Полину.
– Да, мама, папа и бабушка – новозеландские вампиры. Ну а как твой костюм? Смотрю, ты тоже не отделалась маской?
– Ты нашел то, что я просила?
– Ах да! Идем.
В Митиной комнате она очутилась впервые. Помнила только удивление Василисы от того, что его спальня находится на втором этаже, а не на третьем – как спальни остальных Муромцев. Детали же достроило воображение. Ну, что там может быть у богатого мальчика, наследника всех семейных сокровищ? Добротная мебель с искусной резьбой, словно над ней трудились двенадцать девственниц самых древних фамилий. Дорогие холодные ткани, на которые и присесть-то страшно. Возможно, на полке изящные игрушки еще из детства – таким бы позавидовал самый взыскательный коллекционер кукол. Да вдобавок новейшие изобретения магической инженерии: чтобы слушать музыку, чтобы смотреть кино, чтобы уговаривать девственниц вырезать мебель… Полина усмехнулась, но стоило ей переступить порог, стоило увидеть блики розового апрельского солнца на стене, как реальность раскрошила ее догадки на горстку пустышек-ярлыков и тут же разметала их по углам. Кровать, конечно, имелась: большая, с витыми столбиками и темным навесом, и покрывала на ней были все сплошь в вышитых Сиринах и маках, в уголке каждой подушечки переливались мягкие кисточки, но все вместе это напоминало теплое гнездо, а вовсе не царское ложе из ее фантазий. На такой кровати можно было валяться вверх ногами в дурацкой пижаме, грызть печенья, читать, а еще лучше – с кем-нибудь обниматься. Стол – подобные обычно живут не одно столетие – застыл посреди комнаты по диагонали, словно бежал куда-то, но добраться до цели не успел. Ручки на его крепких ящичках призывно посверкивали, манили подойти, дернуть за них и узнать сокровенные тайны рода. Тут и там проступали Митины вещи: россыпь коробочек с акварелью на столе, полотенце на подлокотнике кресла, что-то из одежды, впопыхах приткнутое на подоконник. И казалось, что все лежит на своем месте, будто и скомканная кофта, и пыльный этюдник на паучьих ножках – это части продуманного интерьера. Полина знала, что в комнату Митя не впускает ни слуг, ни даже сестру. Наверное, чтобы дух остального особняка Муромцев не смог проникнуть внутрь.
– Что-то не так? – спросил он, направившись к настенному зеркалу, но на полпути замер и оглянулся. – Вон они, твои кандалы, на стуле. Есть с креплениями для ног, но я бы порекомендовал обмотать цепями руки, будет эффектнее.
Он указал на горку ржавых цепей, две из которых заканчивались тяжелыми шарами. Сам же скинул халат и босиком зашлепал к шкафу.
– Это твой костюм? – воскликнула Полина, заметив на дверце шутовское трико, сшитое из разноцветных ромбов.
– Он самый.
– Ты будешь арлекином?
– Не совсем… – Он снял с плечиков трико и натянул его сначала на ноги, а потом влез в него целиком. Теперь его тело оказалось плотно обтянуто разноцветной тканью, и Полине пришлось признать, что выглядело это очень привлекательно. – Ну вот, только объедаться нельзя. – Митя выкатил живот, представляя, как будет выглядеть после плотного ужина. Эта картина его рассмешила. – Сегодня ты должна за мной следить! Чтобы я не ел и держал спину прямо! Застегнешь? – Он подскочил к ней и повернулся, подставляя пальцам петельки и пуговицы.
