Дима нахмурился и, сделав вид, что не понял намека, отвернулся.
– Что теперь ты планируешь делать с Советом Старейшин, Муромец? – как ни в чем не бывало продолжил Сева. – Странно, наверное, снова будет стать полноправным членом Вече, когда совсем недавно ты оттуда вылетел?
– Как раз хотел спросить: они выгнали тебя официально? – спросил Дима.
– Нет, но это подразумевалось. Пока мой отец входит в Совет, я не смог бы занять его место после скандала, но теперь… – Митя пожал плечами. – Кажется, многое меняется. У нас с Анисьей и тем более у вас – всего остального Союза Стихий – нет опыта управления Тридевятым государством. Поэтому какое-то время мы будем скорее почетными гостями на этих собраниях. Правила обязывают нас присутствовать. А Старейшин они обязывают делиться с нами планами, даже если некоторые из нас только-только прошли Посвящение.
– Нам нужны друзья среди старейшин! – подытожил Сева и снова иронично взглянул на Диму. – Ты планируешь занять бабушкино место на Вече?
Дима хмыкнул, оставив его без ответа.
Впереди показался Небывалый тупик. Митя приосанился, выхватил из рук Велеса венок и зашагал чуть увереннее. К этой улочке он уже привык: до свадьбы в дом Василисиной родни он перебираться не хотел, но заходил почти каждый день и почему-то не чувствовал себя чужим. Ему сразу пришло на ум срубить одну старую яблоню, вытащить в сад плетеные кресла из сарая, смазать дверные петли и переставить в кухне стол: никто не возражал.
– Интересное место, – заметил Дима.
– Попрошу без иронии. Тебе придется меня навещать.
– Правда интересное! Я любил гулять по этим улицам.
– Ничего себе! Там уже полный двор народу! – Сева разглядел это за зеленым заборчиком.
– Ирвинг сказал, что гостей будет больше, чем мы предполагали.
– Даже пришлось расширить площадку для танцев, – кивнул Сева, решив до последнего скрывать, как на самом деле обстоят дела. Если Муромец узнает, что на его свадьбу хочет прийти весь город, он вряд ли перестанет волноваться.
Дима удивленно воскликнул:
– А это еще кто?
– Не может быть. – Митя побледнел: навстречу шли двое.
– Агафья Муромец и Николай Долгорукий, – безжалостно провозгласил Дима. – Непредсказуемая парочка.
На Долгоруких были изысканные летние наряды – в самый раз для свадьбы. Лицо Мити недоуменно вытянулось.
– Митя, милый! – Агафья бросилась к племяннику и обхватила его за плечи, не дав опомниться. – Я понимаю, ты вряд ли нас ждал… О Ярило, какой красавец! Коленька, скажи? Я всегда говорила, что он у нас самый красивый мальчик в семье, ты помнишь? А кафтан? Тебе идет жемчужно-серый!
Вид у Долгорукого был чуть отстраненный – впрочем, как обычно. Никакой воинственности не чувствовалось.
– Вы пришли… – Митя отодвинул повисшую на нем Агафью и смерил ее вопросительным взглядом.
– Поддержать, – закончил Долгорукий. – Или ты подумал, что мы собираемся устроить скандал?
– Глупости, Митя! – оскорбилась Агафья. – Мы тебя любим и решили, что хоть кто-то должен быть со стороны семьи!
– Если так, то благодарю.
– Не ожидал, что это будем именно мы? – Долгорукий усмехнулся. – Да, могу понять. Ты пошел против рода, к которому принадлежит моя жена, и отверг мою племянницу, выбрав вместо нее другую девушку. Но древние роды так тесно связаны, их судьбы переплетены так крепко, что стоит тебе сказать даже самое безобидное словцо, как ты все равно кого-нибудь обидишь: попадаешь в незажившую рану либо одной семьи, либо другой, а то и всех сразу.
– Мы понимаем, что ты не хотел никому зла, милый. И пришли погулять на твоей свадьбе.
Митя облегченно выдохнул.
– Послушай, а выкуп будет? – Глаза Агафьи загорелись, будто с самого начала ее интересовал только этот вопрос. – Ну… как проходят свадьбы в таких… семьях?
– Традиции соблюдаются скорее в форме игры, – отчеканил Сева, которому пришлось все заранее разузнать. – Гости понимают, что сейчас Муромец не самый обеспеченный жених, поэтому никто не будет требовать настоящей платы. Да и потом, жить-то он теперь будет у жены! В общем, главное, чтобы было весело. Поэтому Митя и позвал самых известных весельчаков Заречья. – Сева указал на себя и Велеса.
Дима не смог сдержать смешка.
– Тогда распахивай сумку, – заговорщически зашептала Агафья. – Я вижу, вы все-таки кое-что с собой взяли.
– Пришлось поломать голову, что подарить Василисиным подругам, эти уж точно не отдадут ее без боя, – сказал Митя. – Ну и для ее матери…
Агафья выгребла из сумочки горсть отборных самоцветов.
– Ну, так-то лучше!
– Кажется, нас там заждались, – напомнил Николай Долгорукий, вставая за спиной Мити. – Пора.
Зеленый забор неумолимо приближался. Август разукрасил его солнечными бликами и первыми пожелтевшими травинками у самой калитки. В этом иссушенном за лето пучке жался к доскам мерек. Одну из двух задних ног он не сумел как следует поджать и держал вытянутой, хвост его лежал неестественным изломом.
– О, Левиафан, – заметил Митя. – Здорово, что он выжил после удара.
– Почему он сидит здесь? – спросил Дима.
– Белун не пускает его в дом. Кстати. – Он обернулся. – Вы знали, что Белун перебрался сюда вслед за Василисой сразу после ее Посвящения?
– Он был ее волшебным помощником? Я что-то такое слышал, – признался Дима.
– Он не стал ее волшебным помощником, – не удержался Сева. – Она прошла Посвящение одна.
– Правда? Ей никто не помогал? – вмешался Николай Долгорукий, но по его тону можно было подумать, что вопрос он задает просто из вежливости.
– Похоже, ей помогала вся природа Заречья, – ответил Митя. – А Белун просто взял и переселился в Небывалый тупик и теперь стережет дом, как самый настоящий домовой.
– Ты говоришь, ей помогала природа Заречья? – Агафья оживилась. – Как же это возможно?
Митя пожал плечами и мечтательно улыбнулся. Ему наконец-то стало спокойнее.
* * *
Полина выглянула из окна мансарды. В воздухе плыли запах яблок из соседских садов и неописуемый дух приближавшейся осени, который появлялся разве что только в августе, в жаркий полдень в самой середине месяца. Под окном виднелась новехонькая крыша крыльца, строительство которого закончилось всего несколько дней назад. Матвей, возлюбленный Ирины Станиславовны, руководил строительством, а помогали ему Василисины и Митины приятели из Заречья. Митя же внезапно открыл в себе новый талант, и теперь крышу подпирали два узорчатых резных столбика. Полина уже повсюду замечала его вещи, словно дом стал ему родным. Мама Василисы то и дело бросала что-нибудь в духе: «Митя решил, что нужно поменять двери и расширить балкон. Вася мечтает перекрасить стены в кухне. Митя передвинул стол к стене, и сразу стало просторно!» – и в голосе ее слышалось неподдельное восхищение, будто она давным-давно мечтала переложить на кого-нибудь заботы о ремонте.
