Острый взгляд старой колдуньи встретился с холодным взглядом Муромца. Она промолчала, но продолжила пристально на него смотреть.
– А внук Велес с детства влюблен в мою сестру и пару раз предлагал ей руку и сердце.
– Интересно…
– Интересно? Если честно, не похоже на простое совпадение.
– О, история возвращается и идет по кругу, давая семьям возможность отработать урок. Что ж… Ну а ты, Сева? – Бабушка дотронулась до его руки. – Любишь Анисью Муромец?
Сева покачал головой.
– И не думаю, что она влюблена. Скорее, на нее действует моя магия.
– А кому тогда отдано твое сердце?
Перед глазами всплыло лицо. Бледное. Знакомые девушки шептались, что не очень красивое. Но, как ни старался, он не мог разглядеть ни одного изъяна. И оставалось только удивляться, как природа умудрилась сложить вместе и эту кожу цвета полной луны, и эти ледяные глаза-озера, и румянец, похожий на морозные ожоги, и губы – чуть пухловатые, но так часто сжатые в одну тонкую полосочку. Я не признаюсь, Полина. Даже не надейся. Отдам тебе сердце втихаря, раз просто так оно тебе не нужно.
– Никому, – твердо сказал Сева.
Анна Андреевна разочарованно фыркнула.
Глава седьмая
Осеннее равноденствие
В дождь особняк Муромцев становился совсем другим. Анисья гуляла по саду и смотрела, как капли срывают с ветвей пожелтевшую листву, как неистово бьют по стенам дома, делая их темнее и на время смывая яркие краски орнаментов. Она слушала печальный перестук по стеклам веранды, плач бегущих по трубам струек и совсем не замечала, что сама уже вымокла до нитки. Коса ее отяжелела, полы плаща обвивались вокруг ног. Сам дом помрачнел. Из веселого многоглавого терема с россыпью башенок он превратился в древний заброшенный замок. В окнах было темно, на клумбах у крыльца облетели розы, рдяные листья дикого винограда, похожие на огоньки, сорвались и унеслись в небеса вместе с резким порывом ветра.
Анисья свернула на тропинку, спрятанную от дождя густым переплетением ветвей. Она знала здесь все дороги, каждый закуток и каждое дерево. Сад с детства был «ее» местом. Она гуляла меж цветов и воображала себя правительницей прекрасного города. Или спасительницей волшебного народца – тогда ее тайное укрытие находилось именно здесь, под сенью густых крон. Ей нравилось носить нарядные платья, ходить с прямой спиной и поднятым подбородком. Никто ее этому не учил. Няня всегда пыталась уговорить их с Митей играть вместе, но Митя мало интересовался играми, где в конце его ждали слава и поклонение спасенных существ. Ее брату больше нравилось разыгрывать битвы между Светлыми, Темными и странниками, и главным всегда оставалась разработка хитроумного плана с лазаньем по деревьям, строительством и разрушением крепости, подсовыванием загадочных записок гостям и слугам. Еще Мите было все равно, за чью сторону играть. Он легко заманивал в игру девчонок, приехавших на праздник, раздавал им роли боевых колдуний, Темных провидцев и хитрых странниц, и Анисья часто злилась на него, оставаясь без свидетельниц своего придуманного величия. Зато Леша Рублев почти всегда играл с ней. А теперь был счастливо женат на Жене Годуновой. Анисья усмехнулась. Оставался еще Дима Велес. Да, Дима тенью появлялся в ее детских играх. Он казался слишком взрослым, чтобы заинтересоваться таким, – хотя ведь был всего на год старше ее брата, – поэтому она никогда не звала его присоединиться, но с удовольствием отмечала его молчаливое присутствие.
Сейчас Митя был далеко, зато на последней встрече по Боевой магии Анисья словно превратилась в героиню его детской игры. На ней было не прекрасное платье, а грязный и вымокший от пота темный костюм, лицо оказалось перепачкано, волосы убраны в тугой хвост, как у мальчишки. И она в одиночку отбила больше двадцати чужих атак. Она дралась сама за себя, но понимала, что себя-то ей как раз и не победить. Ей хотелось научиться плести колдовство с магами других стихий, но вокруг словно выстроилась каменная стена. И эта стена сделала ее неуязвимой. Анисья подскакивала, вскидывала руки, уворачивалась от огненных шаров, незаметно чертила в воздухе знаки, и послушные ей камни летели во все стороны. Она могла биться одна против нескольких посвященных. Но была не в состоянии присоединиться к общему колдовству. Она часто вспоминала Полину. С той ведь происходило то же самое, с одной лишь разницей, что Маргарита каким-то образом нашла подход к Водяной магии, дав возможность некоторым Огненным колдовать с Полиной вместе. И это значило, что у Полины были шансы попасть в Союз Стихий. А у Анисьи – нет.
Анисья сама не заметила, как обошла дом вокруг. В ботинках уже хлюпала вода. Она поднялась по ступенькам и толкнула дверь. Впервые за долгое время она остро и будто по-новому услышала запах родного дома. Он возвращал в детство, словно волшебный временной портал, заполнял нутро густым теплом, которое ловко затекало во все раны и выбоинки, оставленные временем в юной душе. С кухни тянуло чем-то теплым, духмяным, стены же отдавали пронизывающей сыростью и камнем. Сюда примешивались запах деревянной лестницы, аромат книг, что хранились в библиотеке, дух холодного подземелья и прогретой солнцем мансарды.
Анисья ступила на лестницу. Перед глазами промелькнули десятки видений: как она, маленькая, устало и сонно поднималась по этим ступенькам в спальню, как она, чуть подросшая, сбегала вниз встречать гостей, как носилась туда-сюда, помогая готовить дом к очередному празднику, как улепетывала от брата, задумавшего играть с ней в догонялки. Она будто родилась с уверенностью, что все будет хорошо. Что на Коляду она будет получать самые желанные подарки, что в Заречье все будут ее любить, что с Посвящением она справится без труда и что тот, в кого она влюбится, будет без ума от нее и поэтому вопрос замужества никогда не будет стоять так остро и не окажется таким болезненным, как у брата.
Так что же пошло не так? В Заречье ее действительно любили. Но почему-то теперь это не казалось таким уж значимым… Неужели вся эта суета с возможным Союзом Стихий так повлияла на нее? Почему и Митю, и Севу отправили на тренировки в Небыль? А Маргариту с Полиной – в Зорник? А ее оставили здесь? Ведь она должна была стать частью Союза, должна была! Разве нет? Или это лишь ее глупая детская уверенность? Анисья зажмурилась, и по щекам потекли слезы. Она не справилась с коммуникативной магией! Как же так? Что стало с хваленой силой Муромцев?
И почему тот, кто был мил ее сердцу, и тот, кто был влюблен в нее, не являлись одним и тем же человеком? За те несколько лет, что Анисья ждала знаков внимания от Заиграй-Овражкина, она и сама не раз усомнилась в своих чувствах. А что, если это и правда лишь его чары так на нее действуют? Что, если это никакая не любовь? И что надо сделать, чтобы он наконец обратил на нее внимание, чтобы начал общаться с ней не просто как с подругой?!
Окончательно все испортил Дима Велес. Он же был влюблен в нее, но вдруг охладел! В один миг променял свой интерес к ней на Темную магию, совершил предательство, покинул Светлое сообщество!
Жизнь будто повернулась к ней спиной, все светлые ее полосы были растрачены за детство и первые годы жизни в Заречье. Все вдруг стало зыбким и призрачным, былые надежды рассеивались, как туман. И в душе Анисья не смогла найти больше ни одной мечты.
