Митя слушал, уткнувшись взглядом в подушку, и поднял глаза, лишь когда нежная рука сжала его ладонь. Сердце стучало и ухало, а Агата почему-то плакала. По лицу Лели тоже катились слезы. Утирали слезинки и столпившиеся вокруг девушки.
Он обернулся. Севы рядом не было.
* * *
Небо заливал медовый свет, облака розовели и казались прозрачными, как наполовину истлевшие лепестки яблонь. Голос Агаты лился плавно, и если бы не часы на длинной цепочке на груди Нонны, куда Сева опустил взгляд, то он бы напрочь забыл о том, что говорил ему Егор Маливиничок.
Он улизнул незаметно, чтобы никто за ним не последовал, но это было совсем нетрудно. Простая сказка о медведице привлекла внимание всех и казалась до того грустной, что Сева едва не всплакнул от нахлынувшей тоски. Хотелось, чтобы откуда ни возьмись появилась мама и укачала его на руках. Он соскользнул с горы подушек на траву, вслед ему никто не обернулся. Он выбрался из сада, обогнул его, держась поближе к деревьям, и наконец вышел на крутой откос, нависший над морем. Солнце стало красным и неторопливо плыло к горизонту. Тропка вела вдоль кромки обрыва, иногда прыгала вниз, ближе к воде, иногда уводила выше по лохматому склону. Вдалеке уже виднелась мачта затопленного корабля. Именно туда велел прийти Маливиничок. Набережная, с которой кельпи уносили ребят на обед, часто всплывала в его мыслях, и он вместе с Муромцем, Милой, братьями Романовыми и Майей несколько раз там гулял. Она была вымощена круглым булыжником и пестрой плиткой с красно-белыми узорами, но обрывалась внезапно: с обеих сторон ее подпирали причудливые скалистые выступы, будто море оттачивало на них искусство скульптуры. Легко представлялось, что неведомая колдовская сила выплескивается вместе с волнами и преображает скалы в резной каменный лес.
Сева сбежал по лесенке. Розы в вазонах уже превратились в пучки бурых прутиков с шипами, но воздух все еще пах уходящим летом – юг умел растягивать этот сладкий миг. На набережной никого не было. Сева дошел ровно до того места, где обычно дожидались кельпи, поглядел на обломок грот-мачты, убедился, что солнце садится ровно за ней, и стал ждать. Он повернулся к югу, как и сказал Егор Алексеевич, и теперь видел перед собой красные узоры на белой плитке и каменную стену с частыми выступами, похожими на тяжелое кружево. Море лизало берег совсем близко. Иногда волны разгонялись, набирали силу, и тогда пена долетала почти что до его ног. Казалось, что вода тянется к нему, пытается дотронуться. Он отступил, но испытал удовлетворение: вода ассоциировалась с одной колдуньей.
Он поднял голову и едва не вскрикнул! Солнце, как всегда бывает в этот час, начало стремительно падать прямо в море. Его брусничный свет жарко залил набережную, покрыл хаотичными пятнами и бликами каменный лес в ее конце, и Сева вдруг увидел: никакой это не лес! никакие не кружева, выплавленные столетними волнами! Перед ним застыли каменные человеческие фигуры – сплошь мужчины: с бородами и крупными мускулистыми руками, почти что старики и совсем юные мальчишки. Их лица были стерты временем, но на них все еще читались гримасы ужаса и разинутые в крике рты.
Сева едва не задохнулся от изумления. Он бросился к скалам, но в тот же миг все исчезло, солнце почти коснулось воды, и камень снова стал камнем, а выступы и впадины на нем – лишь выбоинами от штормов.
– Что ты здесь делаешь? – раздался испуганный голос.
Сева заметил на самой вершине лестницы Лелю. Она куталась в темную куколь, закатное солнце сделало ее волосы ярко-розовыми.
– Ты… меня видишь? – едва слышно спросил Сева. Плеск моря заглушил голос, но Леля каким-то чудом его услышала.
– Нет. Но я знаю, что ты здесь. Ты должен подняться наверх.
– Зачем? – Он не мог отвести взгляда от острых скал и теперь старался воспроизвести в памяти то, что видел.
– Здесь опасно. Мужчинам нельзя одним ходить к морю.
Он вернулся на лестницу и оказался рядом с Лелей.
– Теперь я понял, что действительно опасно.
Она хмыкнула, неуверенно дернув плечом.
– Что здесь происходит? Почему эти каменные изваяния – мужчины?
– Я же сказала, что мужчинам не стоит подходить к воде…
– А женщинам? Почему с женщинами ничего не случается?
Она подняла на него прозрачные невидящие глаза.
– Никто не знает! Говорят, что, когда остров превратился в дом для непосвященных, все уже было так. Таков порядок, понимаешь?
Сева смотрел на нее еще несколько секунд: она сказала все, что знала, или все, что могла сказать. И если бы он начал расспрашивать ее снова, то услышал бы то же самое.
– Идем… – снова послышался ее голос. – Вернемся в Дивный сад, на праздник.
На праздник… Сева представил веселившихся среди персиковых деревьев парней, и в его фантазии они превратились в каменные статуи. По спине пробежал озноб, в груди булькнуло. Неудивительно, что Маливиничок был так перепуган, когда нашептывал эту тайну! Вот только как это связано с женской магией?
– Я не хочу возвращаться в сад. Настроение пропало, – сказал Сева. Ему бы не пришло в голову врать девчонке, которая, не видя, шла за ним по пятам и ни разу себя не выдала.
– А куда же тогда пойдем? – Леля чуть замедлила шаг. – К тебе?
Сева усмехнулся. Ему казалось, что намек очевиден: он хочет побыть один. Но отказать ей почему-то не смог.
– Ну хорошо, пойдем ко мне. На веранде в нашей башне как раз есть два кресла.
– Ты сделаешь кофе?
Солнце село, стало темно. Сева хлопнул ладонью по световику на небольшой верандочке, тот вспыхнул, и за ним потянулись огоньки поменьше. Кристаллы-светильники были вложены в ажурные фонари на темных цепях и украшали весь первый этаж. В углу между плетеными креслами с выцветшей обивкой примостился стол. На нем лежал огневик и ждала россыпь крохотных чашек. На полке нашлись турка, графин с водой и банка с кофе, а еще сундучок с конфетами. Леля запрыгнула в кресло и укрылась пледом. Когда она отворачивалась и волосы закрывали часть ее лица, ее запросто можно было принять за Водяную колдунью.
– Странно, мне кажется, ты на меня смотришь, – сказала Леля. Голосок у нее был тоненький и тихий, похожий на детский.
– Так я и смотрю, – признался Сева.
– Нет. – Она рассмеялась, будто бы он удачно пошутил. – Ты смотришь на другую девушку.
От удивления он чуть не выронил банку с кофе.
– Послушай, кто ты? Вы с Агатой. Кто? – Он постарался спросить это без нажима.
– Зачем ты хочешь наложить на кого-то проклятие, чужак? – Леля подобрала под себя ноги и пощупала стол, как если бы хотела убедиться, что камень-огневик начал нагреваться и кофе скоро будет готов.
– Что?
– Морской дядька сказал, ты постоянно ищешь информацию о проклятиях.
– Да, я… ищу, – подтвердил Сева, мысленно негодуя от того, каким болтуном оказался местный библиотекарь. – Но не для того, чтобы проклясть кого-нибудь, а для того, чтобы снять проклятие.
