– А что стало с главным наставником? – спросил Сева.
– Черномор был великим чародеем, сила в нем скопилась небывалая. Ее хватило на то, чтобы вернуться из-под воды к жизни на суше. Правда, прежним он, конечно, не стал. С каждым годом в нем появлялось все больше черт, присущих подводным народам. Но он остался здесь – служить острову.
– Морской дядька! Библиотекарь, – догадался Сева и все-таки не смог сдержать улыбки. – Вот откуда его бородища из водорослей!
Он усмехнулся, плечо снова запульсировало.
– Как интересно! – заключила Лиса. – Значит, когда-то Водяная колдунья помогла мальчикам частично вернуться к жизни. Что ж, тогда меня удивляет, почему Август Адамович так противился ее приезду в Дивноморье!
Сева вопросительно посмотрел на наставницу, забыв о боли.
– Морская царевна – плод Водяной магии, царящий в здешнем море. Появление Водяного колдуна поблизости только усилит ее. Морская царевна стала вновь давать о себе знать лишь тогда, когда родилась Полина. Долгое время до этого нам удавалось создавать перевес в пользу других стихий. Мы просто боялись представить, что может повыползти со дна морского, поселись девочка на наших берегах.
– Аристарх Назарович, главный наставник Зорника, желал заполучить Полину Феншо, пользуясь теми же самыми аргументами. Он наоборот хотел усиления Водяной магии в Зорнике.
– Ты знаешь, что произошло? – поинтересовалась Луца.
– Да. Наставники уже сутки не могут прийти в себя после того, как девочка, чью силу все кругом ставили под сомнение, вдруг разбудила древних верлиок и заставила их кланяться. – Лиса усмехнулась, поглядывая на Севу. Тот зачем-то старательно делал вид, что интересуется своей раной, хотя она чувствовала, что он ловит каждое ее слово. Ее же до сих пор мучил вопрос, почему его отец так настаивал на том, чтобы разъединить и без того не общавшихся Севу и Полину.
– Что это? – наконец спросил Сева, сумев отлепить повязку от плеча.
– Раны гноятся, – ответила Лиса. – Морская царевна оказалась немного ядовита. Но рана на голове почти затянулась.
– Я слышал, мы должны ждать возвращения Романовой, да? – уточнил Сева. – Аюша – отличный лекарь, как мне показалось.
– Мы не можем впустить мужчину, да еще и иностранца. Все, что здесь происходит, должно оставаться в секрете, теперь ты знаешь, – ответила Баба Луца. – Но девушки, что занимаются целительством, уже сделали все возможное.
– Надеюсь… – Сева принюхался, пытаясь разгадать, что за мазь скрывалась под повязкой.
– Если хочешь, можешь проконтролировать их действия, – деловито вмешалась Лиса. – Вы ведь не разрешите ему связаться с Густавом, верно? Потому что еще один мужчина сможет узнать о случившемся?
– С Густавом? – переспросила Баба Луца, и на ее аккуратном личике вдруг проступило настоящие волнение. – С Ква? Почему именно с ним?
– Сева – его неофит. Конечно, он в первую очередь должен связываться именно с ним.
– Ты его неофит? – переспросила Луца и вдруг сжала Севину ладонь. – Это правда? О, мой мальчик! – Брови ее дрогнули.
Сева перевел ничего не понимающий взгляд на Лису. Та настороженно смотрела на Луцу.
– О, простите меня. – Местная наставница всхлипнула и быстро отерла ладонью глаза. – Просто… очень неожиданно.
– Луца… что-то не так, дорогая? – Голос Лисы потеплел. Она перегнулась через Севу и ободряюще погладила женщину по плечу. – Мы… не должны были упоминать о нем? Извини, я не знала, что вы знакомы. Может, ты говорила, а я запамятовала…
– Нет, я не говорила. – Баба Луца постаралась вернуть лицу привычное расслабленное выражение и внезапно затараторила: – Ох, давняя история. Не обращайте внимания. Ну, Сева, хорошо, что мы все прояснили, верно? Хотелось бы знать, конечно, почему на тебя не подействовали чары Морской царевны, но это ведь и к лучшему, что не подействовали, так ведь? Ладно, я пойду. Пойду.
Она встала, на секунду растеряв все свое кокетство и утратив моложавый вид, но вот уже снова зашагала легко и скрылась за дверью лазарета, взмахнув тонкими длинными юбками.
– Ты когда-нибудь видел, чтобы кто-нибудь так волновался от упоминания нашего Жабы? – не выдержала Дарья Сергеевна. – Знаешь, мне не нравится, что они пытаются все скрыть. Есть один целитель, который точно должен знать, что с тобой произошло, – твой отец. Я сейчас же отправлюсь в Небыль и свяжусь с ним.
* * *
В темноте, поглотившей избушку, существовали звуки и запахи. Что-то коснулось Митиной руки, и в следующую секунду он обхватил пальцами теплую чашку, над которой плыл ароматный пар. Запахи удобно заполняли все пустоты в неясной картине мира. То, что не звучало, пахло. Даже пара лишних глиняных кружек, в которые не налили чай. Неровный потолок над ним. И уж тем более люди. Их страхи, их кожа, одежда, магия и мысли. Василий хорошо поколдовал над тем, чтобы голоса оставались неузнанными. Когда кто-нибудь говорил, можно было лишь изредка угадать человека – по особенной интонации, по любимому словечку. Но запахи не поддались воздействию магии. Они остались все теми же, что и за пределами этих стен.
Василий уже давно планировал провести общие темные вечерницы для Заречья, Китежа и Дивноморья, и для этого он использовал своих друзей, разъехавшихся по разным городам. Митя, вооруженный инструкциями, схемами и наговорами, выбрал в Дивноморье пустующий дольмен, который вел в обширное хранилище продуктов. Там-то он и занялся подготовкой к вечерницам. Дольмен сам по себе был темен – он не имел никакого другого окошка, кроме маленького кругляша, в которое при желании могла пролезть разве что чья-нибудь голова. К тому же дольмен являлся частью целой цепи подземных ходов, которыми пользовались и в Дивноморье, и в самой Небыли. Когда стало ясно, что колдовство, изобретенное Василием, работает, он рассказал дивноморцам о готовящихся вечерницах и попросил приносить подушки, одеяла, напитки и съестное. Уговаривать никого не пришлось. На острове с энтузиазмом подхватывали любые затеи, а уж если это было что-то веселое и таинственное, то от желающих поучаствовать было просто не отбиться. Поэтому сейчас все, кто хотел и мог поприсутствовать на первых подобных вечерницах, собрались в дольмене. Не хватало только Севы, и Митя все никак не мог перестать удивляться: утром ему сказали, что Заиграй-Овражкина закрыли в лазарете, Баба Луца спокойно утверждала, что все в порядке, однако никого туда не пускала. Ирина Романова, целительница, еще не вернулась в деревню, а Аюша с удивлением ответил Муромцу, что и его самого выставили с порога, толком ничего не объяснив. Мите было не по себе даже после того, как он отыскал Лису.
– Не волнуйся. – Она потрепала его по плечу, но не стала скрывать досады. – Местные девицы намудрили. А рассказывать об этом и правда нельзя, таков порядок. Хотя уверена, – шепнула она, – Сева найдет способ объяснить тебе.
– Не думаю, – отозвался Митя. – Я ведь тоже не мог рассказать ему о… о…
Дарья Сергеевна внимательно прищурилась.
