– О моряке, что проснулся на корабле раньше других, – выдавил Митя. – Ему показалось, что впереди вырос остров. И он… он… закричал, чтобы разбудить остальных. Но поднялся шторм…
– Ты знаешь, что рассказываешь правду? Все как есть. Просто тот, кто тебя слушает, не понимает, как надо интерпретировать эти небылицы. Занятное колдовство, не правда ли? Надо взять на вооружение.
Он вспоминал этот разговор, слушал, как все рассаживаются, и ждал, что будет дальше. Получится ли у Василия выйти на связь? Если так, то он явно совершит что-то прорывное в магии.
– Ну что? – вдруг раздался бодрый голос посреди нескончаемого шепота. – Приветствую вас, друзья! Сварожичи, так сказать.
– Погоди, не все же здесь Сварожичи, – ответил ему женский голос.
– О, любовь моя! Привет! – завопил все тот же первый голос, и Митя улыбнулся, узнавая друга по интонации. – Как же я по тебе скучал!
Раздались смешки. Было и впрямь очень забавно догадываться, кто говорит, и не знать этого наверняка.
– Я тоже! – отозвалась девушка.
– И я тоже! – вдруг встрял еще один мужской голос, и колдуны невдалеке от Мити расхохотались.
– Прекрасно! Ну что, кто у нас тут?
– Привет, лунные крошки!
– Приве-е-ет! – затянул целый хор.
– Лунные крошки? Никак и Зорник на связи?
– Конечно! Ведь моя любовь нынче там!
– Разве это не я – твоя любовь? Я, вообще-то, в Дивноморье.
Снова темнота взорвалась смехом.
– Мне уже это нравится! – крикнул кто-то, и несколько человек согласно загомонили.
* * *
С Василисой на вечерницах произошла странная вещь. В кромешной темноте и пустоте, которые клубились вокруг, ей вдруг померещился шорох – как будто кто-то то ли пытался усесться поудобнее, то ли что-то искал. Логика подсказывала, что это Анисья или кто-то из зареченцев, пристроившихся сбоку. И вдруг ее руку сжала чья-то ладонь, большая и теплая. Сначала накатила неловкость, но в следующий миг стало приятно – до мурашек, до желания рассмеяться – держать за руку кого-то в темноте. И сразу же захотелось узнать, кто перед ней, но возможности не было.
– Вы замечали, – сказал кто-то, – что жизнь часто дает нам поддержку, подбрасывает предметы и людей, на которые мы можем опереться. И так же часто мы всего этого не замечаем, потому что воспринимаем как должное. Но кто-то незримый всегда с нами рядом.
– Вот уж не всегда, – возразили из темноты. – Я только что хотел облокотиться куда-нибудь – спина устала, но все как будто разбежались.
Василиса улыбнулась. Ее руку чуть потянули и вдруг на тыльной стороне ладони запечатлели поцелуй. Сама не понимая зачем, она резко выдернула руку из чужих пальцев. Жар залил все тело.
Теперь же Василиса потуже запахнула плащ и спустилась вслед за подругой, отогнав это странное воспоминание. После вечерниц Рома пригласил ее прогуляться, но она отказалась. Эти вечерницы в темноте были, бесспорно, занятными. Но сколько иллюзий рождали! Как легко было представить, что это Митя Муромец взял ее за руку, но разве это возможно? Да и сколько можно было о нем думать? Наверняка это был Рома.
За этими мыслями она сама себя не узнавала. Уже давно ее так не мучили размышления о парнях. И зачем она вообще вчера вытянула руку? Что ее дернуло?
С Анисьей как будто тоже что-то произошло. Она обрадовалась, узнав, что Василиса отказала Роме в прогулке, и потащила ее домой, не обращая внимания на Наума, что-то лепетавшего им вслед. Те разговоры, что велись на вечерницах, внезапно натолкнули Анисью на мысль, что пора отправляться в подземелье под Росеником.
– Пойдем вдвоем? – удивилась Василиса.
– Как будто мы вдвоем этого не делали! Если задуматься, Вася, мы с тобой уже давно – бесстрашные первопроходцы. Как только родителей не будет дома, повторим вылазку.
– Да уж, первопроходцы, после того как посвященные колдуны протоптали нам дорогу, – усмехнулась Василиса.
– Я вспомнила слова Вещего Олега о том, что это удивительно: как мне, то есть нам с тобой и девочками, удалось разыскать карту ходов. И про Руну Буса мы говорили с тобой уже давно, но так ничего и не предприняли. Знаешь, в чем проблема Светлых магов? Они уютно устроились в нашем добром мирке и носа не собираются высовывать. Я не хочу такой стать. Мы и так просидели все Новолуния в Заречье, так хотя бы один день проведем с пользой. Родители собираются погостить у родни в Небыли. И бабушка с ними.
– Разве Густав Вениаминович не говорил зайти к нему в следующее Новолуние?
– Ой! Да переживет он наше отсутствие! Это день женских практик, в конце концов. Не волнуйся, выговаривать он все равно будет только мне. А ты же милашка, Вася. Он тебе и руну отличия поставит.
Василиса улыбнулась, вспомнив разговор. Сейчас они миновали длинный коридор, дверь библиотеки и наконец достигли люка. Василиса сжимала в руках карту, Анисья несла кристалл-световик и сумку с водой и снедью – согласно карте, путь им предстоял неблизкий.
Василиса спрыгнула в темноту и подала руку подруге. Та повозилась, вынула ключ и повертела им в замочной скважине.
– Митя так и сказал, что ключ находится у Ильи Пророка? – спросила Василиса.
– Конечно, не сама же я догадалась. – Замок щелкнул, и дверь отворилась, обдав колдуний запахом сырости из подземелья. – Мне бы и в голову не пришло поинтересоваться, что за ключи носит Пророк в своей связке.
Василиса улыбнулась и кивнула. Анисья самостоятельно справилась с тем, чтобы взять на время этот ключ у старика. «Одолжить», – так это называл Митя, и теперь точно так же говорила Анисья. На все это ее могла подтолкнуть разве что смертельная скука.
Василиса вспомнила, как они впервые спускались сюда вчетвером. Ей казалось, что вот-вот послышится шутливая перепалка Мити и Севы. Пару раз она даже обернулась, чтобы убедиться, что позади никого нет. Темнота напоминала о вечерницах. Если бы только можно было вернуть тот день! Она помнила, как Митя подал ей руку, чтобы помочь спуститься в люк, как он успел подхватить ее за локоть, когда она оступилась. Как улыбнулся – так улыбаются только двое друзей, связанных общей тайной, – когда Анисья щебетала, добиваясь Севиного внимания. Как подмигнул, заставив рассмеяться. И никто не видел их тайных знаков внимания, посланных друг другу. Да и сами они не подозревали, во что это выльется.
Туннель знакомо извернулся, позади остался грот. Навстречу двинулось темное золотое свечение, и из него появилась птица Гамаюн. Отвечая на вопрос, прозвучавший в ее голове, Василиса старалась рассмотреть диковинное создание. Глаза фокусировались с трудом, словно Гамаюн являлась лишь игрой таинственного подземного света, да и сам свет был необычный: стены от него покрывались янтарно-золотым сиянием, однако остальные детали не становились ни четче, ни светлее. Когда на миг удалось выхватить очертания лика птицы, спина взмокла от холодного пота, и страх прокатился по всему телу. Объяснений этому не было, только теперь она знала, что Гамаюн – это что-то такое, чего не способен объять ее человеческий мозг, и никакая колдовская сила ей тут не помощница. Василиса смежила веки, дожидаясь, пока птица растает в темноте.
