Митя нахмурился, не оценив шутку.
* * *
Последовав совету Ёгры, Полина пыталась использовать отражающие свойства щита. Боевая магия наконец стала интересной, и теперь она тренировалась ради того, чтобы исследовать свою защиту.
Пол в бане был залит водой: девчонки окатывали друг друга из ведер и скакали по лавкам, и Полина заметила, как в темном отражении смутные блики тел задвигались с заметным отставанием: вода демонстрировала ей то, что произошло несколько секунд назад. Оказалось, она давно умеет работать с отражением. Она бросилась в предбанник и уставилась в запотевшее зеркало в углу. Но зеркало не отозвалось.
«Наверное, работает только отражение на воде», – успокоила себя Полина, но решила не забывать и про зеркала.
Она стала приходить в баню днем, выливать на пол ведро воды и долго рассматривать в получившейся луже отражение темного потолка. Вода сбегала в щели между досками, но в конце концов подчинилась ее воле и показала сгорбленную фигурку прошмыгнувшего банника. За обедом Полина забыла про суп, и тот совершенно остыл, пока она напряженно всматривалась в вытянутое отражение своего лица в стальной ложке.
Летели дни. Мало кто теперь узнал бы ту растерянную Полину из Заречья, которая ничего не знала о собственной магии и ни в одной книге не находила к ней ключа. Тут она либо уходила с головой в практики, либо проводила вечера в библиотеке, сосредоточенно выискивая обряды с зеркалами. Она писала письма Анисье, в которых просила разыскать книги в собрании Муромцев. Ей хотелось узнать, можно ли с помощью зеркал отражать колдовство и какой вид магии хотя бы по воспоминаниям был связан с отражениями. Наделенный пристальным вниманием, ее щит становился крепче и крепче. Значит, его питали вовсе не страх и не желание оборониться от боли или удара! Он усиливался от ее интереса. Он вспыхивал сотнями граней и разлетался каплями, с легкостью останавливая атаку.
Полина вспомнила, что на одну из первых встреч по Боевой магии в Заречье Василиса взяла с собой старое зеркало. Использовать его не удалось – оно себя не проявляло. Но тогда Полина даже не догадалась спросить, в чем же заключалась его сила. И каждый день вспоминала говорящее зеркало во французском магазинчике. Была ли его магия связана с Водой?
От Василисы пришел ответ:
«Привет! Я расспросила маму о зеркалах, потому что узнать что-то по нашему неисправному почти невозможно. Оказывается, зеркала использовали, чтобы поглощать всплески магической силы. Такие до сих пор установлены в Здравнице. Кажется, Маргарита даже упоминала зеркальный лабиринт, который там видела. Поток силы попадает в зеркало и исчезает в нем. Анисья решила, что раз сила может исчезнуть в зеркале, то не исключено, что она может из него появиться. Осталось узнать, можно ли накапливать ее там и извлекать, когда потребуется. Мы поговорим об этом с Эбонитом Павловичем, он должен знать».
Магическая сила исчезает в зеркале? Но как? Куда она уходит и где появляется вновь? И как же отражение?
Вопросов прибавилось.
Почти сразу за Василисиным пришло письмо от самого Эбонита Павловича. От него и от Китежского наставника по физимагии Полина узнала, что когда-то зачарованные зеркальные лабиринты действительно создавались с помощью Водяного колдовства, а вот зеркальники изобрели Воздушные. Именно Воздушные могли подчинить и настроить связь между людьми, и зеркала для этого оказались пригодными. Но зеркальники не показывали прошлое, не открывали секретов и уж тем более не гасили магические атаки. Все это, если верить пособиям по магии, сохранившимся со стародавних времен, было под силу лишь Водяным.
Теперь по вечерам Полина запиралась в бане, выставляла два зеркала друг напротив друга и долго всматривалась в бесконечный коридор отражений. Сначала ничего не происходило, лишь неугомонный голос в голове переставал обсуждать сам с собой каждую всплывшую мысль, взгляд яснел, но сила воли так и норовила подвести. Но ее практики с каждым днем становились все усерднее, и в зеркалах наконец замелькали обрывки теней и смутные очертания фигур.
* * *
Небыль примыкала к поселку потусторонних – он снабжал город продуктами. Пришлось навести специальные чары, чтобы потусторонние не забредали к магам и считали, что их фрукты, молоко и яйца забирает большая сеть магазинов. Именно в одном из этих домов – колдовских, но по виду совершенно потусторонних – поселился Сергей Хитрин. Он присматривал за несколькими хозяйствами и следил, чтобы коровы и козы, дающие молоко, содержались в чистоте и порядке.
– Теленка-то надо отнять, – сетовала старушка, поглядывая на рослого молчаливого мужчину, который приходил раз в неделю. – Молока-то тогда больше будет…
– Нет, – строго говорил Хитрин. – Много молока нам не надо, а платим мы вам хорошо. Если отнимете теленка, мы перестанем у вас покупать.
Старушка покачала головой. От кумушек из других сел она знала, как должно. Не считался никто ни с телкой, ни с телком: людям нужно было молоко, и они брали его в тех количествах, которое им требовалось, а теленка отправляли на мясо или продавали. И только в их Солнечном странные закупщики интересовались спокойствием скотины, а не объемами продукции. Хотя Хитрин не соврал: платили неплохо.
Дарья навещала отца в его нерабочий день. Небыль была прекрасна в любую пору, но особенно нравилась ей осенью. Море приобретало холодный оттенок, зато горы словно обрастали рыжей шерстью. Она постояла немного на бегущей к взморью тропинке и свернула в лохматый сад, где прятался смешной побеленный домик отца.
– Дашутка! – Ее неразговорчивый отец всегда проявлял радость при встрече и только через несколько минут возвращался в задумчивость. – Какая ты стала красавица!
– Ты уже в прошлый раз говорил, – улыбнулась Лиса. – А вот Анна Андреевна посчитала меня слишком худой.
– А, странная женщина.
Лиса знала, что и впрямь выглядит лучше после того давнего, темного периода жизни, который отложился в памяти отца. Теперь он боялся, как бы все не повторилось.
– Слышно что-нибудь о Саше? – почти сразу же спросил он, потому что обо всем остальном – поверхностном и общем – они успели поговорить две недели назад.
– Нет. Я отправила ему пару писем, но наша связь оборвалась. Я могу спросить у Ирвинга, но пока не понимаю, надо ли мне это.
– Ты переживаешь?
– Конечно. Но теперь научилась выбирать, какие волнения впускать в свое сердце. Сейчас я бы предпочла увидеть его вживую и послушать, что он расскажет сам.
– Я все хотел спросить. – Он рассеянно выставлял на стол кофе и толстобокие лепешки. – Перед его уходом вы же говорили о том, ну… что он будет делать на Темной стороне, кого он будет искать и как… Вы не могли не упоминать Игоря.
Лиса кивнула.
– Но ведь ты потратила столько сил на то, чтобы избавиться от воспоминаний! Неужели все это было впустую?
– Мне пришлось снова кое-что вспомнить, точнее… поверить рассказам других, что такое было. До этого казалось, что исчезнувшие воспоминания лишь множат во мне страхи и предчувствия, что в этих пустотах собираются голоса прошлого и мучают, не показывая всей картины. Но когда Саша рассказывал мне страшные вещи: как встречался с братом прямо перед тем, как уйти в странники, и про общение Игоря с Берендеем, – я ничего не чувствовала. Страхи и тревоги улеглись. Я просто слушала рассказ об одном сломленном человеке, выбравшем не тот путь, и видела со стороны, как верно и до смешного правильно все складывалось и в его жизни, и в моей. Я пропустила столько знаков, папа! И должна была за это поплатиться. Помнишь, как в сказках описывают великую колдунью Мокошь, что научилась видеть судьбы людей? Она любила всех и не любила никого. Всем сопереживала и никого не пыталась спасти. Она лишь говорила: «Я знаю кое-что об этом пути, на который ты встаешь. Будущее теряется во мгле, но вот тебе подсказки, по которым ты сможешь разглядеть его». И герой брал эти подсказки или не брал. Я предпочла сделать вид, что их не вижу.
