– Левиафан! – Ульяна рассмеялась и протянула уродцу руку. Из толпы вынырнула ее лохматая чупакабра и бросилась к хозяйке. – Он повсюду ходит за Полиной. Мы думаем, это ее волшебный помощник!
– Волшебный помощник? – не удержался Сева. – Нежить?
Водяная колдунья неопределенно пожала плечами.
– Думаешь, невозможно? – спросила Ульяна. – Он привязался к ней с тех пор, как она разбудила верлиок. Кажется, вся его семья погибла, и он решил прибиться к людям. Ладно, я пойду поищу воду с лимоном.
Едва Ульяна исчезла, на диван плюхнулся Муромец и с нечленораздельным вскриком притянул Полину к себе. На секунду Сева увидел их смеющиеся лица в нескольких сантиметрах от себя и изо всех сил вжался в спинку дивана: то, как легко Муромец обнимался с Водяной колдуньей, и особенно то, как она ему отвечала, внезапно оживившись, было и приятным, и почти невыносимым. Сквозь их смех проступило злое шипение: мерек, сидевший теперь в миске с водой, враждебно оскалился на Муромца.
– Ничего себе! Что-то ко мне он не кинулся с такими бурными объятиями! – раздался веселый голос Маргариты, и Полина с Митей прыснули.
– А она – ко мне… – вторил ему спокойный и совершенно незнакомый мужской голос.
Сева увидел все того же здоровенного альбиноса с прозрачными глазами, тот сел прямо на пол перед их диваном.
– А зачем мне к тебе кидаться? Мы же недавно виделись, – улыбнулась ему Полина.
– Ты как? – Он протянул к ней руки, и в его ладони появилась деревянная фигурка. Полина выхватила ее и поднесла к глазам: это было горбатое существо с круглой головой и одним глазом посреди морды. Сева непроизвольно бросил взгляд на череп у входа.
– Верлиока? – прошептала Водяная колдунья.
– Да, это тебе… на память… – проговорил альбинос.
Вокруг выросли снежинки и другие воспитанники Китежа и тоже стали совать ей деревянные фигурки, которые успели вырезать за сегодняшний день. Полина насчитала двенадцать и, не зная, куда их деть, чтобы обнять всех дарителей, ссыпала их Севе на колени.
– Так, если вы снова планируете обниматься прямо надо мной, то я вынужден возразить… – попытался вмешаться Сева, но почувствовал себя глупым маленьким мереком, которого никто не слушает.
– Как же здорово видеть вас! – Маргарита не унималась. Теперь и она опустилась на пол перед ними, пристроила подбородок на Севины колени и стала перебирать фигурки верлиок. – Не думала, что буду так по вам скучать.
Сева слушал болтовню рассеянно, следя за альбиносом и стараясь не потерять тоненькую нить мягкого пряно-цветочного аромата, льющегося со стороны Водяной колдуньи. Альбинос отвлекся и глазел на Муромца.
– Это Ёгра. – Маргарита догадалась, что Ёгру никто Севе не представил. – Он Земляной, Друид. Полина первая с ним познакомилась, и при странных обстоятельствах!
– Марго!
– Она разгуливала голышом по лесу, и Ёгра, пожалуй, единственный парень, который это видел.
Она расхохоталась, а Полина возмущенно спихнула Маргаритину голову с Севиных коленей.
– Зареченские целители могут составить ему конкуренцию, – не ожидая от самого себя, произнес Сева, но понял, что шутка оказалась неподходящей: Полина лишь скользнула по нему вопросительным взглядом и побледнела, ее мерек грозно бултыхнул в воде хвостом.
– Что-то слабо верится! – отозвалась Маргарита. – Мы-то уже знаем, что Полина сегодня справилась с приступом проклятия, сопротивляясь твоим попыткам снять с нее платье.
Полина бессильно шикнула на нее, но все только расхохотались. В груди стало тяжело, в памяти всплыли обрывки сна, который она уже видела и который во время последнего приступа заменил ей реальность. Она снова падала с утеса в море, зашитая в скользкую шкуру, и снова темная человеческая фигура с размытыми крыльями подплыла к ней в воде и принялась раздирать когтями и зубами красный шов. Но только теперь Полина знала, в кого в конце превратится это существо. И она была готова противостоять. Это была ее доля – идти ко дну. И она не должна была никому позволять примерить шкуру нерпы. Так что когда когтистые пальцы пробрались сквозь мех и рванули его в стороны, она перехватила чужую руку. И очнулась. Очнулась в незнакомом месте, под незнакомым потолком с круглой дырой в нем, а над ней нависали Заиграй-Овражкин и испуганная нойда. Полина крепко сжимала Севино запястье, а когда отпустила, на нем остались отметины синяков. Так что друзья могли сколько угодно шутить про то, что она целомудренно сопротивлялась чарам сирены. Ведь правда рождала гораздо больше вопросов.
В это время на столе уже крутили гладкую кость с заостренным кончиком, и те, на кого она указывала, должны были целоваться.
– Это же «Бутылочка»! – вскрикнула Маргарита – Неужели и они в нее играют?
Ее подхватили под руки и потащили к столу, Митиного сопротивления тоже оказалось недостаточно, и вот кость уже оказалась в его руках. Ёгра немедленно направился за ними, немало удивив этим остальных зорниковцев.
– Полина, а ты почему сидишь? – Матреша бросилась к Водяной колдунье.
– Я борюсь с тошнотой! Хочешь, чтобы во время поцелуя меня на кого-нибудь вырвало?
– Ну а ты? – Матреша расхохоталась и повернулась к Севе. Полина не сомневалась, что именно он и был ее целью.
– Она борется с тошнотой, – серьезно сказал он, кивнув на Полину. – Как я могу уйти? Я же целитель.
– Но… ее же просто тошнит. Чем ты ей поможешь?
Сева, не сменив выражения лица, сложил руки ковшиком и многозначительно поглядел на Матрешу. Та расхохоталась еще громче.
– Можешь пойти, если хочешь, – сказала Полина, когда девчонка убежала, оставив их вдвоем. – Мне не настолько плохо.
– Я не хочу в это играть, – ответил Сева.
Полина прикусила губу. Мысль о том, что Сева остался из-за нее, грела. Правда же вновь огорошила: Сева использовал ее недуг просто как предлог.
– Твои верлиоки… – Сева кивнул на деревянные фигурки, которые до сих пор кучкой лежали у него на коленях и не давали двинуться. – Могу убрать к себе в рюкзак?
Полина дернула плечом. Сева хмыкнул, вытянул из-за дивана рюкзак и принялся распихивать их по карманам. Она искоса наблюдала за ним, коря себя за глупую обидчивость.
– Что это? – выдавила она, заметив тусклый металлический блеск в боковом кармане. Предлог снова заговорить был, конечно, нелепым. Однако это сработало: Сева вытянул из кармана латунный конус и подал ей.
– Калейдоскоп. Говорили, что он заговорен на удачу. Но его магическая оболочка разрушена, поэтому теперь он… обычный. Хочешь взять? – Он произнес это, с облегчением понимания, что она ничего не заподозрила – не заметила, как неуклюже звучало его предложение спрятать в рюкзак верлиок, чтобы достать калейдоскоп. И уж тем более не поняла, что с самого начала он искал в «Козе да Вороне» подарок именно для нее, но почему-то не нашел ничего лучше этой странной штуковины.
