Сева прошмыгнул к столу с напитками, вынул из кармана пузырек и ловко плеснул в ближайший стакан. Подхватил его и направился к стайке девчонок, среди которых все еще стояла Полина. Он остановился у нее за спиной, веселый щебет мгновенно стих, и незнакомки с игривыми улыбками уставились на него. Полина обернулась.
– А, – только и сказала она без особого удивления. – Вы знакомы? Это Сева.
– Нет, не знакомы, – одна из девушек тут же протянула ему руку. – Настасья.
– Груня.
– Наташа.
– Ты была сегодня у Жабы? – спросил Сева, протягивая Полине стакан с таким видом, будто не заметил кокетливых девиц. Взгляд его все-таки скользнул по вырезу блузки и снова уцепился за темную черточку на груди.
– Что это? – Она взглянула на напиток.
– Сбитень с одним целительским зельем. Отец сказал, тебе стоит его попробовать, возможно, силы восстановятся быстрее.
– Это что, твой личный лекарь? – спросила девушка, представившаяся Груней, и захихикала. От Севы не укрылся ее заигрывающий взгляд. – Сомнительно как-то наливать целебное зелье в сбитень!
Ее подружки засмеялись.
– Так на чем я остановилась? Ах, ну да, костяные маги. – Полина улыбнулась их шутке, взяла стакан и сделала глоток, отвернувшись от Севы, словно того и не было.
От странного оцепенения, разлившегося по его ногам, спас новый возглас одной из небыльских девушек:
– Послушай, лекарь, почему же у тебя самого на щеке шрам? – Она провела пальчиком по собственной скуле. – Вот тут.
Надо было ответить что-то многозначительное. Надо было втиснуться в их кружок и приобнять красотку за талию. Отвлечь их от разговора с этой холодной, равнодушной мегерой, которая как ни в чем не бывало потягивала сбитень и не обращала на Севу внимания. Но оказалось, что никаких сил на это нет.
– Морская царевна постаралась, – ядовито выплюнул он, развернулся и зашагал прочь, лишь краем глаза успев заметить, как от изумления вытянулись и побелели их лица.
В этот миг весь Огненный чертог озарился прохладным светом, и на столах появились сотни огоньков.
Теперь Сева и понять не мог, почему ему всего четверть часа назад захотелось подарить свечу Водяной колдунье. Он так и представил, как берет со стола трепещущий огонек, протягивает ей, она принимает его с равнодушным видом и продолжает болтать с кем-то другим. Он буквально потонул в возмущении и по инерции свернул от двери, через которую мог бы сбежать, к тому месту, где его ждали поникший Митя и взволнованная Катя. Катя будто готовилась рассказать Севе важный секрет. Она елозила в кресле, поудобнее устраивая ноги, откидывала прядь взмахом головы и таинственно улыбалась. На деле же никакого секрета не было – в ладонях, сложенных домиком, она просто прятала свечу Покрова.
– Это тебе… – Она робко улыбнулась, но ее взгляд из-под полуопущенных ресниц стал внимательным и цепким.
Сева попытался улыбнуться в ответ, но выглядело это жалко. Митя подавил невольный смешок.
– Спасибо. Но я не дарю никому свечей. Ты же знала? Я говорил?
– Н-нет, не говорил, – отозвалась Катя. – Но ничего, я ведь не для этого… А… почему не даришь?
– Это мой принцип, – отрезал Сева.
Мите оставалось только позавидовать. Вот бы и он нашел в себе силы заявить такое Марьяне Долгорукой.
– Он не признает праздник Покрова, правда, – подал голос Митя, потому что больше не мог выносить несчастного выражения на лице Кати. – Мы пытались его исправить, но это невозможно.
Катя хмыкнула.
Едва появились свечки, в Огненном чертоге началось движение. Ребята сбивались в кучки, некоторые старались улизнуть подальше. Но больше всего было парней и девушек, которые начали причесываться растопыренными пальцами, поправлять рубашки и платья, одергивать свитера и выпрямлять спины, как если бы все они собирались выйти на сцену. Митя окончательно приуныл. Не наткнуться бы только на Василису! Невыносимо было бы увидеть, как она обменивается свечками со смазливым парнишкой из Зорника. Хуже, пожалуй, лишь то, что сейчас ему предстояло точно так же поправить рубашку, взять свечу и преподнести ее Марьяне.
Митя дал себе еще несколько минут, прежде чем сделать это. Вокруг их тесного кружочка появились знакомые. Снова показался Наум, за ним и Арсений. С Аленкой они больше не встречались, но Митя видел в руках Арсения серебристую свечу.
– Получил? Или даришь? – изобразив интерес, спросил он.
– Хотел подарить. Но, кажется, она уже нашла себе кавалера.
– И ты опять не скажешь, кто эта она?
– Нет. – Арсений покачал головой.
Девушек вокруг стало больше. Две бросали друг на друга враждебные взгляды и смотрели на Заиграй-Овражкина. Катя это тоже заметила. Она видела еще троих хихикающих колдуний, которые шушукались и по очереди указывали на Севу издалека. Они не выглядели настроенными серьезно, но вполне могли подарить ему свечки просто ради мимолетной забавы. Митя следил за девчонками вместе с ней, но, когда среди этой толпы появилась Анисья с тусклым огоньком в ладонях, в недоумении замер. Его сестра шла с решительным и совершенно спокойным видом, как будто в руках у нее была не свеча Покрова, а какая-нибудь неинтересная книжка или носовой платок.
Сквозь волны злости Сева продолжал следить за Водяной колдуньей, чтобы понять, подействовало ли на нее приворотное зелье или нет, как вдруг перед лицом заплясала копна кудрей. Анисья остановилась возле его кресла. Взгляд ее был ясный и чистый, подбородок чуть поднят, на губах – смешливая полуулыбка. Сева сам не понял, что с ним произошло: он зачем-то встал.
Почудилось, все вокруг задержали дыхание. Сева видел теперь и Марьяну, и Асю Звездинку, и Мастера, и Маргариту с ошеломленным лицом, и какого-то невысокого паренька у нее за плечом. Анисья без смущения – так, по крайней мере, казалось – протянула ему свечу. Это значило, что она прямо при всех признавалась ему в симпатии. Анисья Муромец. Наследница самого влиятельного магического рода. Невеста, на чью руку даже не все богатые и знатные маги смели претендовать. От того же, кого Анисья Муромец выбрала сама, такой поворот точно требовал особой осторожности.
Сева еще раз поискал глазами Полину, но не нашел и теперь словно лишился незримой поддержки самой судьбы. Он взглянул на Муромца, но друг застыл в кресле с выражением холодной, даже скептической заинтересованности.
– Я… не могу… – с трудом проговорил Сева в полной тишине, повисшей в их уже совсем не тесном кружке. Он перевел виноватый взгляд на Анисью, но та смотрела уверенно и прямо.
– Не можешь взять свечку? – Уголки ее губ чуть дрогнули в улыбке.
– Я не стою этого, Анисья…
– Ты хочешь сказать, что это я не стою твоих чувств, верно? – проговорила она, вздохнув. – Послушай, это тебя ни к чему не обязывает. Ты не должен дарить мне что-то в ответ. Я знаю, что мы просто друзья.
