Внезапно стало тесно, и по шуму, возне и приглушенным ругательствам Лера поняла, что рядом сел еще кто-то. Она слегка повернула голову и догадалась, что это Владимир — запах табака, одеколона и немного ее, Лериных, духов, ударил в ноздри, когда она наугад уткнулась лицом в него. И даже сквозь мешок ощутила тепло и немного успокоилась.
Куда их везут? Зачем? Хотя зачем — вопрос риторический, если здесь замешан Владимир, который бывший муж. Затем, чтобы издеваться, унижать, причинять боль и страдания. Больше он ничего не умел, зато вышеперечисленное делал весьма талантливо!
Ужасно болели вывихнутые плечи, но Лера терпела. Зная про выходки мужа, она понимала, что это еще не та боль, при которой надо кричать и плакать. Та еще впереди.
Автомобиль дернулся и затих.
— Приехали! — раздался голос, с двух сторон резко распахнулись двери, и Леру вытащили наружу. — Давай, двигай! — ее подтолкнули вперед.
Чем-то нестерпимо воняло. Осторожно перебирая ногами, она нащупывала пол, но сзади все время кто-то толкал в спину, и, не успев отреагировать на порожки, Лера упала, больно стукнувшись коленями и щекой.
— Да я понимаю, что тебе не терпится завалиться, но ты уж потерпи, сучка! — гнусно заржал один из преследователей и грубо поднял ее на ноги. — Иди-иди, почти пришли! Ох и вонидлос!
Лера слышала топот ног и все пыталась определить, сколько же их. Выходило, трое или четверо. Многовато. А они с Володей еще и связаны…
— О-па! — мешок стянули, и Лера потрясла головой, стряхивая мешающие волосы, и сразу же увидела Владимира — рот так же, как у нее, заклеен плотным скотчем, но глаза были злющими. Впрочем, пластырь сорвали в следующий момент, и Владимир тут же потребовал объяснений:
— Вы охренели, мать вашу!
— Дядя, ты зря энергию не расходуй, она тебе еще понадобится, — на пол сплюнул один из парней, самый щуплый на вид. В комнате, куда их затащили, были еще двое — один распаковывал какую-то аппаратуру, судя по всему, камеру, второй в сторонке звонил по мобильному, негромко отчитываясь.
— Да, Борь, все о'кей, — незаметно оглядываясь, услышала Лера.
Помещение было довольно темным, поскольку небольшие замызганные окна под самым потолком не пропускали света, а две голые лампочки скорее создавали удручающий декор, чем светили. Сквозняк гонял по полу обрывки каких-то тряпок и бумаг, и запах старости и затхлости вносил свою лепту в тщательно сооруженную запустением мрачность.
— Значит, голубки, слушаем меня сюда, — тот, что звонил, взял инициативу в свои руки. — Дядя любит тетю, мы сымаем кино, потом везем вас, где взяли, и все довольны. Понятно излагаю? — он весело посмотрел на Леру, потом на Владимира.
— Я тебя убью, — пообещал тот, но парень ухмыльнулся и достал пистолет.
— Посмотрим, — мерзко улыбнулся он, а Леру затошнило. Что все это значит?!
Немного утешало то, что среди парней, которые все трое являлись среднестатистическими гопниками, не было бывшего мужа. Он только руководил подонками, а сам остался там, у Володиного дома? Почему не поехал? Лера не очень-то верила, что тот мог отказать себе в удовольствии наблюдать страдания и унижения. В том, что они вот-вот последуют, сомневаться мог только очень наивный человек, а Лера наивной давно уже себя не считала.
— Давайте, раздевайтесь и — вперед! — махнув пистолетом, приказал парень, а Владимир, зарычав, кинулся на него, вот только остальные двое быстро схватили его с двух сторон, а в грудь уперся ствол.
— Послушай внимательно, дядя, — осклабился похититель и надавил пистолетом сильнее. Владимир тяжело дышал, глядя с ненавистью. — Если ты будешь так плохо себя вести, я буду вынужден сделать в тебе дырку, а лучше даже две, — он горделиво посмотрел на сообщников, призывая оценить юмор. Парни оценили, пошло посмеиваясь, но отморозок подал им знак, и подельники замолчали.
— Но кино мы снимем все равно, вот только вместо тебя уже будет кто-то еще. Вот, Гнилой, например, — и он кивнул на другого, с плохими зубами. Тот осклабился и ущипнул Леру за грудь. Она вскрикнула, а Владимир громко рявкнул:
— Не трогай ее! Хорошо! Хорошо, я сказал!
— Руки мы вам развяжем, чтоб было, чем лапать, но помни про дуло! Малой, давай, — ублюдок с камерой кивнул, и Лера заметила красный огонек. Она судорожно вздохнула, глядя, как освобожденный Владимир скинул куртку и теперь медленно снимает свитер. Лера потрясла затекшими руками, с которых Гнилой уже снял ремень, и несмело стащила свою куртку тоже. Владимир незаметно ей кивнул, неотрывно глядя в глаза.
— Вот и умница, сучка! Давай! Больше жару!
Леру трясло, как в лихорадке, но она сняла блузку и держала ее в руках, словно слабую защиту.
— Эй, лифон тоже сымай! — прикрикнул парень с пистолетом, и Малой с камерой подлез ближе в ожидании пикантных подробностей. — Вот сюда повернитесь-ка! Благодарочка!
Владимир взял Леру за руки и внимательно, со значением, посмотрел в глаза, словно хотел что-то сказать.
— Федор Михалыч, ты понял юмор? Вот я что-то не пойму… — пробормотала она, вспомнив почему-то фразу из Юлькиного фильма. Вот уж юмор так юмор…
Владимир приподнял брови — он не знал, кто такой Федор Михайлович, уж точно не он! — и с силой прижал Леру к себе, зашептав ей на ухо:
— На счет три постарайся ударить в пах этого, Малого… — и приложился к ее губам.
Господи, как они могут целоваться… так?! При этих уродах, под дулом пистолета заставлявших их заниматься сексом! Как это вообще возможно?! Это больная фантазия бывшего мужа…
Но Владимир был настойчив, между делом сняв с Леры бюстгальтер, и бросил куда-то в сторону. Она вся покрылась гусиной кожей — от холода, страха, его поцелуев — и думала теперь только о том, что ему, наверное, неприятно…
Ему было приятно. Он гладил ее тонкую спину, прижимал к себе, зарывался в волосы, впивался пальцами… Да, он был вынужден пока плясать под их… дуло, но он закрывал ее, как мог, защищал и успокаивал. В какой-то момент, ощущая разливающийся по телу жар, Лера подумала, что это не так уж и нереально — сделать то, что от них требуют…
— О-о-о! А то был совсем никакос, дядя! — раздался восторженный рев отморозков, когда Володя немного отстранился, и Гнилой кивнул острым подбородком на Лерин затвердевший сосок. — А ну, сиськи покажи! Давай!
Владимир замычал и крепко прижал Леру к себе.
— Давай уже и штаны снимай! — перемигиваясь с братвой, возбужденно командовал Гнилой.
— Сейчас… — едва касаясь губ Леры, проронил Владимир. — Три… два… один…
Он немного повернулся и каким-то неуловимым движением послал левую ногу назад, прямо в корпус подонка с пистолетом. Тот охнул и, потеряв равновесие, выронил оружие, а Владимир, подскочив к нему, отбросил пистолет ногой, другой придавливая руку противника к полу: — Лежать, скотина!
