Выглядел он плохо — лицо совсем осунулось и было не просто хмурым, а еще и очень мрачным, что неудивительно.
— То, что машину и его самого удалось засечь, и установить, что…
— Что?! — Юля не выдержала и вскочила с места. — Ир!
— Сядь. То, что зовут человечка Оловянко Борис Аркадьевич, а машину он взял в аренду. Все чисто, — она пожала плечами. — Но…
Ирка закашлялась, поперхнувшись дымом, и все терпеливо ждали, пока она снова сможет говорить.
— В общем, приехал наш Борис на поезде пару недель назад, что, в принципе, уголовно ненаказуемо, но я догадалась запросить список пассажиров, и знаете что?
— Что?! — хором вскричали Юлька и Владимир.
— То, что среди пассажиров был Леркин отчим. А он вроде как сейчас в Европе — мама-то приехала, а его как бы дела какие-то задержали, она нам рассказывала, помните? И зовут его, между прочим, Владимир. Борисович, если быть точной, но это сути не меняет, — Ира встала. — Вот такой неожиданный поворот… Дает нам это что-то?
— Ну, он же не может… — пробормотала вконец растерянная Юлька. — Он же ей как родной. С малолетства воспитывал…
— Лерусь, ну как же? Я же тебя с малолетства воспитывал, — отчим всплеснул руками, и, кажется, даже немного обиделся. — Разве я мог доверить такое важное дело кому-то другому, сама подумай?
Все утро, или день, или ночь — она не знала, в этом каменном бункере с ярким, выжигающим светом — и думала, думала, и никак не могла придумать, почему он?!
Кошмар сложившейся ситуации не хотел помещаться в Лериной голове, клубился вокруг, сбивался в плотную тучу, душил, наваливался, выползал…
Ей разрешили сходить в туалет, пришлось собрать все силы, чтобы передвигать онемевшие ноги, потому что «поддержка» Саши, крепко прихватившего за талию, вызывала непреодолимое чувство отвращения, а прикосновения его холодных пальцев к обнаженной, словно воспаленной, коже, было равносильно ползанью липкой гусеницы с умопомрачительно медленной, сводящей с ума скоростью.
— Я сама! — прохрипела Лера, вваливаясь в крошечную каморку, в углу которой притулился видавший виды грязный унитаз.
На нем кишели различные микробы и бактерии в таком огромном количестве, что Лере казалось, что она их видит. Но не это сейчас волновала ее. Где она? Как сообщить об этом Владимиру или Юльке, а лучше — уже и в полицию? Как выбираться, если ты круглосуточно привязана к ужасной каталке, а мерзкий старикан периодически пускает по венам какую-то дрянь, призванную усугубить действие какой-то лампы? И Саша с Борисом по очереди дежурят в комнате, с нагловатыми усмешками разглядывая ее!
— Лерусь, я же так хорошо тебя знаю! — будто все еще оправдывался отчим, когда ремни снова крепко охватили ее уже припухшие запястья и лодыжки.
— Ты у меня девочка очень педантичная, обязательная… — с удовольствием перечислял он, раскачиваясь на стуле. — Ну, посуди, где и на ком я мог еще проверить это изобретение? Ты подходила идеально! — он с хрустом потянулся, на миг показав загорелые запястья и носки в затейливых узорах.
— Срок рассчитан минимум на семь-десять сеансов, а лучше больше. Я-то знаю, что ты регулярно посещаешь солярий, тем более в преддверии пляжного сезона, и всегда все планируешь. Ты же у меня такая правильная девочка! — Владимир Борисович ласково смотрел на Леру. — Весна! — пропел он. — Лучшего момента и не придумаешь!
Юля припарковала «Пежона» и направилась к зданию вокзала. Вчера они снова вернулись к сестре на работу, где долго спорили, как и где искать Леру.
— Отчима надо искать, что тут думать, — Ира раздраженно закурила.
Юля тяжко вздохнула. Ее внимание привлек нарастающий шум с улицы, совершенно неуместной радостью толкнувший форточку. Юля выглянула.
По тротуару шествовала необычная процессия во главе с фотографом. Процессия состояла из кучки подростков, наряженных в костюмы из так популярных сейчас японских мультфильмов. Принимая характерные позы, подростки замирали перед объективом, а потом, смеясь и громко переговариваясь, шли дальше.
— Да уж… — прокомментировала Ирка, подходя сзади и выпуская струю дыма мимо Юлиного уха. — Вот клоуны…
— Да ладно тебе, — заступилась Юля за молодежь. — Что такого, что дети играют в любимых персонажей? Субкультуры всегда будут возникать, нервируя родителей. И это все равно лучше, чем водку по подъездам пить, — страстно закончила она, победно взирая на сестру.
— Почему это лучше? — засмеялась Ирка. — Следуя твоей логике, мы должны были выряжаться в персонажей из мультфильма «Ну, погоди!», к примеру. Я, конечно, Волк, а ты — Заяц!
— Стой! — воскликнула Юля, и Ирка недоуменно замерла: — Да я и не собиралась прямо сейчас… в Волка-то…
— Я не об этом! — Юля пробежалась до двери и обратно. — Фотограф, конечно же! Нам нужно фото этого отчима — Владимира! У меня есть план…
Ирка достала ей фотографию Лериного отчима. Юлин план состоял в том, чтобы пошататься по вокзалу и окрестностям, чтобы выяснить, где мог остановиться Владимир Борисович.
— Побегай, если хочешь, — пожала плечами Ира.
Пару бутылок виски — и она выяснила, что ни в одной из гостиниц этот человек не останавливался. Равно как и загадочный гость города Борис Аркадьевич Оловянко, взявший напрокат темно-синий «Ситроен», выпущенный примерно в том же году, в каком было изобретено радио. Возможно, снял квартиру.
Но, проведя на вокзале пару часов, Юля, совершенно выбившись из сил, так ничего и не узнала. Никто из теток с табличками «Сдам квартиру» человеку на фото ни квартиру, ни даже комнату не сдавал, да и случилось это далеко не вчера, что существенно осложняло опрос и неблагоприятно сказывалось на памяти теток.
Юля побрела по перрону, толкаемая спешащими на поезд людьми. На таблички «Возьмите котят» она не обращала внимания. Что же делать?!
На глаза попались продавцы совершенно необходимых в дороге вещей — шоколадных конфет, сомнительных керамических изделий, жареных кур и малосольных огурцов с душераздирающим запахом. Юля снова оживилась. Эти тетки здесь постоянно ошиваются, возможно, что-то вспомнят!
Она прибавила шагу, нацелившись на самую ближнюю, женщину лет пятидесяти, еле удерживающую свой многочисленный товар. Но поезд отчетливо фыркал, и народ, толкаясь, рванул быстрей, таща детей и чемоданы. Один особенно резвый дядька наткнулся на Юлину тетку, она не удержалась и стала заваливаться набок, а пирамида из конфетных коробок поехала в другую сторону. Чтобы не упасть, тетка схватила за рукав первого, кто попался под руку.
К несчастью, это оказалась старая цыганка, присматривающая очередную доверчивую жертву. Цыганка была в национальном цыганском наряде, то есть верхняя ее часть традиционно «зимовала», поскольку цыганка была в кожаной куртке с воротником из чернобурки, а нижняя — наслаждалась практически летним зноем в пестрой юбке. Все как полагается: зимне-летний вариант на все случаи жизни, а их в жизни цыганки немало!
