— Ничего себе! — выдохнула Юлька, подпирая щеку. — И что?
— Да ничего, — Владимир смял бычок. — Дядя уверял, что благодаря его изобретению армия получит четко мотивированных солдат, наделенных удивительной силой и необходимой агрессией.
— Господи, грамотный командир, ежедневные тренировки в спортзале да плюс ремонт у соседей — вот вам сила, мотивация и агрессия, — Ирка дернула бровью. — Зачем изобретать велосипед?
Владимир кивнул.
— Никто всерьез его и не воспринял. Так, помусолили что-то и затихли.
— А кто-то не только раскопал разработку, но и поверил в нее, — проговорила Юля. — Наверняка, и денег отстегнули на этот… эксперимент. Ир, прекращай курить! Зеленая уже! — иногда и Юля выступала в роли старшей сестры.
Ирка скривилась, но сделала глоток остывшего чая и отщипнула кусок какого-то древнего пирожка, который и зоркий сокол не заметил бы.
— Фу, одни подонки, — скривилась Ира, сделав еще глоток и закуривая сигарету.
— Эти-то да, однозначно уроды! — горячо поддержала Юля, но Ирка раздраженно перебила:
— В чае, балда!
— Тогда выходит, что дело не в лампочке. Источник может быть любой, дело в напылении, которое действует при нагреве, не слушая препирательств сестер, сказал Владимир. — Борис этот, понятно, помощник Лериного отчима, следил за ней по его приказу, и лампу тоже он ставил. Но как же все-таки забирал?
— Не знаю, — Юля развела руками. — Галя говорит, что солярий посещал. Но один раз. У нее все записано!
— Он должен был забирать лампу, — твердо сказал Владимир. — Значит, нужно еще раз поговорить с вашей… этой… Галочкой, и пусть вспоминает!
— Лерусь, вот смотри, вроде обычная на вид лампочка, а знаешь, сколько мы денег заработаем? Уже даже заработали! — потер руки отчим, щелкая выключателем. Свет полоснул по воспаленным глазам.
— А обязательно в глаза? — прошептала Лера, которой вдруг сегодня страшно расхотелось прекращать свое существование. То, которое ей подарилось буквально в последние недели. И пусть в нем, существовании этом, были пугающие нападения всяких уродов, мерзкие приставания Саши и мелкие неурядицы на работе, в нем был Владимир! С его мягкими губами, хмурым видом и твердым характером.
— Да нет, Лерусь, это на самом деле неважно! Сейчас поправлю… — отчим засуетился, будто его и в самом деле волновал Лерин комфорт. — Нет, ну как же я здорово все придумал!
Он снова уселся рядом, потирая руки. Вчера пройдоха Васильич до поздней ночи делал какие-то расчеты и утром заверил, что дело идет к концу. К победному концу, если верить Васильичу! Владимир Борисович верил. Очень хотел верить. Потому что иностранные партнеры, ввязавшиеся в эту сделку, выделили на эксперимент сумму с таким количеством нулей, что грех жаловаться! А в случае удачи… В случае удачи нули не кончатся никогда!
— Пришлось, конечно, Борьке подпортить свою белую кожу, а что делать! — засмеялся отчим. — Зато следом приходила ты и — под лампочку!
— А как же другие посетители? Если бы я не пришла? Вы бы… экспериментировали с кем-то еще? — за эти дни — сколько их прошло, она не знала — Лера научилась использовать краткие моменты «отдыха» — никто уже не светил ужасной лампой, Васильич не набирал очередной укол, а отчим приходил «поболтать».
— Нет, Лерусик, только ты! — заверил Владимир Борисович. — Понимаешь, лампа без дозы специального препарата не действует, по крайней мере так, как надо. Ну покружится голова, может, у кого, а может, и не покружится. А Борька придет, жопу поджарит и лампочку вкрутит, а как ты уйдешь — выкрутит!
— Но он же не ходил два раза подряд в солярий… — пробормотала Лера, стараясь незаметно шевелить пальцами — сегодня она решила не сдаваться. Но онемевшие ноги и руки этому способствовали плохо. Очень плохо.
— А он хитрый, Борька! — отчим улыбнулся. — Он знаешь, что делал? Вроде как что забыл — только ты вышла, он забегал в салон, улыбался этой дуре на входе и сочинял, что или часы оставил, или носок какой-нибудь.
— Но она сказала, что он не ходил… — Лера была готова кричать от разочарования. Почему Галка ничего ей не сказала?! Они бы знали раньше, и Ира что-нибудь придумала. Или Володя…
— Ой, Лерусь, ты, небось, спрашивала, не приходил ли он еще раз, в солярий твой?
Лера кивнула.
— Ну так он не в солярий приходил, а за вещичками вроде как забытыми! А она там уже с другими людьми, рукой махнет — иди, мол! — и не обращает внимания, — отчим откинулся на спинку стула. — Я себе толкового помощника подобрал, ты не сомневайся!
— И всегда знал, где я, из-за кольца, — хмуро пробормотала Лера.
— Умница! Догадалась! Я же знал, Лерусь, что ты у меня умная! — отчим встал, уступая место Васильичу: — Ну, давай! Пару раз осталось…
— Подожди! — Лера дернулась в своих кожаных ремешках. — А брошка? Брошка Юльке зачем? И лазер?
— Лерусь, ты бредишь? — Владимир Борисович недоуменно уставился на нее. Недоумение выглядело довольно искренним. — Что еще за Юлька? Какая брошка? Какой лазер?
— Мне всучили кольцо с каким-то хитрым датчиком, а Юльке в то же время кто-то анонимно подарил брошку. Там тоже датчик? Ну да, конечно, моя машина постоянно ломается, и с Юлькой я езжу гораздо чаще! А лазер…
— Лерусь, не сочиняй. Я не настолько богат, — хохотнул отчим и властным жестом снова подозвал Васильича.
— Я очень боюсь, чтобы не было поздно. Но где ее искать, ума не приложу! — Владимир позвонил Ире, потому что бездействовать было просто невозможно. Действовать, кстати, тоже, по той простой причине, что он понятия не имел, как.
— Слушай, не кипятись. По-крайней мере завтра будет три дня, как она пропала, можно будет официально заявить. Хотя…
Ира вздохнула. Известное дело, заявление-то будет, а вот поиски — вряд ли. Вот если труп, не дай Бог, найдут…
— Ира! — позвал Владимир, и она поспешила его успокоить: — Да я уже и так, как смогла, попросила ориентировки разослать… в общем, ждем.
Владимир отключил мобильный и швырнул его на сиденье рядом. Потом выругался, и нажал на газ. «Кайен» послушно зарычал.
— Мне надо в туалет, — заявила Лера, у которой сегодня был план. Возможно, последний план в ее жизни.
Она проснулась с ощущением неподдельной злости на окружающих и долго не могла понять, то ли это эксперимент стал действовать, то ли… действительность.
В любом случае Лера решила попробовать. Если они так все верят в ее силу и агрессию, эти компоненты надо… запустить! Все порушить! Всех убить!
И убежать. Пусть почти голой и отупевшей от долгого лежания и уколов.
Проводить ее пришел Борис. Сколько Лера ни пыжилась, представляя, как мышцы наливаются невиданной силой и мощью и разрывают жалкие ремешки, а она пружинисто соскакивает с ненавистной кушетки и машет пудовыми кулаками, ничего не получалось. Кровь билась где-то в горле и во лбу, становилось жарко, плохо, но сил по-прежнему не было.
