Ему было наплевать. Ему было нужно спасти ее, и все. А там посмотрим. В конце концов, роботы плотно входят в нашу жизнь, и среди них много полезных!
— Стой, где стоишь, — снова приказал человек в дорогом пиджаке и уверенно перехватил пистолет. «ТТ», — уныло подумал Владимир, прирастая к месту и все косясь на неподвижно лежащую Леру. А она вдруг хрипло закричала, дернулась и открыла глаза.
Человек с пистолетом повернул голову, и этой секунды Владимиру хватило, чтобы броситься вперед. Он сразу вывернул сопернику назад руку, и пистолет с тяжелым стальным стуком повалился на пол. Затем последовал сильный толчок в грудь, Владимир занес уже кулак для удара, но тот резко выбросил вперед ногу, целясь в коленную чашечку, и попал. Владимир согнулся от боли и тут же получил сокрушительный удар по голове. Перед глазами поплыл красный туман, сквозь который он слышал Лерин крик.
Владимир мотнул головой, уходя от следующей попытки соперника, и сам пошел в наступление, перехватив его руку и двинув куда-то коленом.
«Что же я на бокс-то не пошел? Или хотя бы на хоккей?» — мелькнула расстроенная мысль. Драться Владимир не умел. Как-то не приходилось драться по-настоящему. Детские потасовки были не в счет, а со взрослыми он привык решать вопросы преимущественно головой. Вернее, мозгами.
«Жаль, мозгами так в нос не ударишь, как можно было бы головой», — подумал Владимир, силясь оторвать пальцы противника от своей шеи, в которую тот вцепился со всей яростью, на которую был способен.
— А-а-х! — услышали они, и словно вихрь пронесся рядом, а затем что-то толкнуло в грудь, и снова послышался звон бьющегося стекла, а затем — глухой стук.
Владимир потряс головой и уставился на Леру, которая стояла рядом со стулом в руках и тяжело дышала. По лицу ее обильно тек пот, скатываясь по исхудавшему телу и оставляя на белье темные дорожки.
— Лер… — Владимир осторожно высвободил из ее пальцев стул и поставил на пол.
Затем бережно взял за синие, распухшие запястья, на которых отчетливо виднелись ужасные рубцы, и поцеловал. Девушка всхлипнула и прижалась к нему, вздрагивая всем телом, а он гладил худенькие плечи, неловко тыкался носом и губами в темную макушку со спутанными волосами и все приговаривал:
— Все хорошо… все уже хорошо…
— А что с… ним?.. — прошептала Лера, испуганно глядя снизу верх. — Он… упал… вниз?
Владимир на секунду оставил ее, в два шага подскочил к окну. Тело, раскинув руки, лежало на земле. «Второй этаж все-таки», — подумал он, возвращаясь к Лере.
— Господи, Юля! И Ира! — девушка заметила сестер, которые до сих пор лежали на полу, словно тряпичные куклы, брошенные капризным ребенком ради новой фарфоровой красавицы. — Они убили их?!
— Не знаю. Надеюсь, что нет. Солнце, давай выбираться, — Владимир озабоченно обвел взглядом комнату и заметил дверь. — Что это там? — спросил он у Леры, которая, закусив пересохшие губы, все еще разглядывала девчонок.
— Может быть, им еще можно помочь? — она с надеждой посмотрела, и у Владимира больно сжалось сердце при виде ее запавших глаз. Выглядела Лера… плохо.
— Тебе надо одеться хоть во что-нибудь… — хмурясь, проговорил он.
Она отрешенно кивнула и нетвердым шагом направилась к двери, замеченной Владимиром. А он перевел взгляд на кушетку, и тут до него дошло, что Лера как-то… освободилась. Сама!
Кожаные ремни были порваны. Он зачем-то потрогал их и, испытывая странные чувства, пошел за любимой.
Лера уже выходила, натягивая куртку. На ней были джинсы, а в руках — сумка. Владимир облегченно вздохнул — вид распухших рук его очень смущал.
— Обувь не нашла, — Лера пожала плечами и взглянула на него: — Володя…
— Лер, потом, потом поговорим, ладно? — он спешил увести ее отсюда как можно быстрей. А еще девчонки… что с ними-то делать?!
Ладно, решил Владимир. Перетащу всех в машину, а там решим. Где ОМОН, обещанный Ирой?..
— Пойдем… — он потянул ее к выходу, но тут дверь ударила его в лицо, он от неожиданности потерял равновесие и повалился назад. Лера вскрикнула, кинулась к нему, но дверь снова грохнула, и отчим, вращая полубезумными глазами на залитом кровью лице, ткнул в девушку пистолетом:
— А ну, иди сюда!
Лера замотала головой, отползая назад. Владимир хрипло дышал, утирая кровь на рассеченной скуле.
— Допрыгались, суки? Все мне испортили… шагай! — отчим, злобно глядя, выразительно помахал оружием. — Второй раз такие шутки не пройдут, — он сплюнул и утер разорванным рукавом рот, из которого тоже капала кровь. Второй этаж все-таки…
Лучше бы третий. Или двенадцатый.
Выстрел разорвал тишину.
— Буран, Буран, я Сокол. Сижу без движения, Бурундук не отвечает. Сигнала нет. Какие действия?
— Сокол, это Буран. Отбой. Снимайтесь с точки, выдвигайтесь на базу.
— Не-е-ет! — истошно закричала Лера, перед глазами которой все еще стояло безжизненное лицо Владимира, и уперлась ногами. — Не пойду! Пусти! Пусти-и!
— Двигай давай, сучка, — отчим ткнул ее пистолетом и больно вцепился в руку. — Пошевеливайся! Где этих придурков носит-то?! Твою мать!
Лера все еще упиралась, но чувствовала, что выдыхается. Какая-то будто высшая сила — или неведомая лампа! — помогла вырваться, когда она увидела, как отчим душит ее Владимира. Девушка совершенно не помнила, как разорвала ремни, как будто одного ее желания было вполне достаточно…
А сейчас он лежит в соседней комнате в луже крови, и все потеряло смысл. Действительно, чего упираться?..
— Вот и умница, — словно прочитав ее мысли, пробормотал Владимир Борисович, но внезапно затормозил: — Твою мать, пошли! Надо на всякий забрать его телефон и документы. Двигай, Лер! — и снова потащил ее в комнату, где лежал Владимир.
— Нет! — закричала Лера, но он был сильней. — Стой, не дергайся! — приказал отчим и, крепко держа ее за руку, наклонился к телу.
Лера старалась не смотреть на бледное, в крови, лицо любимого. Лицо, которое совсем недавно она научилась не бояться, а… гладить. Лицо, на котором почти всегда хмурились глаза, а в глазах, оказывается, пряталась крапинка…
Девушка рванулась, отшатнулась к стене и обессиленно привалилась к ней, закрыв глаза. Тошнило. Теперь ничего не будет. Ни глаз, ни крапинки…
Отчим, сопя, обшаривал карманы Владимира, и вдруг Лера услышала стон. Она дернулась, разлепила глаза. Что?..
Ресницы Владимира слабо дрогнули, и Лера, не сдержавшись, снова вскрикнула. Он жив! Жив! Жив!
— Стой там, сучка, — процедил отчим, заметив ее метания. — Я сказал… — он быстро разогнулся, но Лера отскочила, порывшись в своей сумке, достала какую-то бумажную трубку в яркой обертке и лихорадочно чиркнула зажигалкой.
— Получай! — крикнула, всучив в руки недоумевающему отчиму эту самую трубку, на конце которой разгоралось пламя.
