– Вам-то повезло, – сказал другой спиддл из темноты. – У вас дом есть. Всем колонистам с Земли повезло. А за нами кто присмотрит? Равнодушие во все края; вот тебе и все.
Первый спиддл спросил у Ника:
– Как думаешь, сможешь вернуть книгу обратно?
– Мы с ним договорились. Теперь это его собственность, – поколебавшись, ответил Ник.
– А можешь украсть? – спросили хором несколько других спиддлов.
– Я… вряд ли, – сказал Ник. Это казалось неправильным. Обмен был честный.
– Ты бы очень нам помог закончить войну и добиться великой победы, – сказал спиддл. – В книге «Однажды летним днем» перечисляются слабости всех существ на этой планете, в том числе тробов и верджей. Даже клаков; страницы никого не упускают. Да, правда, чтение скучноватое, то и дело отходит от темы… У Глиммунга очень неорганизованный разум. Но все же в этой книге найдется все. Все – и прошлое, и будущее.
– И теперь она у этого оппортуниста Фрэнкиса, – с презрением сказал другой спиддл. – Неудача во все края; вот тебе и все.
– Но неудача и для Глиммунга, – сказал другой спиддл. – Раз он вообще упустил книгу. Теперь наверняка переживает. Он уже должен был обнаружить потерю. Слушай-ка сюда, землянин; Глиммунг будет искать тебя, чтобы вернуть книгу. Уж лучше заройся. Осада во все края; вот тебе и все.
– Сразу признавайся Глиммунгу, – предложил один спиддл. – Скажи: «Твоя книга у Реджа Фрэнкиса, водовоза». Для своего же блага. Иначе – месть во все края, землянин.
– Разборки, – вступил еще один спиддл. – Разборки во все края.
– Что это значит? – спросил Ник. Ему было трудно понимать необычную речь спиддлов.
– Это значит, – ответил спиддл, – что Глиммунг разберет тебя на запчасти. Чтобы найти пропавшую книгу. Ты на нее хоть взглянул? Успел что-нибудь прочитать?
– Только пару абзацев, – признался Ник. Только сейчас он понял, какую возможность они упустили. А теперь уже слишком поздно.
– Когда-то это был счастливый мир, – тоскливо сказал спиддл. – Пока не пришел Глиммунг. Он приходил мало-помалу, мелкими скрытными шажками, один за другим. Конкретного момента, когда он вошел в наш мир, не было. Мы узнавали о нем постепенно.
– Сперва до нас дошли слухи, – добавил другой спиддл. – Расплывчатые рассказы, ничего определенного; слухи о чем-то дурном, о чем-то скверном… но не здесь. Затем однажды показалось, будто он почти здесь, будто он подобрался ближе. И тут слышим от нанков, что он уже здесь. Так оно и шло, день за днем. Верджи были довольны; оказывается, они к нему слетелись сами. И конечно, тробы; эти-то возрадовались – возопили в ночи от удовольствия.
– А потом мы уже поняли, что Глиммунг повсюду, – сказал третий спиддл. – И объединились с последними принтерами. Потому что больше всего Глиммунг хочет уничтожить принтеров. Мы слышали, что зло Глиммунга пришло на планету из-за принтеров, что их борьба началась еще до существования этой планеты. Что она стара, как само время. Принтеры нам ничего не говорят; выживают, как могут, и все. Они почти выдохлись, наши принтеры; все, что они сейчас делают, – пудингованное, очень нечеткое и почти бесполезное. Мы, конечно, притворяемся, что все наоборот.
– Но на самом деле не наоборот, – дополнил дополнительный спиддл, – а очень даже оборот. И мы в него попали.
Из дома позвала мама:
– Ник! Пора возвращаться домой. Погуляешь утром.
– До свидания, – сказал Ник спиддлам. – Еще увидимся завтра, – попрощавшись, он вернулся по темноте в ярко освещенный дом.
Сбоку от дома торчал куст чего-то вроде бамбука. Ник уже почти прошел мимо, когда остановился.
В бамбуке что-то росло. Силуэт, немой и неподвижный, который торчал из почвы, как какой-то ночной гриб. Белый столб, рыхлая масса, влажно поблескивающая в тусклом свете. Его заплесневелым коконом покрывала паутина. У него были руки и ноги неопределенных контуров. Расплывчатая несформированная голова. Черты лица еще не проявились. Но Ник уже знал, что это.
Отец-двойник.
Глава 9
Отец-двойник был почти готов. Еще несколько дней – и он созреет. Пока это еще личинка – белая, мягкая и рыхлая. Но дневное солнце ее высушит и согреет. Панцирь затвердеет. Потемнеет и окрепнет. И тогда оно выберется из своего кокона, и однажды, когда отец пройдет рядом с этим местом…
За отцом-двойником росли и другие рыхлые белые личинки, отложенные недавно. Маленькие. Только-только появившиеся на свет.
Ник быстро попятился. Слабо поискал рукой в темноте, на что бы опереться; его вдруг ужасно замутило. Отвернувшись, он сделал пару шагов прочь от отца-двойника и других, новых, личинок – но тут увидел кое-что еще. То, чего до сих пор не мог себе и представить.
Еще одна. Еще одна личинка. Не белая. Уже потемневшая. Паутина, рыхлая мягкость, влажность – все это пропало. Она была готова. Слегка пошевелилась, хлипко двигая руками.
Ник-двойник.
– Ужин готов, – позвала из дома мать. – Позови отца, Ник, и скажи, чтобы он помыл руки. То же касается и вас, молодой человек. – Ник чувствовал запах еды – их первого ужина на Планете Плаумена.
Он добрался до дома и нашел кухню. Мама несла дымящуюся кастрюлю на опрятно накрытый стол.
– Что случилось? – спросила она, увидев его.
– Мне нужно кое-что рассказать папе, – пролепетал Ник, все еще охваченный парализующим ужасом.
– Пит! – встревоженно позвала мама. – Ник чего-то очень испугался; иди скорее. Добреешься после ужина.
На кухню вошел отец – сильный, красивый и решительный.
– Что такое, Ник? – спросил он, увидев лицо сына.
– На улице, – сказал мальчик. – Я покажу; пошли. – Он повел отца из их нового дома в ночную тьму – туда, где росло растение, напоминающее бамбук; росло с внутренней колонией личинок в разных стадиях.
Отец очень долго смотрел на личинок, потом сказал:
– Эти растения чертовски опасны.
– Знаю, – сказал Ник.
– Хорошо, что ты нашел их вовремя, – сказал отец. – Еще несколько дней…
– Можно их убить? – спросил Ник.
– Почему бы и нет, – ответил отец. Но сам продолжал таращиться на отца-двойника. – Меня бы заменили, – сказал он. – Кто-то из них.
– И меня тоже, – сказал Ник.
– Да, твой почти дорос. И этот тоже как ты, – у отца задрожал голос. – В точности как ты.
На крыльцо их нового дома вышла мама.
– Что такое, Пит? – встревоженно позвала она. – Можно мне посмотреть?
– Нет, – сказал отец. – Вернись в дом. – Нику он добавил: – Жаль, у нас нет бензина. Мы бы их сожгли.
– Может, они и так уже достаточно высохли, чтобы… – начал Ник и в ужасе прервался.
