Тот взмыл вверх, в небо, сжав книгу в своей перчатке. Из него торчало копье, и, забираясь выше, он схватился за него; попытался вырвать. Копье не поддавалось, а от него осталась рана, которая уже не закрывалась; Глиммунг не мог извлечь копье и не мог зарастить рану. Его пронзили, и отныне он будет носить эту рану, оставленную неточным и неудачным дубликатом, – пронесет через всю вечность.
Фантомный Глиммунг на земле обернулся к Нику; просительно поднял руки, а потом провалился сам в себя. Превратился в бесформенность, в пудингованную массу без контуров и формы. Повалился на землю и остался лежать, теряя всякое движение и имитацию жизни, которой был наделен; умирая, фантомный Глиммунг присоединился к умирающему принтеру, что его породил.
– Глиммунг ранен! – закричали спиддлы, собираясь вокруг Ника и помогая ему встать, – его обрушила на четвереньки сила взгляда Глиммунга. – Его нет; он сбежал. Он покалечен навсегда. Он слишком близко подошел к принтеру; в своей жажде завладеть книгой он зашел слишком далеко – и забыл о своем враге.
– Спасение во все края! – объявила еще одна группа спиддлов, выбежавшая из-за принтера.
– Он вернул себе книгу, – хрипло сказал Ник.
– Но он уже не будет прежним, – ответил спиддл. – Копье в горле будет тянуть из него жизнь; он уже не сможет стать таким, как раньше. Вставай, мистер, пока не налетели верджи. Глиммунг может отомстить, ударив с их помощью. Не забывай о своем кусочке голубого сыра – он защитит тебя от гнева Глиммунга.
– Гнев Глиммунга, – подхватили остальные спиддлы. – Тебя надо сберечь; ты принес нам победу. Ты нас всех спас!
– Не совсем, – с трудом ответил Ник; его пошатывало, он чувствовал слабость и замешательство. В глазах все расплывалось, и он тряхнул головой, пытаясь очистить мозги и устоять на ногах. – Я не смогу дойти до дома, – сказал он спиддлам. – Пусть кто-нибудь из вас найдет моего папу и попросит прийти сюда. Где здесь безопасное место?
К Нику быстро подошел колонист в форме, стоявший на страже у принтера; он поддержал мальчика за плечо и сказал:
– Здесь с тобой все будет в полном порядке. У нас есть репеллент от верджей и троб-лучи, а сам Глиммунг вернется еще нескоро. Может, и никогда. Может, он отступит в свои горы и забьется там в нору, чтобы вылечиться. Но рана, нанесенная копьем Глиммунга, излечиться не может; ему придется ждать в своих горах на высоте целую вечность.
– Можно где-нибудь присесть? – спросил Ник.
К нему подоспел колонист с дубликатом стула, который совсем недавно сделал принтер.
– Вот, – сказал он Нику. Вместе с человеком в форме он помог мальчику опуститься на стул.
Ножки стула оказались разной длины; под Ником он закачался и просел, так что пришлось опять встать. Стул у принтера получился не очень.
– Я уже в порядке, – сказал Ник. – Более-менее. – Он оглядел рубашку и обнаружил, что ее засыпали бесчисленные кристаллики льда с огромного темного плаща Глиммунга. – Теперь мне осталось только одно, – сказал Ник. – Найти Горация.
Несмотря ни на что, он ни на минуту не забывал о своем коте.
И даже после победы над Глиммунгом он не будет счастлив, пока не найдет Горация.
Глава 16
Что в книге Глиммунга говорилось о Горации? Там говорилось, что он будет сопротивляться и покусает тробов. Он сбежит, и Ник услышит его крики, пока Гораций скитается по лесам Планеты Плаумена. Значит, я должен его слушать, понял Ник. Я должен найти его, когда он будет кричать… или, возможно, уже кричит.
Наконец прибыл отец, а вместе с ним – мистер Маккенна. Судя по всему, миссис Маккенна и мать Ника остались ждать дома.
– Тебе нельзя было выходить, – сказал с упреком отец; он казался очень растревоженным и взволнованным, прямо как в свое время на Земле. – Твоя удача, что тебя не утащили эти самые летающие верджи, или как они там называются.
– Не удача, – поправил Ник. Он показал отцу голубой сыр. – Меня защищает вот это, – сказал он. – Спроси мистера Маккенну.
Мистер Маккенна подтвердил.
– Это правда. Верджи на дух не переносят любой сыр – кроме, может быть, американского, у которого, как известно, практически нет запаха.
– Победа во все края, – объявили спиддлы, возбужденно скача вокруг. – Великий, великий день!
– Есть новости о Горации? – спросил Ник отца.
– Я искал не Горация, – строго ответил он. – Я искал тебя, Ник. Ты намного важнее.
– Но его нужно найти, – сказал Ник.
– Сперва вернемся домой, – ответил отец. – Ты отдохнешь, а я договорю с полицией о мистере Фрэнкисе. А потом, если самочувствие не подведет и будет безопасно…
– На этой планете не бывает безопасности, – ответил Ник. – В смысле полной безопасности.
Всегда будет Глиммунг; всегда будут верджи, тробы и – самые ужасные – отцы-двойники. Тут он сразу вспомнил то, о чем говорил нанк.
– Нанк, на которого мы наткнулись по пути… – начал он, а потом замолк. Незачем лишний раз волновать отца и рассказывать о том, что на дороге за ними следил ДвойНик. Кроме того, отец, как обычно, и так уже был взволнован.
– Да-да, – сказал отец, – что там с нанком?
Ник ушел от ответа.
– Нанки безобидны. И мы одного встретили.
– Я знаю, что они безобидны, – взволнованно ответил отец. – Пошли, пора домой. – Он двинулся в ту сторону, откуда они пришли.
Его остановил человек в форме, стоявший на страже у старого принтера.
– Мистер Грэм, – сказал он, – ваш сын нанес первую настоящую рану до сих пор неуязвимому Глиммунгу.
– Мой Ник? – переспросил отец. – Поразительно. – Казалось, он ошарашен. – Я очень рад, – сказал он, но потом почти сразу же опять начал волноваться. – Ник, ты не очень рисковал?
Ник вздохнул.
– Да, – признался он. – Рисковал.
– Но хотя бы сейчас ты жив-здоров, – добавил отец. Это слегка повысило его настроение. Он радостно хлопнул сына по спине. – Значит, начало у нас здесь позитивное. Офицер тобой очень гордится.
Спиддлы, собравшись в кольцо вокруг Ника и его отца, загалдели, перебивая друг друга:
– Достижения во все края!
– И спиддлы тоже, – сказал охранник в форме. – Они это видели. Мы все видели. Отныне Глиммунг будет вечно носить в горле фантомное копье благодаря тому, что сделал ваш мальчик. В своих одиноких и безлюдных горных краях он будет лелеять неизлечимую рану и слабеть день ото дня. Он ожесточится; он будет терзаться и мучиться. Он будет увядать с каждой ночью. Теперь вы понимаете, почему все так гордятся вашим сыном.
«Все это хорошо, – подумал Ник. – Но это не вернуло Горация». Он угрюмо последовал за отцом и мистером Маккенной, которые отправились в путь домой.
