– Вот именно. Ему поддержка нужна, а я не могу унять свой гнев. Какая из меня жена, Эл? Тем более жена Поднебесного…
– Так стань ей. Стань той, которую он заслуживает. Вик, какая, к черту, разница, что вы по-разному думаете об Эване, что в чем-то ваши взгляды расходятся?! Не дай всему этому отобрать самое дорогое в этом мире! К черту ссоры, к черту Эвана, и Сияющую к черту! У тебя есть муж, любимый муж, так борись за него! Ты сражалась за свою планету, а теперь настало время сражаться за свою жизнь!
– Единая Вселенная, ты слишком много выпила?
С раздраженным рыком Элис вскочила на ноги, поднимая за собой Вик. Она развернула подругу лицом к себе, нахмурилась, а потом внезапно со всей дури отвесила Вик пощечину. И тут же оказалась лицом в песке – никакой алкоголь не мог замедлить реакцию Вик.
– Ты рехнулась?!
– Шлесь ш меня! – Элис брыкалась, но побороть Викторию у нее, естественно, не получалось.
– Что?
– Слезь с меня, говорю, – прошипела Элис, отплевываясь от песка. Вик отпустила ее, протянула руку, чтобы помочь подняться, но Элис вскочила сама, движимая непонятно откуда взявшейся злостью.
– Вы мне весь мозг проели тем, что я строю из себя жертву, что отказываюсь жить… А вот ты, ты сейчас что делаешь? Зарываешь себя? Рушишь жизнь Ветру? Что вы все, черт побери, творите! Боже, как я устала… Как же я устала…
Элис так же внезапно опустилась на песок и закрыла лицо руками.
– Этот чертов мир вывернул нас наизнанку, а вернуть обратно – забыл. Я хочу как раньше, Вик, я больше не вынесу…
– Куда ты денешься, Эл. – Виктория обняла Элис, укачивая ее в своих руках. – И начать придется прямо сейчас.
– Не-е-ет… Виктория, что ты задумала?
– Мне нужно время. Подумать, решиться… Я не могу сейчас вернуться, не могу пойти к Ветру, когда в соседней комнате лежит труп Ирга. По моей вине, кстати.
– И ты собралась уйти? – Элис даже горевать перестала от таких новостей. Оставаться одной на поле боя как-то совсем не хотелось.
– Всего на день, может, два. Я не уеду совсем – по крайней мере, до тех пор, пока не поговорю с Ветром. Продержись там без меня, хорошо? И не говори никому, где я.
– А где ты?
– Пойду в бар к Стивену и Принцесске для начала. А потом заночую где-нибудь в мотеле на окраине – я напишу тебе, не переживай.
– Вик…
– Прости, Эл, но мне нужно побыть одной. Я бы взяла тебя, но мне нужно с самой собой разобраться, без свидетелей.
– Только не убивай себя, пожалуйста.
– Это была плохая шутка, очень плохая шутка, Элис. – Но Вик все же улыбнулась. Элис порывисто обняла ее и отвернулась к океану, чтобы не смотреть за отдаляющейся фигурой сквозь пелену из слез. Вот теперь она действительно осталась одна со своей правдой, точкой зрения и болью, которая никак не хотела униматься.
* * *
– Где Виктория?
Элис стояла на пороге, раскрасневшаяся от долгого пребывания на солнце. Ветер, сложив свои длинные сильные руки на груди, выжидающе смотрел на нее.
– Ее не будет пару дней.
– Ваша вояка не ночует там, где убивает людей? – Сияющая сидела в кресле Роджа в длинном сером платье-балахоне, ехидно прищурив глаза. Элис предпочла проигнорировать этот выпад, тем более Ветер одним тяжелым взглядом осек сестру.
– Где она? – с нажимом спросил он, и Элис тихонько взвыла.
– Почему по-идиотски себя ведете вы, а расплачиваюсь за это я? Ветер, Вик нужно время, потому что ты занимаешься только сестрой, а разрешить ваши проблемы тебе некогда! Поэтому теперь будь добр – сиди и жди, когда она вернется!
– Малышка разбушевалась! – Роджер, уже изрядно выпивший, выглядывал из кухни.
– А с вами по-другому не получается. Что здесь опять происходит? – Элис обвела взглядом всех жильцов дома, которые в очередной раз собрались в гостиной. Это начинало порядком раздражать.
– Ветер собрался проводить какой-то обряд, – бросил Сэм, усаживаясь на небольшой пуф в углу.
– По изгнанию демонов из нашего дома?
– Элис… – Ветер тяжело вздохнул, и желание шутить тут же пропало. – Присядь, пожалуйста.
Она послушно прошла к креслам-мешкам и села рядом с Лин и Астором. Последние все больше держались вместе, словно принцесса и верный воин, который берег покой своей правительницы.
– Я попросил вас здесь собраться, потому что так требуют обычаи моего мира – такие обряды производятся на глазах всей семьи.
– Но твоя жена не очень-то чтит наши традиции.
– Сияющая! Я очень тебя прошу… – Ветер устало потер переносицу и продолжил: – Все вы знаете, что произошло в семье у моей сестры. И обычаи, да и мое сердце, просят поставить точку. Сияющая, подойди сюда.
Сияющая тут же встала, слегка пошатываясь, и направилась к Ветру. Она ступала так тяжело, словно шла на эшафот. Хотя, судя по выражению ее лица, так оно и было. Вот откуда взялась эта чрезмерная язвительность – нападать куда проще, чем смириться с ужасом, который происходит в твоей жизни. Ветер осторожно поцеловал сестру в лоб, замирая на мгновение, а затем распустил ее длинные волосы. Элис заметила, что шнурок в его руках был серым – знак тоски.
– Сестра моя, Поднебесная Сияющая, давшая клятву Огнеру Пламенному в вечной любви, Всемогущие стихии и Бесконечные небеса дают тебе свободу от мужа, предавшего святую клятву. Больше ты не принадлежишь к его стихии, ты снова только Поднебесная, и семья твоя – я, брат по крови и по крыльям.
В руках Ветра блеснули стальные ножницы, и он принялся – прядь за прядью – остригать огненные волосы Сияющей, оставляя лишь родные – бирюзовые. Вместе с прядями на пол капали слезы – огромные, тяжелые капли горечи и отчаянья, словно вместе с этими волосами Ветер отрезал еще и желание жить. Казалось бы, такая простая сцена, но все сидели не шелохнувшись, наблюдая за окончанием семейной жизни несчастной любящей девушки.
– Вот и все.
Сияющая, не сдерживая рыданий, уткнулась в плечо брата, пока он успокаивающе гладил ее по голове, шепча что-то на ухо. Костра тут же подскочила, умчалась на кухню и вернулась с совком и щеткой. Она аккуратно собрала волосы и вопросительно взглянула на Ветра.
– Их нужно сжечь. Пойдемте во двор. – И, поддерживая сестру, Ветер направился к выходу. Костра вынесла небольшую жестяную миску, в которую переложила волосы, и спички. Сияющая вместе с братом опустилась на колени и трясущимися руками зажгла одну.
– Прощай.
Рыжие пряди вспыхнули, уничтожая символ верности и любви. Никакой развод не смог бы сравниться с этим обрядом, с его мощью и трагичностью. Элис снова почувствовала прилив жалости к Сияющей. Несмотря на ее мерзкий характер, она все же была просто любящей несчастной женщиной.
