Дверь открылась с легким скрипом – Элис даже вздрогнула от дежавю. Только в прошлый раз в палате был Эван.
– Привет. – Она улыбнулась, стараясь не выдать своего беспокойства.
– Здравствуй.
Астор сидел в кресле для посетителей в светлой больничной пижаме с голубой отстрочкой. Культя была обмотана бинтами и покоилась на перевязи. Астор выглядел, как и все обитатели больницы, посеревшим, словно покрытым слоем пыли.
– Как ты? – Элис прошла внутрь, вкладывая всю свою выдержку в каждый шаг. С молчаливого позволения Астора она опустилась в другое кресло.
– Все в порядке, Элис.
Он не привык жаловаться, он всегда оставался воином. И оказаться беспомощным больным, заточенным в палате, – одно из самых страшных наказаний для него.
– Мы сегодня ездили за вещами. Тут одежда и все такое. – Она протянула пакет, но тут же поставила его возле столика, что разделял их. – Может, помочь разложить?
– Не стоит, – так же спокойно отозвался Астор, но Элис поняла, что такое предложение было для него обидным.
– Конечно. – Элис терялась, не зная, что спросить. Боже, они так долго жили в одном доме, а она практически ничего о нем не знает. – Мы сегодня были у Лин.
– Как она? – Его лицо тут же оживилось, преобразилось, словно тот самый слой пыли сдуло весенним ветром.
– Держится, – улыбнулась Элис. – Наша девочка очень храбрая: вела себя так, словно не в приют попала, а на курорт. Мы тебе купили телефон новый, он в пакете. Там есть номер Лин – можете разговаривать, когда захотите.
Астор сдержанно кивнул, но Элис чувствовала – это было для него самой важной и счастливой новостью. То, что в доме все в порядке, он понял, едва Элис вошла в палату. Иначе сюда бы врывались бойцы Вик и полицейские в лучшем случае. В худшем – очередные головорезы, жаждущие крови.
– Нам дали временный дом, так что, как только Акина разрешит, мы заберем тебя. Может, тебе что-то нужно сейчас? Ты только скажи – мы все достанем.
– Нет, спасибо, у меня все есть.
«Кроме руки», – мысленно добавила Элис, словно прочла во взгляде Астора. Она старательно, точно как охранник парой часов ранее, пыталась не смотреть на культю, но то и дело ловила себя на странном любопытном разглядывании. Словно в детстве: тебе сказали не трогать корочку, что покрыла рану, а ты с садистским удовольствием закусываешь губы от мелкой противной боли, но все равно по миллиметру отдираешь ее. Жуткая человеческая природа – словом ли, делом, взглядом все возвращаться и возвращаться к источнику боли.
– Могло быть и хуже, – отстраненно заметил Астор, и Элис дернулась, обнаружив, что просто таращится туда, где должна быть правая кисть воина. От неловкости и стыда она залилась краской, устало прикрывая веки.
– Прости. Просто…
– Ты никогда не видела человека без руки? – Голос Астора был ровным и спокойным, что скорее настораживало, нежели восхищало. Не должен человек так равнодушно принимать то, что теперь он навсегда останется калекой. Тем более когда навсегда – действительно означало навсегда. До конца этой гребаной вселенной. – Это здесь – медицина и все такое. В моем мире жестокость и войны были на каждом шагу. Когда у кого-то из головы торчит копье, а рядом лежит другой – с распоротым животом, отсутствие части руки уже не кажется таким страшным.
Элис проглотила тугой комок – воображение очень живо нарисовало все то, что описывал Астор. Она старательно искала, за что зацепиться, чтобы сменить тему, и нашла:
– Кстати, о копье. Куда подевалось твое? Не подумай, что я по нему скучаю, – Элис улыбнулась и потерла шею, вспоминая горячий прием, – просто любопытно – давно уже его не видела.
– Лин заставила его закопать.
– Что?
Астор улыбнулся, явно вспоминая это событие, – улыбка вышла очень теплой и далекой.
– Она все говорила, что я не могу научиться жить в этом мире, потому что не отпускаю свой. А копье – его символ, за который я держусь. Тут ведь люди не разгуливают по улицам с копьями наперевес! – По тону последней фразы Элис поняла, что он цитировал Лин. – Поэтому в один из дней она буквально заставила меня его закопать на заднем дворе, пока никого не было дома. Даже устроила вечер прощания с прошлой жизнью. Она очень хорошая.
– Очень, – подтвердила Элис. – И эта чудесная девочка очень по тебе скучает и хочет, чтобы у тебя была ее часть. Вот, – она протянула ему письмо и кольцо.
Астор бережно взял в руки деревянное украшение, погладил подушечками пальцев, как самое большое сокровище в мире, и поднес к губам.
– Это кольцо ее матери, – сказал он, неуклюже пытаясь надеть цепочку себе на шею. Элис таки не выдержала, положила письмо на столик, поднялась и помогла Астору. – Лин хранила его, изредка надевала – в те дни, когда особенно скучала. Для нее нет ничего важнее этого кольца – она не вышла бы из горящего дома без него.
– А я и не знала. – Элис растерянно опустилась обратно в кресло. Пока она пыталась переварить новую информацию, Астор взял в руки письмо, развернул его с особенным трепетом и волнением – это читалось в его взгляде. Спустя пару мгновений он попросил:
– Прочтешь мне его вслух?
В ответ на непонимающий взгляд Элис Астор продолжил:
– Я не так хорош в чтении, как Лин. Это она схватывает все на лету, а мне нужно гораздо больше времени на самое простое.
– Но это ведь личное…
– Она знала, что делала, когда просила тебя отвезти письмо. Если она тебе доверяет, то и я доверяю, Элис.
Он протянул листок ей, и Элис машинально взяла письмо. Читать чужие письма – плохо, зачитывать его вслух адресату – очень неловко, даже если адресат сам попросил об этом. Астор откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и приготовился слушать. Элис прочистила горло и опустила взгляд на крупные, неровные строчки.
«Милый Астор,
Я очень надеюсь, что у тебя все хорошо. Я знаю, о тебе обязательно позаботятся – у нас отличная семья. Они любят тебя так же сильно, как и я. Просто ты не разрешаешь им быть рядом. Прошу, позволь им. Хотя бы Элис или Эвану. У них сейчас тяжелое время, но им обязательно хватит доброты для тебя, правда. Я не успела сделать так, чтобы ты улыбался, но я все еще с тобой и, когда вернусь, обязательно освобожу тебя. Дорогой мой Астор, ты мой лучший друг, ты храбрый и сильный! Я так горжусь тобой! Но ты можешь иногда быть слабым – это не страшно, даже для воинов. Помни, ты всегда делаешь все возможное. Ты не виноват, что Рэя пропала. И в том, что случилось со мной, тоже.
Я очень тебя люблю, правда-правда. Подожди немного – и я вернусь. Мамино кольцо поможет переждать это время, поэтому я отдаю его тебе. В нем вся моя сила и любовь, ты знаешь.
Пусть тебе снятся хорошие сны.
Будь мудрым, ведь все остальное в тебе уже есть.
