Индексное инвестирование проделало длинный путь с того момента, как в 1975 г. был официально зарегистрирован первый взаимный индексный фонд. С тех пор понятие «индексный фонд» прочно вошло в обиходную речь инвестирующей публики; индексное инвестирование получило почти всеобщее признание в академических кругах и устанавливает универсальный стандарт, относительно которого оцениваются инвестиционные результаты активных управляющих. Эта идея работает, выполняя свои обязательства перед инвесторами в правильно структурированных индексных фондах: обеспечивать им справедливую долю доходностей финансовых рынков, ни больше, ни меньше – не полные 100 %, но очень близко к этому.
Парадигма оригинального индексного фонда
Но в чем именно заключается эта идея, которая работает? Для меня сегодня индексный фонд означает абсолютно то же самое, что и 30 лет назад: это фонд, предназначенный отслеживать доходности и риски самого фондового рынка, представленного индексом Standard & Poor's 500 Composite Stock Price Index, и имеющий следующие ключевые характеристики:
1. Максимально широкая диверсификация.
2. Максимально длительные инвестиционные горизонты.
3. Минимальные издержки.
4. Получение максимально возможной доли той инвестиционной доходности, которой вознаграждают нас наши финансовые рынки.
Эти принципы хорошо показали себя на практике, и именно им мы обязаны замечательным ростом нашего первого индексного фонда, который увеличил свои активы с незначительных $11 млн, собранных в ходе первичного размещения паев в августе 1976 г., до сегодняшних почти $100 млрд (и до $140 млрд, если включить его аналог, предназначенный для институциональных инвесторов), что делает его крупнейшим взаимным фондом в мире. Сегодня общая сумма активов Vanguard, инвестируемых по индексным стратегиям, превышает $300 млрд, что составляет весомую часть от общеотраслевых активов индексных фондов в $620 млрд. Я считаю, что это можно рассматривать как триумф индексного инвестирования.
Рождение первого индексного фонда никак нельзя назвать легким. Прежде всего, непростой задачей было убедить скептически настроенный совет директоров Vanguard в том, что нашим первым стратегическим шагом, спустя всего несколько месяцев после начала деятельности нашей компании в мае 1975 г., должно было стать решение попытаться вспахать эту новую и неизведанную землю, которая обещала стать столь плодородной. Еще труднее было убедить в жизнеспособности этой идеи инвестиционных банкиров с Уолл-стрит, чтобы осуществить первичное публичное размещение паев фонда.
После шокирующего 50 %-ного падения фондового рынка в 1973–1974 гг. отрасль взаимных фондов едва держалась на ногах. Отраслевые активы, почти полностью вложенные в фонды акций, сократились с $62 млрд в 1972 г. до $38 млрд в 1974 г. Потери отрасли оказались значительными: за весь период было ликвидировано паев в общей сложности на $9 млрд и куплено всего на $7 млрд, на $2 млрд меньше. Идея представить на рынке новый фонд акций, к тому же не управляемый и пассивно следующий за рынком, казалась чистым безумством. Но в нашем арсенале было несколько мощных орудий, чтобы начать сражение.
• Пять здравых фундаментальных принципов, описанных мною выше.
• Убедительные доказательства в виде результатов статистического исследования, – в те стародавние времена я фактически осуществил его вручную, – показавшего, что за период с 1945 г. по первую половину 1975 г. Включительно годовая доходность индекса широкого рынка Standard & Poor's 500 в 11,1 % опережала на 1,5 % годовую доходность среднего фонда акций, составившую всего 9,6 %. В результате $1 млн, вложенный на начало периода в индекс S&P500, превратился бы в $24,8 млн под действием «магии компаундирования доходности», а вложенный в средний фонд акций – всего $16,4 млн под действием «тирании компаундирования издержек». Разница: весомые $8,4 млн.
• Миссионерское рвение, заразительный энтузиазм и непреклонная решимость нашей новорожденной команды, насчитывавшей тогда всего 28 человек. (Эти слова могут звучать как бахвальство, но я оставляю судить вам, так это или нет.)
Ответ на призыв лауреата Нобелевской премии
Но мы преодолели все препятствия, стоявшие у нас на пути, написали проспект First Index Investment Trust, получили одобрение Комиссии по ценным бумагам и биржам, распространили его и стали ждать реакции общественности. Первые отклики были обнадеживающими. В начале августа 1976 г. я открыл журнал Newsweek и прочитал слова доктора Самуэльсона в его постоянной рубрике, которые чуть не заставили меня подпрыгнуть на стуле.
«Мой призыв нашел отклик намного скорее, чем я осмеливался даже мечтать, – писал он. – И вот я держу в руках новый глянцевый проспект First Index Investment Trust. Он приходит на рынок!» При этом доктор Самуэльсон признавал, что наш фонд отвечает всего пяти из шести основных требований: 1) доступность для малосостоятельных инвесторов; 2) копирование портфеля и доходности индекса широкого рынка S&P500; 3) минимальный годовой коэффициент расходов всего в 0,20 %; 4) минимальная оборачиваемость портфеля; и 5) «самое главное, предельно широкая диверсификация, необходимая для максимизации средней доходности при минимальных корректировках и волатильности портфеля». Шестое требование – устранение начальной нагрузки – пока не было выполнено, на что он шутливо замечал, что «молитвы профессоров редко воплощаются в жизнь полностью».
(Меньше чем семь месяцев мы выполнили и шестое условие доктора Самуэльсона, отказавшись от ориентированной на продавцов системы распространения через дилеров, которая использовалась фондами Wellington – теперь Vanguard – на протяжении полувека, в пользу новой ориентированной на покупателей системы продажи паев без нагрузки. Ни тогда, ни потом я ни разу не пожалел об этом решении.)
Еще раньше, в июне 1976 г., мы получили важную поддержку в большой статье в журнале Fortune, название которой, вынесенное на обложку номера, гласило: «Индексные фонды – идея, для которой пришло время». Автор приходил к заключению, что «индексные фонды обещают радикально изменить мир управления активами». Слова доктора Самуэльсона и статья в Fortune укрепили нашу уверенность и уверенность наших инвестиционных банкиров в том, что ожидаемое первичное размещение паев фонда вполне позволит нам привлечь запланированные $150 млн и станет воодушевляющим первым шагом к успеху для Vanguard, этой крошечной на тот момент новорожденной компании, управлявшей менее чем $2 млрд активов, которые изо дня в день сокращались в результате массового погашения паев разочарованными вкладчиками.
Увы, между великими честолюбивыми замыслами и их воплощением в жизнь всегда существует разрыв – как гласит поговорка, «Не говори "гоп", пока не перепрыгнешь». 30 августа 1976 г., когда была закрыта книга заявок на первичное размещение паев, мы собрали не планируемые $150 млн, а жалкие $11 320 000. Разочарованные андеррайтеры предложили отменить размещение, но мы решили идти вперед несмотря ни на что. Хотя мы тоже были глубоко разочарованы цифрами, мы ликовали от самого факта: первый в мире индексный фонд стал действительностью, рожденный в переживающей кризис отрасли едва оперившейся компанией, которой не исполнилось еще и двух лет.
