3. Владение набором профессиональных навыков, практических методов и приемов, уникальных для данной профессии.
4. Развитая способность выносить целостные суждения в условиях этической неопределенности.
5. Организованный подход к обучению на основе опыта, на индивидуальном и коллективном уровне, и вытекающее отсюда новое знание, основанное на конкретных условиях практики.
6. Развитие профессионального сообщества, ответственного за контроль и надзор за качеством практики и профессионального образования.
Затем они добавляют замечательные слова: «Основная миссия любой профессии – служить ответственно, бескорыстно и мудро… и устанавливать имманентно этические отношения между представителями профессии и обществом».
Говоря о профессиях, большинство из нас в первую очередь думает о врачах, адвокатах, учителях, инженерах, архитекторах, бухгалтерах и духовенстве. Я думаю, вы согласитесь, что к в равной мере к профессионалам можно отнести, хотя бы в идеале, журналистов и доверительных управляющих чужими активами. И между тем, профессия за профессией, былые профессиональные ценности подвергаются порче. Главный виновник – наш старый друг (или враг) «общество прибыли». Ничем не сдерживаемые рыночные силы не только оказывают сильнейшее давление на профессии, но и в некоторых случаях полностью сокрушают традиционные стандарты профессионального поведения, складывавшиеся веками.
Эти нормы, как показывает горькая реальность, подверглись деградации в большинстве наших профессий
[81]. Другая статья в том же номере Daedalus утверждает, что идея, будто «рынок является саморегулируемым и самодостаточным с точки зрения морали» для того, чтобы гарантировать поддержание и соблюдение профессиональных стандартов, совершено очевидно доказала свою несостоятельность. На самом деле, именно эта ошибочная идея лежит у истоков многих серьезных перекосов последних лет, успешно вытесняя собой преобладавшее ранее убеждение, что профессионалы должны выполнять свою работу и с приверженностью употреблять свое мастерство ради «исполнение миссии, которая вызывает страсть, миссии, которая выводит за пределы собственного "я"». Разумеется, мы знаем, что «исполнение этой благородной миссии может быть тяжелым и мучительным… и не отказаться от нее возможно лишь для тех, кто действительно в нее верит и обладает достаточным уровнем самопознания, чтобы избежать таких опасностей, как высокомерие, мания величия, ошибочные убеждения и искаженные суждения».
Многие уважаемые профессии уже пали жертвой указанных болезней, что нанесло неизмеримый ущерб всему нашему обществу. За примерами катастрофических последствий далеко ходить не надо. В сфере бухучета и аудита наша некогда «Большая восьмерка», а теперь «Большая четверка» аудиторских фирм ныне предлагает высокоприбыльные консультационные услуги аудируемым ими клиентам, что превращает их из ненезависимых и профессиональных ревизоров, контролирующих соблюдение общепринятых (или принимаемых по усмотрению) принципов бухгалтерского учета, в заинтересованных партнеров руководства. Профессиональная несостоятельность Arthur Anderson и банкротство ее клиента Enron – всего лишь один пример последствий этих отягощенных конфликтами интересов отношений.
Вспомните также о растущем доминировании «государства» (издателей) над «церковью» (журналистами) в журналистике и о скандалах, затронувших даже наиболее уважаемых представителей прессы – New York Times, Los Angeles Times и Washington Post. Аналогичная перемена имела место в медицинской профессии, где врачебная гуманистическая мораль была вытеснена финансовыми интересами медицинского бизнеса, нашим гигантским здравоохранительным комплексом, состоящим из больниц, страховых компаний, производителей лекарственных препаратов и их продавцов, а также организаций по обеспечению здоровья.
В целом профессиональные отношения с клиентами все больше трансформируются в деловые отношения с покупателями. В мире, где каждый пользователь услуг рассматривается как покупатель, каждый поставщик услуг становится продавцом. Иначе говоря, когда поставщик услуг становится молотком, клиент становится гвоздем. Пожалуйста, не считайте меня наивным. Я полностью согласен с тем, что каждая профессия должна содержать элементы бизнеса. Действительно, если доходы не превышают расходы, ни одна организация, сколь бы благими ни были ее цели, не сможет просуществовать очень долго. Но в результате того, что многие из самых благородных профессий нашего общества, в том числе бухучет и аудит, журналистика, медицина, право, архитектура и доверительное управление, все больше отходят от традиционного фокуса на служении интересам своих клиентов и общества в целом и превращаются в коммерческие предприятия, ищущие конкурентного преимущества, люди, которые полагаются на их услуги, оказываются в числе проигравших.
Несколько лет назад обозреватель New York Times Magazine Роджер Ловенстайн высказал аналогичную мысль, оплакивая утрату «кальвинистской строгости нравов», уходящей корнями в «понятия Старого света о честности, этике и незыблемой лояльности клиенту»
[82]. «Профессии в американском обществе, – писал он, – превратились в чисто коммерческие предприятия… где аудиторские фирмы спонсируют турниры по гольфу» (а управляющие взаимными фондами, он мог бы добавить, помимо этого еще и покупают права на названия стадионов). «Сражение за независимость, – подводит итог Ловенстайн, – всегда заканчивается поражением». Короче говоря, если раньше мы признавали, что есть вещи, которые просто нельзя делать (своего рода моральный абсолютизм), то сегодня мы руководствуемся правилом «раз все так делают, я тоже буду так делать» (такой вот моральный релятивизм
[83]).
Деградация ценностей деловой и инвестиционной культуры
Теперь давайте обратимся к текущему состоянию дел на наших коммерческих предприятиях, в частности к нашим гигантским публичным компаниям, а также к инвестиционным институтам, которые сегодня главным образом принадлежат гигантским финансовым конгломератами. Разумеется, обе эти сферы деятельности представляют собой специфическую смесь бизнеса и профессии, но сегодня они очень далеко ушли от традиционных ценностей капитализма. Да, современный капитализм начиная с Промышленной революции в Англии в конце XVIII в. Всегда был связан с предпринимательством и риском, накоплением капитала, жесткой конкуренцией, свободными рынками и получением прибыли на вложенный капитал. Но основополагающим принципом раннего капитализма было доверять и быть достойным доверия.
Я не хочу сказать, что на протяжении своей долгой истории капитализм был лишен серьезных недостатков. Там были изъяны морали, например плохое отношение к фабричным рабочим и даже злоупотребление детским трудом в эпоху раннего капитализма. Среди других пороков – нарушение правил честной и свободной конкуренции (вспомните о нефтяных трастах и олигархах). Но в последние десятилетия XX в. мы столкнулись с еще одним серьезным дефектом: эрозией самой структуры капитализма. Не только принцип «доверяй и будь достойным доверия» отступил на задний план, но и собственники наших компаний были отодвинуты на второстепенные роли в функционировании системы
[84].
