Глава 9
Кризис этических пропорций
[90]
Недавно я получил письмо от одного акционера Vanguard, в котором тот назвал нынешний мировой финансовый кризис «кризисом этических пропорций». Замена слова «эпический» на «этический» – не просто красивый речевой оборот; такое определение кризиса возлагает главную ответственность за происходящее на масштабную деградацию традиционных этических стандартов.
Коммерция, бизнес, финансы – все они пали жертвой этой пагубной тенденции. Всецело вверив себя «невидимой руке» Адама Смита, которая предположительно должна направлять своекорыстную деятельность индивидов на достижение общественной выгоды, наше общество сочло, что рынок и свободная конкуренция способны гарантировать нам благосостояние и процветание.
Но этот своекорыстный интерес вышел из-под контроля. Он превратил нас в «общество прибыли», где единственной мерой успеха стали деньги. Доллар подчинил себе новую реальность. И неконтролируемые рыночные силы не оставили камня на камне от традиционных стандартов профессионального поведения, которые складывались веками.
В результате наше общество перешло от нравственного абсолютизма к нравственному релятивизму: если раньше мы были убеждены, что «есть вещи, которые просто нельзя делать», то теперь мы живем по принципу «раз все так делают, я тоже буду так делать». В первую очередь от подобного изменения традиционных общественных ценностей пострадала деловая этика, и понятие стандартов профессионального поведение было полностью забыто в суматохе дня.
Кажется, мы забыли, что сущность любой профессии – это не только набор специальных знаний и навыков, но и обязанность служить ответственно, бескорыстно и мудро и устанавливать имманентно этические отношения между представителями профессии и обществом, которому они служат. Старый принцип «доверяй и будь достойным доверия», который некогда был не только общепринятым стандартом делового поведения, но и ключом к деловому успеху, стал рассматриваться как странный анахронизм, пережиток давно минувшей эпохи.
Среди непосредственных причин нынешнего кризиса обычно называют легкие кредитные деньги; пренебрежительное отношение к рискам со стороны наших банкиров и инвестиционных банкиров; «секьюритизацию», разорвавшую традиционную связь между заемщиком и кредитором; колоссальные кредитные плечи, встроенные в нашу в финансовую систему деривативными инструментами умопомрачительной сложности; а также несостоятельность наших регуляторов и других стражей.
Но главной причиной, я считаю, стала наша неспособность увидеть и признать мутацию самой природы капитализма, которая происходила у нас на глазах. Говоря простым языком, эта мутация заключалась в росте гигантских корпораций и гигантских финансовых институтов, которые отныне контролировались не их прямыми собственниками, как это было в прежнем «обществе собственников», а агентами конечных собственников, что стало характерно для сегодняшнего «общества агентов».
Руководители наших публичных компаний стали ставить свои интересы выше интересов своих собственников, и наши управляющие активами, которые владеют примерно 70 % всех акций американских публичных компаний, беспечно приняли это перемену. Более того, они потворствовали ей, довольствуясь поверхностным анализом и исследованием ценных бумаг, игнорируя проблемы корпоративного управления и предаваясь беспрецедентной спекулятивной оргии на фондовом рынке.
Адам Смит более 200 лет назад поразительно точно характеризовал сегодняшних корпоративных и инвестиционных менеджеров (многие из которых сами контролируются гигантскими финансовыми конгломератами) следующими словами:
От тех, кто заведует в большей степени чужими деньгами, чем своими собственными, нельзя ожидать такой неусыпной осторожности, какую… они проявляют в управлении своим капиталом… Они очень легко освобождают себя от заботы от них. Поэтому небрежность и расточительность должны всегда в большей или меньшей степени проявляться в управлении делами…
Неправомерные деяния и ошибки наших корпоративных, финансовых и государственных лидеров, снижение этических стандартов и несостоятельность нашего нового общества агентов – все это свидетельствует о провале нынешней версии капитализма. Сторонник свободного рынка (и бывший председатель Федеральной резервной системы), Алан Гринспен разделяет мою точку зрения. В своем выступлении на слушаниях в конгрессе в октябре прошлого года он заявил, что обнаружил ключевой «порок в модели, которую я считал критической функциональной структурой, определяющей, как функционирует мир». Как заметил один журналист, «обнаружить порок в этой модели – плевое дело».
Так что же следует сделать? Мы должны поставить перед собой цель создать «фидуциарное общество», где наши управляющие/агенты, которым доверена ответственность за деньги других людей, будут обязаны – в том числе в соответствии с федеральными законами – ставить интересы своих собственников/принципалов на первое место, сосредоточившись на долгосрочных инвестициях вместо краткосрочных спекуляций, проявляя должную осмотрительность при выборе ценных бумаг и требуя от руководства компаний управлять ими в интересах собственников. Все это – неотъемлемые составляющие их этической ответственности перед обществом в целом. Это задача не из легких.
Глава 10
«Черный понедельник» и «черные лебеди»
[91]
20-я годовщина так называемого «черного понедельника» дает нам весомый повод в очередной раз рассмотреть роль риска на наших финансовых рынках. Тогда, 19 октября 1987 г., за один день индекс Dow Jones снизился с 2246 до 1738 пунктов – на ошеломительные 508 пунктов, или почти на 25 %. Это падение было в два раза больше предыдущего крупнейшего однодневного обвала индекса на 13 %, которое имело место 24 октября 1929 г. (в так называемый черный четверг) и стало одним из первых признаков надвигающейся Великой депрессии
[92].
На момент закрытия фондового рынка в тот роковой понедельник в октябре 1987 г. американские компании потеряли около одного $1 трлн рыночной капитализации. Такое падение, казалось, шокировало всех участников рынка. Но были некоторые ветераны, которых это не удивило. Газеты цитировали слова Эйса Гринберга, бывшего президента банка Bear Stearns: «Да, рынки подвержены колебаниям. Разве это новость?» А всего за год до «черного понедельника» я сказал своей команде в Vanguard, что индекс Dow вполне может упасть на 100 пунктов и больше, чего никогда раньше не случалось. Почему? Потому что, заметил я, «на фондовом рынке возможно все».
