– Мне нужно идти! Если Сеяна увидят без второго миротворца, его накажут. Кстати, то же самое случится и со мной без него. Мы должны ходить по двое. И о чем он только думал?! – По правде говоря, Кориолан прекрасно знал, о чем думал Сеян. Какая удачная возможность наведаться в Котел без надзора Кориолана!.. Он притянул к себе Люси Грей и поцеловал. – Спасибо за чудесный день! Увидимся в следующую субботу? – И выскочил за дверь, прежде чем Люси Грей успела ответить.
Кориолан дошел до Котла в два раза быстрее, чем обычно, и заглянул внутрь. С дюжину местных придирчиво осматривали товары на лотках. Мод Беж сидела на бочонке, Тэм Янтарь шнуровал ей ботинок. В дальнем конце склада Сеян стоял у прилавка, разговаривая с какой-то женщиной. Подойдя ближе, Кориолан увидел, чем она торгует: шахтерские лампы, кирки, топоры, ножи. Внезапно он понял, на что Сеян может потратить привезенные из Капитолия деньги! Оружие. Причем вовсе не такое, что лежало перед ними. Он купит огнестрельное оружие. Словно подтверждая сомнительность сделки, женщина оборвала разговор, едва увидев Кориолана. Сеян сразу отошел от нее подальше.
– Решил сходить за покупками? – спросил Кориолан.
– Хотел ножик карманный посмотреть, – ответил Сеян. – К сожалению, все кончились.
Идеальное оправдание! Ножи были у многих миротворцев. Они даже специальную игру на деньги придумали – делали ставки, кто попадет в мишень.
– Я тоже хотел себе купить. После получки.
– Конечно, – согласился Сеян, словно это само собой разумелось.
Подавив желание его ударить, Кориолан вышел, не обращая внимания на Мод Беж и Тэма Янтаря. Почти всю дорогу до базы он молчал, обдумывая стратегию. Надо непременно выяснить, во что вляпался Сеян! Логика не сработала, она к доверию не особо располагает. Может, сыграть на их дружбе? Попробовать не помешает. За несколько кварталов до базы Кориолан положил руку Сеяну на плечо, заставив остановиться.
– Знаешь, Сеян, я ведь твой друг. Нет, больше чем друг! Ты мне как брат! А у членов семьи – особые правила. Если тебе нужна помощь… Я имею в виду, если ты не справляешься сам… Я всегда рядом!
В глазах Сеяна заблестели слезы.
– Спасибо, Корио. Это много для меня значит. Наверное, ты единственный на свете, к кому я испытываю доверие.
Опять доверие. Воздух им тут пропитан, что ли?!
– Иди сюда! – Кориолан порывисто обнял Сеяна. – Пообещай, что не наделаешь глупостей, ладно?
Плинт кивнул в знак согласия, однако Кориолан знал: вероятность сдержать обещание близка к нулю.
По крайней мере, благодаря напряженному распорядку Сеян находился под постоянным наблюдением даже за пределами базы. В понедельник после обеда они снова поехали снимать ловушки с деревьев. За выходные туда не попалась ни одна сойка-пересмешница. Вопреки ожиданиям, доктора Кей это ничуть не расстроило.
– Похоже, они не только унаследовали эффективную мимикрию, но и развили навыки выживания. Клетки больше не понадобятся, используем паутинные сети.
Когда во вторник солдаты приехали на грузовиках, ученые уже определили места, где было особенно много соек-пересмешниц. Разбившись на группы (Кориолан с Блохой снова работали с доктором Кей), они помогли установить специальные жерди, между которыми натянули тончайшие, почти невидимые сети. Результат не заставил себя долго ждать: птицы запутывались и падали в горизонтальные ряды карманов на сетчатых поверхностях. Доктор Кей велела не оставлять их без присмотра и вынимать птиц немедленно, чтобы те не успели слишком разозлиться и пораниться. Она лично достала первых трех соек, аккуратно распутывая сетку одной рукой и надежно удерживая птицу в другой. Блоха показал себя прирожденным птицеловом: бережно извлек и успешно поместил свою добычу в клетку. Птица Кориолана начала душераздирающе вопить, едва он к ней прикоснулся. Стоило ему слегка ее сжать, чтобы утихомирить, как она тут же вонзила клюв в ладонь. Юноша инстинктивно разжал пальцы, и сойка-пересмешница скрылась в густой листве. Зловредное создание! Доктор Кей промыла и забинтовала ему руку, и Кориолан вспомнил, как тем же самым занималась Тигрис в день Жатвы, когда он укололся шипом розы Мадам-Бабушки. Даже двух месяцев не прошло! Сколько надежд было в тот день, и вот посмотрите на него! Ловит птиц-переродков в дистриктах!.. Остаток дня Кориолан провел за переноской клеток в грузовик. Пораненная рука не избавила его от ухода за птицами в ангаре, и он занялся чисткой клеток.
Кориолан понемногу проникся симпатией к сойкам-говорунам. Они и в самом деле впечатляли – настоящий образец искусства генной инженерии. В лаборатории лежало несколько пультов, и ему разрешили немного поиграть, как только птиц пометили и занесли в список. «Вреда не будет, – решил один из ученых. – Похоже, птицам даже нравится внимание». Блоха участвовать отказался. Кориолан принялся записывать глупые фразочки и петь куплеты гимна, наблюдая, сколько птиц одновременно реагируют на один пульт. Если сдвинуть клетки, то до четырех особей. Он всегда стирал записанное, делая финальный прогон в тишине, чтобы его голос не попал в лабораторию Цитадели. Увы, пение пришлось прекратить – его тут же подхватывали сойки-пересмешницы. Хотя слушать, как они восхваляют Капитолий, было приятно, но заставить их замолчать не получалось – одну мелодию они могли верещать до бесконечности.
Кориолан уже начал уставать от музыки, буквально заполонившей всю его жизнь. Она окружала со всех сторон: песни птиц, песни ансамбля Люси Грей, их совместное пение. Пожалуй, он вовсе не разделяет увлечение матери. По крайней мере, не в таких количествах. Музыка жадно поглощала все внимание, требовала ответной реакции и мешала думать.
К полудню среды они поймали пятьдесят соек-пересмешниц, как и хотела доктор Кей. Кориолан с Блохой провели остаток дня, ухаживая за птицами и поднося новых пленниц к лабораторному столу, где их помечали и записывали. К обеду управились, потом стали готовить птиц к отправке в Капитолий. Ученые показали Кориолану и Блохе, как крепить чехлы к клеткам, и ушли в свой планолет, доверив солдатам закончить самостоятельно. Кориолан вызвался надевать чехлы, Блоха носил клетки в планолет и помогал их привязывать.
Кориолан решил начать с соек-пересмешниц, чтобы поскорее от них избавиться. Он переносил клетки по одной на свой рабочий стол, накидывал чехлы, мелом писал сверху букву «М» и передавал Блохе. Тот как раз ушел с пятидесятой клеткой, в которой металась оглушительно чирикающая птица, когда в ангар заскочил взволнованный Сеян.
– Хорошие новости! Ма прислала еще одну посылку!
Блоха, грустивший из-за того, что птиц увозят, немного повеселел.
– Твоя ма – лучше всех!
– Так я ей и передам. – Сеян дождался, пока Блоха уйдет, и повернулся к Кориолану, который как раз взял клетку с сойкой-говоруном под номером один. Птица щебетала, подражая унесенной недавно сойке-пересмешнице. Широкая улыбка Сеяна исчезла, сменившись страдальческим выражением лица. Он оглядел ангар, убедился, что они одни, и тихо проговорил: – Послушай, у нас мало времени. Знаю, ты не одобришь мой план, но я хочу, чтобы ты меня понял! После того, что ты сказал вчера, про братьев, я обязан все тебе объяснить. Прошу, выслушай!
