Вот оно, признание. Призывы к здравомыслию и осторожности успехом не увенчались, зато наигранный энтузиазм Кориолана пришелся кстати. Настало время все узнать, сложив кусочки головоломки: деньги, оружие, план базы. Сейчас весь предательский заговор раскроется, и как только Кориолан его услышит, то и сам станет таким же изменником. Он предаст Капитолий. По-хорошему, ему следовало немедленно удариться в панику, убежать или хотя бы попытаться заткнуть Сеяна. Но он ничего этого не сделал.
Руки его действовали сами по себе, как и в тот раз, когда он уронил платок в террариум со змеями, не успев понять, что решение принято. Левая рука Кориолана поправила чехол на клетке с сойкой-говоруном, в то время как правая, скрытая от Сеяна, опустилась на столешницу, где лежал пульт. Кориолан нажал кнопку записи, и сойка-говорун притихла.
Глава 28
Кориолан повернулся к клетке спиной, оперся на стол руками и стал ждать.
– Слушай сюда! – с волнением проговорил Сеян. – Несколько повстанцев хотят уйти из Дистрикта-12 навсегда. Они отправятся на север и начнут там новую жизнь, далеко-далеко от Панема! Меня обещали взять с собой, если помогу им с Лил.
Кориолан с сомнением поднял брови.
– Знаю-знаю, – выпалил Сеян, – но без меня им не обойтись! Дело в том, что они хотят освободить Лил. Иначе Капитолий повесит ее со следующей партией приговоренных. В общем, план простой. Тюремная охрана сменяется каждые четыре часа. Я подмешаю снотворное в сладости, которые прислала ма, и угощу караульных снаружи. У меня осталось лекарство, прописанное капитолийским доктором, оно вырубает на раз-два, – Сеян щелкнул пальцами. – Заберу у них автоматы. Охрана внутри не вооружена, так что отведу ее под прицелом в комнату для допросов. Стены там со звукоизоляцией, криков никто не услышит. Потом выпущу Лил. Ее брат поможет нам перебраться через забор, и мы сразу отправимся на север. Через ворота не пойдем – все решат, что мы прячемся на базе, и примутся ее обыскивать. Пока сообразят, что нас нет, мы будем уже далеко. Никто не пострадает. Никто ничего не узнает.
Кориолан опустил голову и помассировал лоб кончиками пальцев, словно пытаясь собраться с мыслями. Он не знал, сколько у него получится уклоняться от разговора, не вызывая подозрений.
Сеян между тем торопливо продолжал:
– Я не мог уйти, не рассказав тебе все. Ведь ты мне как брат! Никогда не забуду, что ты сделал для меня на арене. Позже попробую передать весточку ма, чтобы она тоже была в курсе. И отцу, наверное. Пусть знает, что имя Плинтов живет, хотя и в безвестности.
Ну вот, имя прозвучало. Теперь достаточно. Левая рука Кориолана нашарила пульт и нажала кнопку нейтрального режима. Сойка-говорун защебетала ту же песню, что и перед записью.
Кориолан насторожился.
– Блоха идет.
– Блоха идет, – повторила птица его голосом.
– Тихо, глупышка, – велел юноша птице, радуясь, что она вернулась к обычному поведению. Похоже, Сеян ничего не заметил. Кориолан быстро набросил чехол и начертил мелом маркировку – Г1.
– Нужно заменить поилку, – сообщил Блоха, входя в ангар, – одна сломалась.
– Одна сломалась, – повторила птица голосом Блохи, потом принялась подражать пролетевшей мимо вороне.
– Сейчас поищу. – Кориолан вручил ему клетку, и Блоха ушел.
Кориолан отправился к контейнеру, где хранились припасы для птиц, и принялся в нем рыться. Во время разговора лучше держаться подальше от соек-говорунов. Если они начнут слишком рьяно подражать, Сеян может удивиться, почему первая была такой молчаливой. Впрочем, вряд ли он вообще знает, как работать с этими птицами. Доктор Кей не объясняла этого группе новобранцев.
– Сеян, это полный бред! Столько всего может пойти не так! – выпалил Кориолан. – Что, если караульные не захотят сладкого? Или один возьмет и грохнется на пол на глазах у другого? Что, если внутренние охранники позовут на помощь прежде, чем ты отведешь их в допросную? Что, если ты не найдешь ключ от камеры Лил? И как, по-твоему, ее брат вытащит вас с базы? Думаешь, никто не заметит, как вы режете забор или что вы там придумали?
– Нет, резать ни к чему – за генератором сетка ослабла, там и выберемся. Послушай, я знаю, в моем плане очень много всяких «если», но он должен сработать! – Сеян словно пытался убедить сам себя. – И даже если не сработает, что с того? Ну, арестуют меня сейчас, а не потом. Тем лучше. На данный момент меня и обвинить-то особо не в чем.
Кориолан покачал головой с несчастным видом.
– Тебя уже не переубедить?
Сеян был непреклонен.
– Нет, я все решил. Здесь я не останусь! Мы оба знаем, что рано или поздно я сорвусь. Ну не могу я выполнять обязанности миротворца с чистой совестью и подвергать тебя опасности и дальше, посвящая в свои безумные планы!
– Как же ты будешь там жить? – Кориолан нашел коробку с новой поилкой.
– Припасов у нас хватит, к тому же я меткий стрелок, – напомнил Сеян.
Значит, у повстанцев есть оружие, о чем он не сказал.
– А что будешь делать, когда патроны закончатся?
– Как-нибудь выкрутимся. Станем ловить рыбу и птиц сетями. Говорят, на севере живут люди.
Кориолан вспомнил, как Билли Бурый соблазнял Люси Грей этим воображаемым поселением в глуши. Интересно, он услышал про это место от повстанцев или сам им о нем рассказал?
– Даже если на севере никто не живет, там нет власти Капитолия! – продолжил Сеян. – Для меня это самое главное! Никаких дистриктов, не нужно быть ни студентом, ни миротворцем. Больше им не удастся контролировать мою жизнь! Знаю, похоже на трусливое бегство, но надеюсь, что, вырвавшись отсюда, смогу рассуждать более здраво и придумаю, как помочь дистриктам.
«Куда уж тебе, – подумал Кориолан, – сильно сомневаюсь, что ты переживешь зиму». Он вынул поилку из упаковки.
– Ну, что могу сказать, Сеян… Буду по тебе скучать. Желаю удачи.
Сеян шагнул к нему, порываясь обнять, и тут в дверях показался Блоха. Кориолан поднял поилку.
– Нашел!
Он машинально накрывал клетки чехлами и ставил номера, а мысли лихорадочно метались. Что же делать? Часть его хотела броситься к планолету и стереть запись сойки-говоруна под номером один. Быстро поставить на воспроизведение, потом на нейтралку, нажать на запись и снова на нейтралку, чтобы птица запомнила лишь крики солдат на взлетной полосе. И что тогда? Попытаться отговорить Сеяна от его затеи? В успех верилось слабо. Даже если получится сейчас, вскоре он все равно встрянет в очередную авантюру. Сдать его командиру базы? Сеян наверняка будет все отрицать, и подкрепить обвинение нечем, кроме записи в памяти сойки-говоруна. Время побега неизвестно, и засаду не устроишь. И кем после этого он станет для Сеяна? Или, если все выплывет наружу, для всей базы? Стукачом, к тому же лживым, и нарушителем спокойствия?
