– А про Голодные игры ты не забыл? – поинтересовалась она. – В тот день, когда мы впервые с тобой встретились, Каска спросил, какова их цель, и ты дал стандартный ответ. Наказать дистрикты. Сейчас ты ответил бы так же?
Кориолан вспомнил разговор с Сеяном, когда помогал ему раскладывать вещи.
– Мне есть что добавить. Голодные игры – не просто способ наказать дистрикты, они еще и часть непрерывной войны. Каждые Игры – отдельная битва, которую мы способны держать в руках, вместо того чтобы развязывать большую войну, которая может вырваться из-под контроля.
– Хм. – Доктор Галл отвела мышонка подальше от разинутой пасти. – Эй ты, не жадничай!
– И еще они служат напоминанием о том, что мы сделали друг с другом, и что можем повторить просто потому, что мы те, кто мы есть, – продолжил Кориолан.
– И кто же мы, как ты думаешь теперь? – спросила она.
– Существа, которым нужен Капитолий, чтобы выжить. – Кориолан не удержался от подколки. – Знаете, это все бессмысленно. Я имею в виду Голодные игры. В Двенадцатом их вообще никто не смотрит, разве что Жатву. Телевизоры там не ловят сигнал, даже у нас на базе.
– В будущем это может стать проблемой, а в этом году – просто счастье, учитывая, какой скандал мне пришлось замять, – заметила доктор Галл. – Напрасно мы привлекли учеников. Они начали умирать как мухи, выставив Капитолий чересчур уязвимым.
– Значит, вы все стерли? – спросил Кориолан.
– Все записи до единой, больше их не покажут. – Она усмехнулась. – Разумеется, я оставила в хранилище мастер-копию, но это – для моего собственного развлечения.
Кориолан был рад, что так вышло. Теперь от Люси Грей не останется и следа. В Капитолии про нее забудут, в дистриктах ее едва знали, а в Двенадцатом никогда и не считали своей. Через несколько лет смутное воспоминание о девушке, певшей на арене, совсем исчезнет. Прощай навсегда, Люси Грей!
– Впрочем, нельзя сказать, что провал был полный. Думаю, в следующем году мы снова привлечем Фликермена. Твоя идея насчет ставок нам тоже пригодится.
– Вам нужно придумать, как сделать просмотр обязательным. В Двенадцатом никто не станет смотреть такую мрачную передачу добровольно, – сказал Кориолан. – Свободного времени у них мало, и они предпочитают тратить его на выпивку, чтобы хоть ненадолго забыться.
Доктор Галл усмехнулась.
– Видимо, вы многому научились во время своих летних каникул, мистер Сноу.
– Каких каникул? – не понял Кориолан.
– И чем, интересно, ты собирался заниматься в столице? Бездельничать, расчесывая кудряшки перед зеркалом? Я решила, что провести лето с миротворцами будет гораздо полезнее. – Доктор Галл заметила его смятение. – Неужели ты мог подумать, что я вложила в тебя столько сил и времени лишь для того, чтобы отдать этим кретинам?
– Я ничего не понимаю, мне же сказали… – начал он.
Доктор Галл прервала его:
– Я велела отправить тебя в почетную отставку, приказ уже вступил в силу. Ты будешь учиться в Университете под моим началом.
– В Университете? Здесь, в Капитолии? – удивленно воскликнул Кориолан.
Главный распорядитель бросила в террариум последнего мышонка.
– Занятия начинаются в четверг.
Эпилог
В один прекрасный октябрьский день в середине осеннего семестра Кориолан Сноу спустился по мраморным ступеням Университетского научного центра, скромно не замечая обращенных на него взглядов. В новом костюме Кориолан смотрелся великолепно, особенно учитывая, что кудри отрасли, а благодаря службе в армии он приобрел армейскую выправку, вызывавшую зависть у соперников.
Только что закончилось занятие по курсу военной стратегии с углубленным изучением предмета, которое вела доктор Галл, а перед этим он провел все утро в Цитадели, где проходил стажировку. На самом деле Кориолан давно стал полноправным членом команды. Уже вовсю шла работа над привлечением зрителей к просмотру следующих Голодных игр. Именно Сноу обратил внимание на то, что жители дистриктов не имеют в Играх личной заинтересованности, не считая жизней пары трибутов, которых могут даже не знать. Победа трибута должна стать победой всего дистрикта. Пока решили следующее: если трибут завоюет корону победителя, каждому жителю дистрикта вручат продовольственный паек. Чтобы повысить качество возможных добровольцев, Сноу предложил построить в дистриктах так называемые Деревни Победителей, где в отдельных домах будут селиться трибуты-победители. Для обитателей лачуг это должно стать отличным стимулом. Плюс весомый денежный приз. В результате в долгосрочной перспективе они получат достойных игроков.
Сноу любовно погладил наплечную сумку из мягкой кожи – подарок Плинтов к началу учебного года. Он до сих пор путался с тем, как их называть. С «ма» он свыкся довольно быстро, однако называть Страбона Плинта отцом у него язык не поворачивался. Они его вовсе не усыновили – ведь ему уже исполнилось восемнадцать, скорее назначили своим наследником. Кориолан ни за что не расстался бы с фамилией Сноу, даже ради целой военно-промышленной империи.
Все произошло естественно: его возвращение, их горе, объединение двух семей. Смерть Сеяна подкосила Плинтов. Страбон выразился просто: «Моей жене не для кого жить. Мне, кстати, тоже. Ты потерял родителей, мы – сына. Думаю, что вместе нам будет легче». Он выкупил апартаменты Сноу, чтобы им не пришлось переезжать, а апартаменты Дулиттлов этажом ниже – для себя и «ма». Шли разговоры о перепланировке, винтовой лестнице и, возможно, внутреннем лифте, но спешить не стали. «Ма» и так наведывалась каждый день, помогая с Мадам-Бабушкой, которая быстро смирилась с появлением новой «горничной». С Тигрис они прекрасно поладили. Теперь Плинты оплачивали буквально все: налог на апартаменты, учебу Кориолана в Университете, услуги повара. Также они выделили ему щедрое пособие. Это пришлось кстати, поскольку, хотя он и перехватил отправленный Тигрис конверт с деньгами, университетская жизнь обходилась недешево. Страбон не требовал отчета о расходах и не возражал против нескольких дополнений к гардеробу; наоборот, ему было приятно, когда Кориолан с ним советовался. Они сошлись на удивление легко. Временами юноша почти забывал, что старина Плинт родом из дистрикта.
Сегодня Сеяну могло бы исполниться девятнадцать, и они решили устроить скромный поминальный ужин. Сноу пригласил Феста с Лисистратой, поскольку они относились к Сеяну лучше других одноклассников и могли сказать о нем что-нибудь приятное. Он собирался вручить Плинтам коробку с личными вещами Сеяна, но сперва нужно было закончить одно дело.
Прогулка до Академии взбодрила Кориолана, в голове у него прояснилось. Он даже не удосужился записаться на прием, предпочитая нагрянуть неожиданно. Учеников отпустили час назад, и его шаги гулко отдавались в пустых коридорах. Стол секретаря пустовал, поэтому Кориолан прошел прямо к двери и постучал. Директор Хайботтом сгорбился над столом и выглядел совсем плохо: сильно похудел, руки тряслись.
