Это была высшая похвала, на которую могла сподобиться Мадам-Бабушка.
Слушая рассказ Тигрис, Кориолан понял, насколько все серьезно. Происшествие на арене (или то, как его представили «Новости Капитолия») напугало жителей еще и потому, что имело далеко идущие последствия. Неизвестно, кто заложил бомбы – ясное дело, повстанцы, только какие именно? То ли недобитки из Дистрикта-13, то ли, не ровен час, какие-нибудь капитолийские подпольщики. Установить хронологию преступления тоже не удалось. Между Голодными играми арена стояла запертая и заброшенная, поэтому бомбы могли заложить и шесть дней, и шесть месяцев назад. Камеры слежения располагались у всех входов, однако проникнуть в ветшающее здание иным способом, по-видимому, не составляло труда. Неизвестно даже, что активировало взрыв – то ли дистанционное управление, то ли неверный шаг.
Неожиданные потери взбудоражили весь Капитолий. Гибель обоих трибутов из Дистрикта-6 мало кого волновала, но тот же самый взрыв унес жизни близнецов Рингов. Трое менторов попали в больницу: Кориолан, Андрокл Андерсон и Гай Брин, приписанные к трибутам из Дистрикта-9. Последние были в критическом состоянии, причем Гай потерял обе ноги, да и почти всем остальным менторам, трибутам и миротворцам понадобилась врачебная помощь.
Кориолан был в замешательстве. Он искренне симпатизировал Полло и Диди, таким зацикленным друг на друге, таким жизнерадостным. Где-то рядом сражался за жизнь Андрокл, мечтавший вслед за матерью стать репортером «Новостей Капитолия», и Гай, баловень Цитадели со своими дурацкими шуточками.
– Как насчет Лисистраты? – Она шла позади Кориолана.
Мадам-Бабушка замялась.
– Девочка цела. Налево и направо рассказывает, что ее спас тот большой уродливый юноша из Дистрикта-12 – якобы прикрыл своим телом. На самом деле кто знает, как было дело. Викерсы обожают находиться в центре внимания.
– Неужели? – засомневался Кориолан. Он не помнил ни одного случая, чтобы Викерсы были в центре внимания, за исключением ежегодной пресс-конференции, на которой они неизменно объявляли, что президент Равинстилл здоров. Сдержанная и деловитая Лисистрата никогда не привлекала к себе внимания. Само предположение, что ее можно поставить в один ряд с Арахной, рассердило Кориолана.
– Лисистрата сделала всего одно короткое заявление, сразу после взрывов. Пожалуй, она сказала правду, Мадам-Бабушка, – вмешалась Тигрис. – Похоже, жители Дистрикта-12 не так уж и плохи. И Джессап, и Люси Грей повели себя храбро.
– Ты видела Люси Грей? Я имею в виду по телевизору. Она выглядит нормально? – с тревогой спросил он.
– Не знаю, Корио. Никаких репортажей из зоопарка не показывали. В списке мертвых трибутов ее тоже нет.
– А еще погибшие есть, кроме трибутов из Шестого? – Кориолан не хотел показаться бессердечным, но ведь все они были для Люси Грей конкурентами.
– Да, некоторые погибли после взрывов, – кивнула Тигрис.
Обе пары из Первого и Второго бросились бежать сквозь брешь возле главного входа. Ребят из Дистрикта-1 застрелили на месте, девушка из Второго добежала до реки, перепрыгнула через стену и разбилась насмерть, а Марк исчез без следа, и теперь по городу бродит отчаянный, опасный и очень сильный беглец. Судя по сдвинутой крышке люка, он спустился в «Перевоз» – сеть тоннелей под Капитолием, но наверняка этого не знал никто.
– Полагаю, в арене они видят некий символ, – заметила Мадам-Бабушка. – Как и в годы войны. Беда в том, что трансляцию в дистрикты прервали только через двадцать секунд, и это, несомненно, стало поводом для торжества. Звери они и есть звери.
– Вряд ли репортаж с арены видели многие, Мадам-Бабушка, – возразила Тигрис. – Жители дистриктов не любят смотреть Голодные игры.
– А много и не надо, – отрезала старуха. – Дурные вести распространяются со скоростью пожара.
Вошел врач, с которым Кориолан разговаривал в приемном покое после нападения змей, и представился: доктор Вейн. Он отправил Тигрис с Мадам-Бабушкой домой, осмотрел Кориолана и объяснил, что сотрясение мозга у него средней тяжести, а ожоги прекрасно реагируют на лечение. Если так пойдет и дальше, то через пару дней его выпишут, хотя для полного выздоровления понадобится время.
– Вы не знаете, как дела у моего трибута? Она довольно сильно обожгла руки, – вспомнил Кориолан. Каждый раз при мысли о Люси Грей он ощущал укол беспокойства, потом сказывалось действие морфлинга, и он погружался в апатию.
– Точно не знаю, – ответил доктор. – Впрочем, в зоопарке есть первоклассный ветеринар. Полагаю, к началу Игр она будет в полном порядке. Только это уже не ваша забота, молодой человек. Вам сейчас нужно поправляться, и значит – больше спать.
Кориолан с радостью погрузился в сон и не просыпался до утра понедельника. Из-за больной головы и истерзанного тела покидать больницу он не спешил. Прохладный кондиционированный воздух остужал ожоги, заботливые медсестры регулярно приносили щедрые порции легкой еды. Все новости он смотрел по телевизору с большим экраном, прихлебывая лимонную газировку, которой ему давали вдоволь. Двойные похороны близнецов Рингов должны были состояться на следующий день. Охота на Марка продолжалась. И Капитолий, и дистрикты находились под усиленной охраной.
Три ментора погибло, трое в больнице – точнее, четверо, считая Клеменсию. Шестеро трибутов мертвы, один сбежал, многие ранены. Если доктор Галл хотела внести в Голодные игры разнообразие, то она вполне преуспела.
После обеда хлынул поток посетителей, и первым был Фест с рукой на перевязи и несколькими швами на щеке, посеченной осколками. Приятель рассказал, что занятия в Академии отменили, и всем ученикам велели прийти на похороны Рингов. При упоминании близнецов он едва не разрыдался, и Кориолан подумал, что и сам наверняка реагировал бы не менее эмоционально, если бы не морфлинг, который гасил и боль, и радость. Потом заглянула Сатирия с печеньем из пекарни, передала наилучшие пожелания от всех учителей и заметила: хотя случившееся и весьма прискорбно, шансы Кориолана получить премию по окончании Академии возросли. Через некоторое время появился ничуть не пострадавший Сеян с сумкой Кориолана и кучей восхитительных сэндвичей с мясным рулетом, заботливо приготовленных его мамой. По поводу своего сбежавшего трибута он мало что знал. Наконец пришла Тигрис без Мадам-Бабушки, которая осталась дома, зато прислала ему на выписку чистую школьную форму. Ей хотелось, чтобы внук выглядел как нельзя лучше перед камерами, если таковые будут. Кузены поделили сэндвичи, а затем Тигрис гладила Кориолана по больной голове, пока он не задремал, как всегда делала в детстве, когда его мучили мигрени.
На рассвете вторника Кориолан проснулся, ожидая увидеть медсестру, пришедшую проверить его жизненные показатели, и, к своему удивлению, обнаружил в палате изуродованную Клеменсию. То ли из-за змеиного яда, то ли из-за антидота ее золотисто-коричневая кожа слезала клочьями, белки глаз стали цвета яичных желтков. Но хуже всего были судороги, охватившие все тело: лицо корчилось в гримасах, язык периодически высовывался изо рта, руки дергались.
