– Разве не он обещал всех убить? – спросил Щенок.
– Не такой уж он крутой, – заявил Урбан.
– Девушка – его партнер по дистрикту, – пояснила Лисистрата, – к тому же почти мертвая. Туберкулез.
Все умолкли, так как в Капитолии еще случались вспышки этой болезни. Лечению она почти не поддавалась. Разумеется, в дистриктах смертность от нее была гораздо выше.
Рипер беспокойно заметался, то ли горя желанием вернуться к охоте, то ли не в силах видеть страдания Дилл. Наконец он похлопал ее по плечу и размашистым шагом направился к баррикаде.
– Разве ты ничего ему не пошлешь? – спросила Домиция у Клеменсии.
– За что? Ладно бы он ее добил, а то просто принес. Обойдется! – отрезала Клеменсия.
Кориолан избегал встречи с ней весь день и теперь понял, что не зря. Клеменсия стала на себя не похожа. Наверно, яд серьезно повредил ее мозг.
– Ну, а мне больше ничего не остается. Это ведь ее подарки, – вздохнул Феликс и набрал что-то на своем коммуникаторе.
Беспилотник принес две бутылочки воды, но Дилл их даже не заметила. Зато из тоннеля выскочил юноша с развевающимися черными волосами, который так ловко жонглировал орехами в зоопарке. Он проворно подхватил обе бутылки и скрылся в широкой трещине в стене. За кадром Счастливчик напомнил зрителям: Трич из Дистрикта-7, подопечный Випсании Серп.
– Это жестоко! – осудил Феликс. – Мог бы дать ей глоточек.
– Не жестоко, а разумно, – возразила Випсания. – Сэкономил мне деньги, которых, кстати, не так уж много.
Солнце опустилось к горизонту, и над ареной закружили стервятники. Наконец тело Дилл содрогнулось в последнем приступе кашля, и кровь хлынула на запачканное платье. Кориолана замутило.
Счастливчик Фликермен объявил, что Дилл, трибут из Дистрикта-11, умерла от естественных причин. К сожалению, это означало, что зрители больше не увидят Феликса Равинстилла.
– Липид, мы можем услышать от него пару слов?
Репортер подозвал Феликса и спросил, каково ему покидать Игры.
– На самом деле я ничуть не удивлен. Девушка была на последнем издыхании, когда приехала сюда.
– Думаю, твоя огромная заслуга в том, что она вообще приняла участие в интервью, – сочувственно заметил Липид. – Многим менторам даже этого не удалось.
Кориолан задумался, не связана ли высокая оценка Липида тем, что Феликс – внучатый племянник действующего президента. Впрочем, возник удачный прецедент, своего рода мерило успеха. Даже если Люси Грей не дотянет до утра, Кориолана все равно будут считать выдающимся ментором. А она обязана пережить эту ночь, потом следующую и следующую – пока не победит.
Осыпав Феликса комплиментами, Счастливчик решил подвести итоги.
– На арену опускается ночь, большинство наших трибутов отправились на боковую, чего и вам желаю. Мы будем за ними присматривать, однако вряд ли что-нибудь произойдет до утра. Приятных снов!
Распорядители дали общий план арены – непроглядная мгла с едва заметным силуэтом Ламины на перекладине. После наступления темноты искусственного освещения не предполагалось, а лунный свет хорошего обзора не давал. Директор Хайботтом велел всем отправляться домой и посоветовал в следующий раз захватить с собой зубную щетку и сменную одежду. Феликсу пожали руку и поздравили с хорошо сделанной работой. Говорили искренне – за день менторы успели сплотиться, стали членами особого клуба, который вскоре сократится до одного человека, но при этом скажется на всей их дальнейшей жизни.
По дороге домой Кориолан занялся подсчетами. Теперь Люси Грей нужно пережить всего двенадцать соперников. Судя по примеру Дилл и юноши с астмой, больших усилий это вряд ли потребует. Кориолан вспомнил вчерашнее прощание: как он утирал ей слезы, как обещал помочь выжить, как они целовались. Думает ли она о нем сейчас? Если завтра Люси Грей появится, он сможет послать ей еду и воду. Напомнит зрителям о ее существовании. Во второй половине дня подарков пришло мало, да и те наверняка лишь из-за ее союза с Джессапом. С каждым мрачным эпизодом Голодных игр пленительный образ певчей птички терял свое очарование. Про крысиный яд не знал никто, значит, этим ее положения не упрочишь.
После тяжелого и жаркого дня Кориолан мечтал поскорее принять душ и лечь в постель, но едва он вошел в апартаменты, как его окутал аромат чая с жасмином, который обычно подавали гостям. Кто мог прийти с визитом в такой час? Да еще в день открытия Игр! Для друзей Мадам-Бабушки или соседей слишком поздно, к тому же они никогда не заходили без предварительной договоренности. Значит, случилось нечто непредвиденное.
Сноу редко включали телевизор в парадной гостиной. На экране была все та же темная арена, которую Кориолан видел, покидая вечером Хевенсби-холл. Мадам-Бабушка, набросившая халат поверх ночной рубашки, чопорно восседала у чайного столика на стуле с прямой спинкой, пока Тигрис разливала по чашкам светлую жидкость.
В гостиной сидела миссис Плинт, еще более неряшливая и взъерошенная, чем раньше, и плакала, прижав к лицу носовой платок.
– Вы такие хорошие люди, – всхлипнула она. – Простите, что я свалилась вам как снег на голову!
– Любой друг Кориолана – наш друг, – заверила ее Мадам-Бабушка. – Вы сказали, Плинч?
Кориолан знал, что ей прекрасно известно, кто такая «ма», однако необходимость развлекать гостей в столь поздний час противоречила всем приличиям, которых она придерживалась весьма рьяно.
– Плинт, – поправила женщина. – Плинт.
– Мадам-Бабушка, это она прислала нам ту чудесную запеканку, когда Кориолан пострадал при взрыве, – напомнила Тигрис, похлопав гостью по плечу. Она заметила Кориолана и вздохнула с облегчением. – А вот и мой кузен! Наверное, он что-нибудь знает.
– Миссис Плинт, какая приятная неожиданность! У вас все в порядке? – спросил Кориолан, словно по ней было не видно, что новости дурные.
– Ах, Кориолан! Все очень плохо! Сеян не вернулся домой. Мы знаем, что он ушел из Академии утром, и с тех пор я его не видела. Я так волнуюсь! – воскликнула она. – Случай с Марком стал для него ударом. Тебе что-нибудь известно? Ты не знаешь, где он может быть? Он выглядел расстроенным, когда уходил?
Очевидно, бурная реакция Сеяна, швырянье креслом и гневные обвинения не вышли за пределы Хевенсби-холла.
– Да, мэм, он расстроился. И все же не думаю, что вам следует беспокоиться. Похоже, ему просто нужно выпустить пар. Наверное, он решил пройтись. Я и сам поступил бы так на его месте.
– Уже очень поздно! – продолжала волноваться гостья. – Сеян никогда бы не ушел неизвестно куда, не предупредив свою мамочку!
– Как вы полагаете, куда он мог пойти? Может, заглянул к кому-нибудь в гости? – предположила Тигрис.
Миссис Плинт покачала головой.
– Нет. Нет. Ваш кузен – его единственный друг.
