Одеваясь, он вспомнил, что нужно забежать в Цитадель и показать доктору швы на руке. Ссадины на лице покрылись темно-красными струпьями, зато отек уменьшился. Хотя замаскировать следы материной пудрой не особо удалось, ее аромат придал юноше немного уверенности.
Безнадежность их финансового положения заставила Кориолана взять предложенные кузиной жетоны. К чему экономить на проезде, если денег на налог все равно нет? В троллейбусе он с отвращением перекусил крекерами с ореховой пастой и газировкой, стараясь не вспоминать о рулетиках «ма». Внезапно Кориолану пришло в голову, что за спасение Сеяна его родители могли бы дать ему в долг или даже заплатить за молчание, однако Мадам-Бабушка ни за что бы не позволила брать у них деньги. Чтобы Сноу пресмыкался перед Плинтом?! Немыслимо! Впрочем, оставалась надежда на недавно учрежденный приз. Тигрис права: в ближайшие несколько дней его будущее непременно решится.
В Академии десять менторов выпили чаю и подготовились к трансляции. С каждым днем внимание к ним росло. Распорядители прислали гримершу, которая умудрилась замазать ссадины на лице Кориолана и заодно немного подрисовала ему брови. Никто не был в настроении говорить об Играх, за исключением Илария Хевенсби, болтавшего о них без умолку.
– Все не как у людей! – воскликнул Иларий. – Вчера я проверил свой список, и что же? Каждый трибут получал еду или хотя бы воду, потому что появлялся на арене. Кроме моей старушки Воуви, которая и носа не показывает! Где же она? Если забилась в самый дальний угол и померла, то я этого никогда не узнаю! Вдруг она давно мертва, а я сижу тут как осел и развлекаюсь с коммуникатором?
Кориолан с радостью велел бы ему заткнуться и не докучать своей ерундой тем, у кого настоящие проблемы, но вместо этого молча сел с краю, рядом с Фестом, который что-то увлеченно обсуждал с Персефоной.
Счастливчик Фликермен начал с того, что перечислил оставшихся трибутов и предложил Липиду выслушать комментарии их менторов. Кориолана вызвали первым, чтобы он прокомментировал эпизод с бешенством Джессапа. Он сделал комплимент Лисистрате, которая блестяще справилась с опасной ситуацией, и поблагодарил ее за щедрость, проявленную в последние минуты жизни Джессапа. Кориолан повернулся к части зала, где сидели «павшие» менторы, попросил подругу встать и предложил публике устроить ей овацию. Зрители с радостью послушались, многие из них аплодировали стоя, а Лисистрата, хотя и выглядела смущенной, наверняка была довольна. Кориолан добавил, что в благодарность просто обязан сделать так, чтобы сбылось ее предсказание о победе трибута из Дистрикта-12, то есть Люси Грей. Публика и сама успела заметить, насколько умна эта девушка-трибут. Также не следует забывать, что она находилась рядом с умирающим Джессапом до самого конца. Вот пример поведения истинно капитолийской девушки! Тут зрителям было над чем задуматься, ведь в победителе Голодных игр, несомненно, следует ценить характер и то, насколько он соответствует ценностям граждан Капитолия. Похоже, Кориолану удалось задеть публику за живое, недаром его коммуникатор звякнул более десяти раз. Он поднял руку с браслетом на камеру и поблагодарил щедрых спонсоров.
Щенок явно позавидовал, что столько внимания досталось Кориолану, громко объявил: «Пора моей Ламине позавтракать!» и заказал целую кучу еды и воды. Соперничать с ним тут не мог никто, ведь кроме этого трибута на арене не было никого. На редкость надоедливый тип, подумал Кориолан, с радостью подметив, что новых подарков от спонсоров не последовало.
Во время интервью с остальными менторами Кориолан сделал вид, что внимательно слушает, однако мыслями был далеко. Идея заявиться к старине Страбону за деньгами – ни в коем случае не с целью шантажа, нет, просто дать ему возможность отблагодарить спасителя сына в денежной форме – не давала ему покоя. Заглянуть к Плинтам и справиться о здоровье Сеяна? Все-таки порез на ноге был серьезный. Да, пожалуй, он просто заглянет и посмотрит, что из этого выйдет.
Ио вовсю рассуждала о том, что Серк сделает с беспилотником.
– Так вот, если светоизлучающие диоды не пострадали, он вполне может смастерить фонарик, и это даст ему большое преимущество ночью…
Счастливчик прервал ее размышления, привлекая внимание зрителей к Риперу, который показался из-за баррикады.
Ламина собрала воду, хлеб и сыр, доставленные шестью беспилотниками, и аккуратно разложила подарки спонсоров на перекладине. На появление Рипера она внимания не обратила, хотя тот направился прямиком к ней. Юноша-трибут показал на солнце, затем на ее лицо. И тут Кориолан впервые заметил, как серьезно пострадала кожа Ламины за долгие дни на открытом воздухе. Она сильно обгорела – нос начал шелушиться, босые ноги покраснели. Рипер ткнул пальцем в еду. Ламина потерла ступни и задумалась над предложением. Трибуты немного поспорили, потом кивнули друг другу. Рипер пересек арену и полез на флагшток. Достав длинный нож, он вонзил его в плотную ткань.
Зрители возмущенно завопили. Пренебрежение к национальному флагу потрясло их до глубины души. По мере того как Рипер орудовал ножом, вырезая кусок размером с небольшое одеяло, беспокойство росло. Разумеется, этого нельзя спускать ему с рук! Разумеется, он заслуживает наказания! Однако, учитывая, что участие в Голодных играх и так было самым страшным наказанием, никто не знал, чем еще с ним можно поквитаться.
Липид поспешил к Клеменсии и спросил, что она думает о поведении своего трибута.
– Дурацкая затея! Кто теперь станет его спонсировать?
– Какая разница, ведь ты все равно его не кормишь! – не удержался Щенок.
– Накормлю, когда заслужит! – отрезала Клеменсия. – В любом случае эту проблему он решил за твой счет.
Щенок нахмурился.
– При чем тут я?
Клеменсия кивнула на экран, где Рипер бежал обратно к Ламине. Трибуты немного посовещались, и на счет три Рипер швырнул вверх скомканный кусок флага, а Ламина сбросила кусок хлеба. Флаг до перекладины не долетел, торг продолжился. После нескольких попыток Риперу удалось сделать хороший бросок, и Ламина наградила его сыром.
Союз трибуты заключать не стали, однако подобный обмен их немного сблизил. Ламина развернула флаг и накрылась им с головой, Рипер прислонился к столбу и принялся за еду. Больше они не разговаривали, просто сидели и отдыхали, но, когда в дальнем конце арены показалась стая трибутов, Ламина предупредила Рипера. Тот благодарно кивнул и скрылся за баррикадой.
Коралл, Мизен и Теннер уселись на трибунах и жестами показали, что хотят есть. Фест, Персефона и Домиция тут же отправили им еду, и троица поделила между собой сброшенный беспилотниками хлеб, сыр и яблоки.
Счастливчик принес в студию своего любимого попугая по кличке Джубили и теперь пытался уговорить его сказать: «Привет, красавчик!» директору Хайботтому. Птица, унылое облезлое существо, сидела нахохлившись и разговаривать не желала. Директор сложил руки на груди и терпеливо ждал.
– Ну же, скажи! Давай! «Привет, красавчик! Привет, красавчик!»
– По-моему, он не намерен разговаривать, – заметил наконец директор Хайботтом. – Или же не считает меня красавчиком.
