На дне коробки лежала толстая серебряная рамка, в которой, как ни странно, находился извлеченный из красивой кожаной папки аттестат Сеяна. Зачем, интересно? Сеян ни за что на свете не повесил бы его на стену, даже если бы в казарме это разрешалось. Кориолан ощупал рамку, ведя пальцами по тусклому металлу, перевернул. Задняя панель прилегала неровно, сбоку торчал кусочек зеленой бумаги. «Это не просто бумага», – мрачно подумал он и сдвинул зажимы, чтобы снять панель. Та отскочила, и по полу рассыпалась стопка новеньких зеленых банкнот.
Деньги. Много денег. Зачем Сеяну столько наличных в новой жизни в качестве миротворца? «Ма» настояла? Вряд ли. Она считает, что деньги – корень их несчастий. Тогда Страбон? Думает, что деньги защитят его сына от любых неприятностей, с которыми тот столкнется в Двенадцатом? Впрочем, Страбон привык выписывать чеки сам. Наверно, Сеян сделал это тайком от родителей, и тогда Кориолану есть о чем беспокоиться. Видимо, Сеян всю жизнь бережно откладывал карманные деньги на черный день, а перед отъездом забрал их из банка и спрятал в рамку для фото. Сам жаловался, что отец вечно выкупает его из всяких неприятностей. Неужели у Плинтов это семейное? Некрасивый, зато эффективный метод решения любых проблем передается от отца к сыну.
Кориолан сгреб купюры, сложил в аккуратную стопку и пролистал. Сотни, даже тысячи долларов. Какой от них прок в Дистрикте-12, где и купить-то нечего? По крайней мере, такого, что нельзя позволить себе на зарплату миротворца. Большинство новобранцев отсылают половину денег домой, поскольку Капитолий снабжает их всем необходимым, кроме почтовой бумаги и вечеров в Котле. Наверняка здесь и черный рынок имеется, только вряд ли миротворца там привлечет что-либо кроме выпивки. Им ни к чему ни кролики, ни шнурки, ни мыло домашнего изготовления. И даже если понадобятся, то купить их не проблема. Конечно, есть и еще кое-что, на что можно потратить деньги. К примеру, на информацию – заплатить за доступ к ней или наоборот, за неразглашение. Или на взятки. Деньги – это сила.
Услышав голоса возвращающихся товарищей, Кориолан быстро сунул купюры в серебряную рамку, оставив на виду маленький зеленый уголок. Вещи сложил в коробку и убрал в шкафчик Сеяна. К тому времени, как приятели ввалились в комнату шумной гурьбой, Кориолан стоял над посылками «ма», раскинув руки и широко улыбаясь.
– Кто свободен в субботу вечером? – спросил он.
Пока Улыба, Дылда и Блоха радостно рвали упаковочную бумагу и доставали сокровища, Сеян сидел на кровати и с удовольствием за ними наблюдал. Кориолан прислонился к койке над ним.
– Как нам повезло с твоей «ма»! Иначе мы остались бы совсем на мели.
– Да уж, у нас на всех ни цента, – согласился Сеян.
Единственное, что Кориолан никогда не ставил под сомнение, – это честность Сеяна. Если на то пошло, лучше бы ее было поменьше. Но сейчас он столкнулся с наглой ложью, прозвучавшей совершенно правдиво. Значит, теперь ни единому слову Плинта верить нельзя!
Глава 26
Сеян хлопнул себя по лбу.
– Ах да! Как прошел тест?
– Увидим, – уклончиво ответил Кориолан. – Бланки отправят в Капитолий на проверку, так что результатов придется подождать.
– Пройдешь! – заверил его Сеян. – Ты этого заслуживаешь!
Такой участливый. Такой двуличный. Такой безрассудный. Как мотылек на огонь. Кориолан вздрогнул, вспомнив письмо Плюриба. Разве не эти слова бормотал директор Хайботтом после ссоры с отцом Кориолана много лет назад? Почти. Он использовал множественное число. «Как мотыльки на огонь». Кого он имел в виду? Ладно, не важно! Лучше даже не знать, о ком думал старина Хайботтом по прозвищу Вечный Кайф. Жалкое существо – постоянно в наркотическом угаре, да еще снедаемый лютой злобой.
После обеда Кориолан впервые вышел в караул к авиационному ангару в дальнем конце базы. Его поставили в пару со старым воякой, который велел ему быть начеку и тут же задремал. Мысли Кориолана обратились к Люси Грей, ему хотелось с ней увидеться или хотя бы поговорить. Стоять на страже там, где ничего не случится, казалось пустой тратой времени. Вместо этого он мог бы сжимать в объятиях свою любимую. На базе он словно в ловушке, в то время как она свободно бродит в ночи. Пожалуй, в Капитолии Кориолан чувствовал себя гораздо увереннее, когда Люси Грей сидела взаперти, и он точно знал, чем она занимается. Видимо, Билли Бурый сейчас пытается пролезть обратно к ней в сердце. К чему притворяться, что он не ревнует? Пожалуй, надо было тогда арестовать поганца…
Уже в казарме он черкнул коротенькую записку «ма», и еще одну – Плюрибу, где поблагодарил его за помощь и спросил насчет струн для Люси Грей. Выложившись на экзамене, Кориолан спал крепко и проснулся весь в поту жарким августовским утром. Когда же погода переменится? В сентябре? В октябре?.. Ко второму завтраку очередь за льдом растянулась вдоль всей столовой. Получив наряд на кухню, Кориолан приготовился к худшему и был приятно удивлен, что его повысили с мойщика посуды до нарезчика овощей. Впрочем, радовался он недолго, потому что ему достался лук. Слезы его особо не смущали, гораздо хуже оказался запах. Даже после вечера за мытьем полов от рук изрядно разило, и соседи по комнате не преминули об этом сказать. Неужели от него все еще будет вонять, когда он встретится с Люси Грей в субботу?
Утром в пятницу, несмотря на жару и нервозность от совместной работы с учеными из Цитадели, Кориолан испытал облегчение, узнав, что после обеда они снова займутся птицами. Хотя эти создания ему и не нравились, от них ничем особо не пахло. Во время занятия по военной подготовке Дылда упал в обморок, и сержант велел отвести его в медпункт, где Кориолан заодно раздобыл мазь для своей потницы, которая распространилась по всей груди и по правому боку. «Держи кожу в сухости», – назидательно сказал доктор. Кориолан едва сдержался, чтобы не закатить глаза: с момента прибытия в сауну под названием Дистрикт-12 он не был сухим ни минуты.
После второго завтрака, состоявшего из сэндвичей с паштетом, новобранцы отправились на грузовике в лес, где уже ждали ученые, все так же щеголяя белыми халатами. Их поделили на команды, и тут выяснилось, что Блоха, которому в среду не хватило напарника, работал вместе с доктором Кей. Ее так впечатлило его проворство, что она снова попросила его в свою группу. Меняться было слишком поздно, поэтому Кориолан двинулся следом, стараясь держаться подальше.
Бесполезно. Пока он смотрел, как Блоха тащит на дерево клетку с обновленной приманкой, чтобы заменить на другую с попавшейся сойкой-говоруном, доктор Кей неслышно подкралась сзади.
– Ну, что скажете о дистриктах теперь, рядовой Сноу?
Он попался, как птичка. Как трибуты в зоопарке. Бежать сломя голову в лес было глупо. Кориолан вспомнил совет, который дала ему Люси Грей в обезьяннике. «Лови момент!»
Он развернулся с улыбкой в достаточной степени застенчивой, чтобы признать: ты меня поймала, но в то же время достаточно беззаботной, чтобы показать: мне все равно.
– Знаете, доктор, здесь я за один день узнал о Панеме больше, чем за тринадцать лет учебы в школе.
