Ага, ясно. Санджей владеет пирокинезом и рентгеновским зрением. Да, его, похоже, действительно нужно опасаться.
Латифа нахмурилась, а затем, подумав, добавила уже совсем другим тоном:
– Нет, вообще, он хороший, но иногда бывает невыносим. Да и помогает мне, если что вдруг. Из всяких передряг вытаскивает. Я вечно куда-нибудь вляпываюсь.
Латифа резко замолкла, оттянула ошейник, почесала под ним, скривившись, будто он причинял ей неудобство или даже боль. Я удивился. Но одно я понял, ошейник точно не часть вульгарного образа, у него какие-то другие функции.
Мы вошли в столовую, Зунар уже сидел во главе стола. По правую руку от него разместились Санджей и Ари, по левую Мэй, возле нее стул пустовал, а дальше сидели Рейджи и Амали. Был в том, как они сидели, некий порядок. Мужчины справа – женщины слева. Латифа села возле матери, мне же досталось место возле Ари. Я этому был только рад, сидеть возле Санджея желания не было.
За завтраком разговаривали только Зунар и Мэй, изредка в разговор вклинивался Санджей или Латифа, все же остальные молчали. Обсуждали все подряд: погоду, фермы Мэй и будущий урожай, говорили о золотых рудниках, о сделках. Все их разговоры сводились к деньгам. Одно я понял, семья Хал очень богата. Интересно, как с этим обстоят дела у Азиза. Если весь его род умер, значит, должно остаться и наследство.
Затем Мэй потянулась к сахарнице, которая стояла довольно далеко, почти возле меня. Я хотел подать, но вдруг увидел, что рука ее становилась все длиннее и длиннее, растягивалась словно резиновая. Честно говоря, жуткое зрелище, но Мэй, как ни в чем не бывало, взяла сахарницу, и рука в короткий миг вновь стала прежней. Ясно, Мэй значит, тоже ракта. И Санджей. С Латифой и Ари пока было непонятно.
Ещё Мэй интересовалась здоровьем Башада, он, как оказалось, был из её родительского рода и приходился троюродным братом.
Разговор плавно перетек в обсуждение предстоящего учебного года в академии. Я узнал, что Санджей учится на предпоследнем курсе, а Латифа поступает на первый курс, как и я. До меня только сейчас дошло – что мои однокурсники будут ровесниками Латифы. Это ведь вообще паршиво! Сказать, что я огорчился, так ничего не сказать.
– Я думаю, оставить детей в Сундаре до начала учебного года, – сказала Мэй. – В Шри-Манасе оставаться небезопасно, после того как Капи развесили трупы наших людей на границе.
А вот об этом я слышал впервые. Значит, Капи решили мстить, не самая лучшая новость.
Зунар нахмурился:
– Дети могли бы остаться здесь, у меня. К тому же я пригласил для Азиза урджа-мастера из Нинья-Двар. Он бы мог позаниматься и с Латифой и Ари.
– У меня уже есть урджа-мастер, – возмутилась Латифа.
– Мастер Сэдэо лучший из урджа-мастеров, – спокойно объяснил Зунар.
Мэй повернулась к Зунару, стервозно сощурившись:
– Лучший значит дорогой, – осуждающе сказала она. – Не слишком ли много денег ты тратишь на мальчика, которого ещё не признали?
– Признают, – отмахнулся Зунар. – У нас не так уж много времени для подготовки.
– А императорская экспертиза? Разве не разумнее было дождаться результатов?
– Мы уже провели экспертизу, все в порядке.
– И все же, – Мэй задумчиво глядела на меня, – не похож он на родителей. Совсем не похож.
– А мне кажется, очень даже похож. Например, на своего деда Ямана Игала. Ты его видела? Азиз вылитый Яман.
Мэй недовольно поджала губы.
– Значит, он идет в академию, – задумчиво сказал Санджей, – разве он сдаст экзамен?
Ну что они заладили все обо мне да обо мне, да еще в такой манере, будто меня здесь и вовсе нет. Я начинал тихо закипать.
– Сдаст, – невозмутимо ответил Зунар, – а если не сдаст, подарит директору Махукару новый компьютерный класс и все равно сдаст.
Санджей через голову Ари косо взглянул на меня:
– Почему в академию Сафф-Сурадж? Отправь его на север, подальше. Почему мы должны позориться?
Я не выдержал, этот прилизанный меня в край достал. Громко шаркнув ножками стула по полу, я встал и резко повернулся к Санджею, еще не зная, что буду с ним делать. Если бы я знал язык, быстро бы ему рот заткнул, но сейчас я мог только разве что подправить смазливую рожу, правда, мешал Ари, сидящий между нами. Все растерянно глядели на меня, и даже Санджей непонимающе свел брови на переносице. Видимо, что я могу вспылить, он никак не ожидал.
Вдруг Санджей схватился за горло и испуганно уставился на отца, открывая рот.
– Сядь, Азиз, – потребовал Зунар. Но я даже не подумал, я удивленно глядел на то, как задыхается Санджей. Зачем Зунар душит сына.
– Ты что делаешь, Зунар? Прекрати! – крикнула Мэй, вскакивая с места.
Зунар растерянно уставился на сына:
– Но я ничего… Это не я, – Зунар, округлив глаза, смотрел на меня.
Я понял, и меня будто ледяной водой окатили. Санджей сделал глубокий вдох и закашлялся.
Я стоял и растерянно переводил взгляд с Зунара на кашляющего Санджея, а Зунар не сводил с меня ошарашенного взгляда.
– Спасибо, я не голоден, – неожиданно для самого себя сказал я, не знаю, как так вышло, но слова сами собой сложились в правильное предложение.
В комнате повисла напряженная тишина.
– Совсем забыла! – весело и непринужденно воскликнула Амали. – Азиз, нам ведь нужно снять мерки.
Я не заметил, как она оказалась рядом, взяла мягко и уверенно за руку и увела из-за стола под молчаливые и оторопелые взгляды семьи Хал.
Наверное, это был и впрямь лучший исход в этой ситуации. Потому что я вообще не понял, что сейчас произошло. Если это сделал я, то как у меня это получилось, я понятия не имел. Успокаивала только прохладная нежная рука Амали, ведущей меня за собой.
– Ты ракта? – зачем-то спросил я, хотя ответ и так знал, наверное, просто хотел поддержать разговор и отвлечься.
– Нет, – улыбнулась она, – я тамас.
Мы шли длинным коридором, в этой части дома я еще не был. Дальше по коридору гремели посудой, кто-то тихо переругивался. Я догадался: в этом крыле обитали рабы.
Амали завела меня в небольшую комнатку, включила свет, несколько стиральных машин, сушилка, гладильный стол, в углу швейная машинка.
– Дайи, как всегда, нет, – вздохнула Амали, – ладно, идем, сама сниму мерки.
Она залезла в ящик возле швейной машины, достала длинную ленту с сантиметровым делением, цифры на ней такие же, как арабские, но с большим количество витиеватых крючков и загогулин.
– Не злись на Санджея, – сказала Амали, встав за моей спиной и легонечко касаясь плеча, – он не такой, каким может показаться. Я думаю, вы обязательно подружитесь. Просто нужно время.
