Полет до особняка был так короток, что только я настроился на разговор, как пилот из-за перегородки крикнул:
— Мы на месте!
Здесь было тихо, пьяняще пах жасмин. Вечерний прохладный ветерок колыхал листву, жизнерадостно щебетали птицы, а солнце неспешно пряталось за горизонт, окрашивая небо в оранжевый.
Охрана, спустившаяся к поместью первой, отворила перед нами высокие остроконечные кованые ворота. Симар пропустил меня вперед, и я вошел.
Дом Игал не был таким большим, как дворец Халов, здесь не было той помпезности и обширных зеленых садов и беседок как в особняке Зунара. Но мне хватило одного взгляда на светлые стены с ажурной отделкой, на витражные окна и маленькие, увитые цветами, балконы, чтоб полюбить этот дом всей душой.
Не знаю, что такое накатило, но мне здесь нравилось все: уютный закуток в вишневом саду со светлыми широкими скамейками-качелями. Садовые скульптуры из мрамора, поилка для птиц, каменные орлы с распахнутыми крыльями на крыльце. Было во всем этом какое-то очарование.
А возможно, все эти чувства накатили просто, потому что у меня никогда не было своего собственного дома. Цирк и вечные разъезды: вереница из отелей, гостиниц и арендованных домов. А затем комната в интернате, где мы жили вшестером. И последнее место: небольшой дом матери Диего. Но все это не то. Места, которое я бы смог звать своим домом, у меня не было никогда.
Я почувствовал тоску и грусть, это были не мои чувства, я их сразу опознал. Эти эмоции принадлежали Алисане.
— Здесь теперь никто не жить? — спросил я, когда мы остановились у входа.
Хотя, осмотревшись, понял, что вряд ли это так. У дома был ухоженный вид, постриженные кустарники, чистые каменные аллейки, аккуратные зеленые лужайки.
— Сейчас здесь живёт семейная пара, бывшие рабы твоих родителей, но им давно даровали свободу за преданность, они все эти годы и присматривали за особняком, — сказал Симар.
И только он это сказал, как парадная дверь отворилась и оттуда вышли сухонькие старики: мужчина и женщина. Они склонили седые головы, не смея поднимать глаз, пока Симар не сказал:
— Приветствуем вас. Мы желаем сегодня остановиться здесь.
— Приветствуем Нара Симар Хал, — отозвались старики, поклонившись, — Свамен Азиз Игал, добро пожаловать домой.
Они выглядели взволнованным и смотрели на меня с какими-то странными воодушевлением.
— Свамен Азиз, — прошептала старушка, — не верю, что вы к нам вернулись.
— Такая радость! — подхватил старик. — Такое счастье! Весь город радуется вашему возвращению. Мы все ждали, когда же вы нас навестите. Но никак не думали, что сегодня. Такая неожиданность!
Наверное они так могли ворковать еще долго, но Симар их оборвал, обратившись ко мне:
— Идём, — он снова взглянул на золотые часы на руке и добавил: — Через час должен подъехать Надим Люмб, познакомишься с ним. Взваливать на тебя дела Форхада сейчас никто не станет, но я бы советовал, начинать вникать уже сейчас. Как только закончишь Сафф-Сурадж все это перейдёт под твое управление.
Мы вошли в дом, оказавшись в уютном холле. Я с интересом разглядывал помещение, Симар же терпеливо ждал, когда я налюбуюсь владениями.
— Я хотеть смотреть этаж Игал, — вспомнив, решил я попробовать с Симаром то, что не удалось с Зунаром, — я могу его открывать для себя?
Симар удивлённо округлил глаза, затем дружелюбно улыбнулся и похлопал меня по плечу:
— Конечно, он твой, Азиз! Будешь в башне, требуй смело у Юржи ключи от этажа.
Ну, вот. Как всё оказалось просто. И все-таки Симар мне однозначно нравился больше, чем Зунар. Конечно, знай Симар, что я не его племянник, наверняка его отношение кардинально бы изменилось. К счастью, этого он не знал.
Я, довольно улыбаясь, зашагал по дому, продолжая разглядывать свои владения. На первом этаже заглянул в кабинет, гостиную, кухню, столовую и даже отыскал небольшую прачечную, за которой оказался вход в подвал, куда я спускаться не стал. Дальше шли пять комнат для прислуги. Второй же этаж занимали комнаты хозяев и гостевые. Дом был обставлен со вкусом, но без излишней вычурности. Интерьер был выдержан в теплых тонах: темное дерево, мебель в том же восточном стиле, витражные разноцветные окна придавали дому некую сказочность. Здесь было уютно, здесь хотелось остаться.
Симар не пошел со мной на второй этаж, он остался внизу решать какие-то вопросы по телефону. За мной ходил повсюду учтиво-молчаливый Цай, хотя в этом не было никакой необходимости. Я чувствовал себя здесь в абсолютной безопасности.
— Отдыхай, не надо ходить за мной, — попросил я его.
Цай пожал плечами, и ходить за мной по пятам перестал, но остался на этаже.
Я заглядывал то в одну, то в другую комнату.
Одна из комнат, светлая, вся в рюшах была детской и явно когда-то принадлежала Азизу. На стене, над ажурной белой колыбелью, я увидел композицию из детских фото с темноглазым карапузом. На одном из фото Азиз сидел на руках Алисаны, весело улыбаясь, но меня привлекло другое. Здесь, на этом фото хорошо был виден настоящий родовой медальон Игал. Я поспешил снять фото со стены. Любой, слишком наблюдательный человек, заметил бы, что медальон на моей шее, а так же земной медальон, который я всегда носил в кармане, отличается от того, что на фото.
Мысленно попросив прощение у Алисаны, я выдрал фото из рамы и разорвал его на мелкие кусочки, ссыпав клочки в карман, а раму забросил на шкаф.
В этот момент в комнату вошла старушка, та самая из бывших рабов. Она, кажется, не заметила моих манипуляций, а может, попросту не посмела об этом говорить. Но для того, чтоб предупредить возможные подозрения, я сказал:
— Я забрать фото с мамой.
Старушка, грустно улыбаясь, понимающе закивала.
— Если хотите, свамен, там внизу есть еще альбомы с фотографиями, могу принести.
— Нет, потом, — ответил я.
— Не верится, что это вы. Когда я вас в последний раз видела, вы на ножках еще плохо стояли, — умиляясь, сказала она, — но я всегда надеялась, что вы и ваши родители на самом деле выжили. Мы с Орисом надеялись, что когда-нибудь Игал вернутся. И вот дождались. Вы очень нужны Форхаду, свамен, очень.
Старушка грустно вздохнула.
— Почему? — настороженно взглянул я на нее. — В городе плохо?
Она отвела глаза, ничего не ответила, морщинистого сухого лица коснулась виноватая улыбка.
— Мы здесь всё сохранили, — сказала она, видимо решив сменить тему. — Ничего не выбрасывали, здесь все так же, как и в тот день, когда ваши родители…
Она осеклась и снова виновато улыбнулась, вздохнула и, вытянув из передника тряпку, принялась протирать пыль на лаковом белоснежном комоде.
— Азиз! — громко позвал меня снизу Симар. — Надим приехал.
