— Ну, Азиз. Сосредоточься, — вырвал меня из размышлений Шамиширак, — уверен, у тебя должно получиться без проблем. И кстати, ты можешь тренироваться и без моей помощи.
Я вопросительно уставился на урджа-мастера, не совсем понимая, куда он клонит.
— На вашем курсе есть два урджа, и с одним из них ты, кажется, дружишь.
Я удивлённо-непонимающе округлил глаза:
— Алех Зуампакш что ли?
Шамиширак хитро усмехнулся и ничего не сказал:
— Сам разберёшься, а теперь преобразуй уже, наконец, шест.
Я сосредоточился и представил ворона. Орёл был символом клана Игал, а ворон — клана Варанаси из которого был Шамиширак.
Я напряг воображение, мой ворон был чинным и величавым, со сложенными крыльями и твёрдо-стоящими на подставке лапами. Я ясно представил его — деревянного, покрытого лаком, как и шест, с мудрым взором и слегка повёрнутой набок головой.
Шакти повинуясь моему воображению, тут же начала выплетать форму. Сияющая фигура ворона возникла над шестом, который в буквальном смысле растаял в воздухе, а затем внутри плетения проступил и сам деревянный ворон. Я закрепил плетение, обволакивая широким потоком, будто бы запечатывая ворона тонкой плёнкой силы.
— Неплохо, — сказал Шамиширак, затем усмехнулся. — Ворон, символ моего клана. Что ж, а теперь возьми обе фигуры и наблюдай. Чем сильнее урджа-мастерство, тем дольше продержится фигура. Мой орёл простоит года два, если я раньше не умру. Твоему же даю две недели, в лучшем случае три.
— Если создатель умирает, то и все его плетения теряют силу? — этого я не знал, потому и удивился.
— Нет, только преобразование. А другие плетения урджа и вовсе не держатся долго.
Шамиширак заулыбался, снова разглядывая ворона.
— Держи, — он протянул мне обеих птиц, затем хохотнул: — Теперь у тебя есть мой индикатор жизни. Так что знай, если орел вдруг превратится в труху, значит — я умер.
Эта шутка едва ли показалась мне смешной, я растерянно усмехнулся и забрал птиц.
Затем мы договорились с мастером о следующей встрече и на том распрощались.
Я возвращался в корпус Адаршат в приподнятом настроении. А также воодушевлённый новостью, что со мной в одной комнате живёт будущий урджа-мастер. Надо же, несмотря на то, что Алех такой болтун, ни разу не обмолвился что у него начальный урджа-дар. Да, пусть и слабый, но это ведь отличная возможность тренировать плетения врат не выходя из комнаты. К тому же с Алехом мне не нужно опасаться, что он поймёт, что именно я делаю. Он, скорее всего, даже не заметит, что я отражаю его дар.
Я, насвистывая и перепрыгивая через ступеньку, летел по лестнице, торопясь в свою комнату и вдруг запнулся.
На пролёте между этажами стояла Бет в одном лёгком полупрозрачном халатике и, улыбаясь, смотрела на меня.
— Здравствуй, Азиз, — сказала она, одним движением потянув за пояс и развязав халат.
— Бет, у тебя всё в порядке? — хотел добавить с «головой» но решил, что сейчас будет лишнее.
— Конечно, — изогнувшись кошкой, Бет смахнула с себя халат, оставшись в нижнем ярко-красном кружевном бельё. Нет, ну точно спятила!
— Что ты творишь? Ты в своем уме? — я попятился вниз по лестнице. — Тебя могут увидеть.
— Мне плевать, ничего не могу с собой поделать, просто меня невероятно возбуждают всякие ущербные. Например, умственно отсталые.
Где-то внизу раздался дикий смех. Так, ясно. Одно только неясно, как им удалось уговорить пойти на такое Бет.
— От тебя точно не ожидал, — сказал я и резко отодвинул её от прохода, но не тут-то было.
Бет неожиданно сильным уверенным движением прижала меня к стене, а затем и вовсе схватила за горло. Совсем не по-девчоночьи. Откуда в ней столько силы?
Внезапно всё схлынуло. Тонкое личико Бет резко пропало и теперь меня злобно сверлил глазами тот самый хлыщ из столовой.
Ну конечно, иллюзия! Как я сразу не догадался?
Я резко оттолкнул его от себя.
На лестнице, не прекращая ржать, появился и второй — прыщавый здоровяк, друг хлыща.
— Ничего интереснее не смогли придумать? — спросил я, наблюдая за тем, как они медленно приближаются.
Неужели решились накинуться прямо здесь на лестнице.
— Нет, это предупреждение, — злобно сказал хлыщ, приблизившись вплотную. Мы были с ним приблизительно одного роста, и сейчас он смотрел прямо мне в глаза. — Я видел, как ты заигрывал с Бет, ещё раз увижу, будешь страдать. Она моя. Понял?
— Да? — усмехнулся я, едва сдерживая смех. Ну, неужели не мог придумать что-то менее банальное? И как только с таким воображением он стал иллюзионистом?
— А лучшего предлога не придумал? — я начал напирать на него грудью. — Неужели дело действительно в Бет? Ты так в себе неуверен? Дело ведь в другом, да? В твоём отце? Как его звали, напомни…
Хлыщ побледнел и на миг растерялся. Я же всего-то хотел, наконец, узнать имя его отца.
— Заткнись, выродок, — злобно прошипел он. — Я тебя уничтожу, мы вас всех уничтожим!
— И что же ты мне сделаешь? Убьёшь? Серьёзно? — усмехнулся я.
Я наступал, а хлыщ сам того не замечая, пятился назад. Но неожиданно его друг здоровяк сорвался с места, заламывая мне сзади руки. Орёл и ворон, гулко стукнувшись, упали на пол.
— Давай, я держу его, — зашипел здоровяк.
Хлыщ с размаху ударил меня по лицу.
Я дёрнулся, желая ударить его в ответ, но здоровяк держал крепче.
Я мог уже сто раз использовать боевую шакти, но рисковать местом в академии я не мог. Затылком долбанул здоровяка по морде, тот, выругавшись, схватился за нос и отпустил меня.
Я рванул к хлыщу. Но он оказался быстрее, ещё один удар прилетел мне в грудь. Гадёныш точно знал, куда бить. Прямо в ещё незажившую рану. Дыхание спёрло, боль разноцветными искрами вспыхнула в глазах и резко потемнело. Мои внутренние органы ещё не до конца восстановились. Я отключил боль, хотя этого нельзя было делать. Если откажет какой-то орган, я должен чувствовать.
— Что там у вас! — гаркнули из коридора.
А вот и имперские солдаты подоспели. Как вовремя.
— Всё в порядке! Ничего такого! — перестав держаться за нос, прокричал здоровяк.
— Имена, какой курс? — тоном, не предвещающим ничего хорошего, сказал солдат.
Мы молчали.
— Да ничего не случилось, правда, — глупо растягивая в улыбке прыщавое лицо, сказал здоровяк.
— Точно? — солдат придирчиво посмотрел на каждого.
Мы закивали. Проблемы с директором не нужны никому.
— А ну, разошлись все! Бегом! — приказал солдат.
