Особо опасных преступников здесь не содержали – так, всякую шушеру, которую явно никто вытаскивать не кинется. Более опасными здесь считались, пожалуй, сами надсмотрщики, но они и не помышляли о побеге. Специальное клеймо на лбу выдало бы их сразу, поэтому они даже не стремились покидать поселок. Так что набегов никто не опасался – поди угадай, когда среди добычи появится действительно что-то ценное.
Алмазы Хрыча и его подельников не особо интересовали. В заказе неизвестного нанимателя они шли как доказательство того, что бандиты действительно побывали на руднике. Единственное, что от разбойников требовалось, – вывезти нужных людей и устроить видимость неудачного ограбления. Дескать, некто неосведомленный решил разжиться алмазами, узнал, когда сдают продукцию, и попытался разжиться.
– Хрыч, их всего двое, – доложил Дивиш. – Совсем обнаглели. Да еще гляди, стоят себе в сторонке, словно приглашают. Подозрительно это.
– Маг! – подозвал вожак. – Что по твоей части?
– Все тихо.
– Может, у них всегда так? Действуем.
В два счета разбойники окружили надсмотрщиков. Было удивительно, что те нисколько не испугались. Наоборот, низкорослый крепыш еще и с вопросами пристал:
– Тебя, что ли, Авдей прислал? – обратился он к Хрычу, признав в нем старшего.
Вожак сориентировался сразу:
– Знамо дело, али ты кого еще ждешь?
– Рановато вы нынче пожаловали!
– Кто рано встает, тому и Бог подает.
– Это ты точно приметил. Добыча вон в той сторожке, – кивнул помеченный клеймом. – Нас свяжите. Авдею передай – мы с ним в расчете.
– Передам, – пообещал Хрыч и врезал рукоятью пистоля крепышу по голове.
– Эй, мы так не договаривались! – заволновался второй, но его оприходовал Дивиш.
– Вона как у них тут все налажено! – подивился Хрыч. – Вяжите болезных, раз уж они просили. Я в сторожку.
Там вожак обнаружил два холщовых кошеля. Первый был наполнен мелкими полупрозрачными камушками, во втором лежали два крупных. Этот кошель Хрыч спрятал себе за пазуху.
Дивиш к тому времени уже отыскал нужных каторжан, а остальным объявил, что те свободны и могут убираться куда глаза глядят.
– Увяжетесь за нами – прирежем как собак бешеных, – на всякий случай предупредил он.
Вся операция заняла менее получаса. Вскоре разбойники и переодетые в одежду крестьян каторжане выехали на дорогу. Специально выбрали не тракт, поскольку требовалось блюсти осторожность.
Пятеро каторжан поспешали за телегами, поскольку присесть им никто не предложил. Бывший некогда старостой в Корытне где-то через час все-таки подошел к телеге, на которой ехал вожак, и спросил:
– Прощенья просим, уважаемый, не сочти за дерзость, но хотелось бы узнать, кому мы обязаны своим избавлением?
– О том я тебе не скажу, но знай – благодетель твой лютым врагом некоему боярину Даниле приходится, а чем ты ему обязан, он вскоре и сам сообщит.
– Благодарствую, уважаемый! И куда мы нынче путь держим, ежели сие не есть тайна великая?
– Направляемся мы в деревеньку глухую, где отсидитесь малость. Опосля и до поручений дело дойдет, – пообещал Хрыч.
Бывшему старосте очень хотелось узнать, какие поручения придется выполнять, ведь может статься, что по сравнению с ними просеивание грунта покажется ерундой. Однако сам смекнул, что слишком много вопросов за один раз лучше не задавать.
Весь оставшийся путь до первого кабака ехали молча. Там остановились перекусить, а дальше собирались разделиться на три группы, чтобы не привлекать лишнего внимания.
Дивишу было поручено сопроводить освобожденных к месту проживания, еще часть отряда сразу после трапезы отправилась к Поречью, а сам Хрыч с колдуном и еще двумя подельниками собирались немного задержаться на постоялом дворе.
Вожак улучил момент и отозвал волшебника в сторонку:
– Я обдумал твои слова, маг. Пожалуй, ты прав – из Крашена надо уносить ноги. Ты говорил, у тебя в Витебске знакомые имеются? У них можно будет перекантоваться первое время?
– Ежели заплатим – не проблема. Понадобится документ справить – помогут, – ответил тот. – Только нас слишком много.
– Поедем вчетвером, – сообщил Хрыч. – Дождемся оплаты за работу и сразу отправимся.
– А заказчик нам не помешает? – забеспокоился волшебник. – Может, прямо сейчас рванем из Республики?
– Начинать новую жизнь ловчее с карманами, полными денег. Сам же сказал – задарма нас никто не приютит. За эту работу обещали хорошие деньги плюс монеты для поселенцев, и делить их придется на четверых.
– И то верно, – согласился чародей. – А что там с добычей?
– Некогда было смотреть. – Здоровяк вытащил кошель из кармана. – Глянь, ежели не трудно.
Хрыч никому не собирался сообщать о втором кошеле. Он решил покинуть Крашен только из-за двух крупных камушков, надеясь продать их в Витебске за хорошие деньги. Вожак после неудачного покушения в мертвом городе сразу сообразил, что местный боярин – слишком неудобная мишень и продолжать охоту за ним себе дороже, а потому хотелось сорвать куш с таинственного заказчика и оставить того с носом.
– Зачем какому-то Авдею эта мелочовка? – покачал головой волшебник, высыпав содержимое себе на ладонь. – Там больше ничего не было?
– Этот кошель сложно не заметить. Я там еще пошарил малость по полкам, ничего ценного больше не сыскал. Ты камешки не теряй. – Вожак подобрал выпавший на пол. – Пусть и мелочь, но с десяток серебром за него получить можно.
Колдун всыпал алмазы обратно в кошель.
– Похоже, мы чего-то не нашли, Хрыч, – произнес он.
– Видимо, зря надсмотрщиков вырубили так быстро. Я тоже чаял, найду что-то более ценное, – развел руками вожак. – А может, оно и к лучшему? Кто знает того Авдея, еще мстить станет.
Чародей не поверил сообщнику, но дальше выпытывать не стал. Его устраивало решение покинуть Крашен, да еще получить некое выходное пособие. Чем заняться в Витебске, он пока не знал, но в городе работа для мага найдется всегда.
Глава 15
Слабых к нам не засылают
Еремеев понял, что их переиграли, когда Жучка указала уже на пятого человека, над которым поработал маг разума, – и это всего из первой полусотни пришедших на молебен.
«Быть того не может! Сколько же здесь обработанных? У меня что, полгорода врагу подчинены?» – Паническая волна накатывала на сознание боярина.
Требовалось срочно переговорить с Ларионом, но тот был занят на площади, а себя демаскировать не хотелось. Александр понимал: любое необычное оживление сразу станет для неизвестного противника подтверждением догадки об истинном назначении праздника.
