1.
Что-то тяжелое, мягкое и черное давило на грудь. Сбивая дыхание, скребя по коже. Сердце пустилось вскачь, прогоняя сон, путая и без того сонные и бестолковые мысли. Мара?..
Он резко распахнул глаза, вздрогнул. Нет. Всего лишь кот решил устроиться на нем удобнее в поисках тепла и ласки.
Он облегченно вздохнул. Но сердце отказывалось успокаиваться. Оно все стучало и стучало в бешеном ритме, запутавшись в силках страха. Надо бы прогнать этого оккупанта. Он скосил глаза на кота и встретился с его желтым ленивым взглядом. Лень…
Лень нарушать это ласковое пьянящее состояние полудремы, шевелить рукой, нарушая волшебство. Как приятно было чувствовать на себе эту, теперь уже опознанную, тяжесть, слушать сопение спящей рядом женщины, чувствовать, как она во сне прижимается к его боку. Такой маленький уютный мирок со всеми его прелестями. …Но сердце продолжало биться в истерике. Черт!
Он все же поднял руку и, осторожно подцепив кота, опустил его на пол. Зверь одарил его обиженным и надменным взглядом. Он не удержался от кривоватой улыбки в ответ. Кот отвернулся. Поговорили…
Он сел, бесшумно, начал одеваться, стараясь не смотреть на ту что продолжала спать на кровати.
Ну, никакой личной жизни! Ладно уж…
Галстук он решил не завязывать. Заправил рубашку, накинул пиджак. Ботинки лучше надеть в коридоре…
Холодный ночной воздух заставил поежиться. Пар неровными клубами вылетал изо рта. Он накинул пальто, тут же запустил руку в карман в поисках пачки сигарет.
Сколько там до рассвета? Он посмотрел на небо.
Истерзанное шпилями многоэтажек, рваное, оно выглядело жалко и совсем не романтично. Даже с учетом россыпи крупных наивных звезд, которые и не знают, что тут об их существовании почти забыли. Зарождающаяся луна ладьей сползла на самый край. Еще час-полтора, а там… Он не любил рассветную дымку, когда все лишается цвета и, кажется, даже смысла…
Черт! Да сколько еще ждать?
Он прошел к своей машине, сел на водительское место, раздраженно хлопнул дверью.
Нет! Париться по мелочам он не собирается. И смиренно ждать – уж увольте.
Он прикрыл глаза, чуть подумал, потом сосредоточился на выбранном объекте. Теперь лишь протянуть руку, включить музыку.
Вообще, он не любил современный русский рок, но «Би-2» стали исключением из правил. Уж больно стервозные тексты!
Теперь он спокойно курил, изредка с издевкой поглядывая на свой сотовый, демонстративно выложенный на приборную доску. «Би-2» продолжали петь о любви в своем уникальном стиле.
Он выглянул, стараясь рассмотреть окна только что покинутой квартиры. Вроде пока света нет. Спит. И славно… Хотя жаль… Все так удачно складывалось…
Песня заканчивалась. Повторить?
Нет, пожалуй, перейдем на более подходящую тему.
Он опять сосредоточился на желаемом. На дисплее проигрывателя замелькал поиск. Наконец по салону разлились первые аккорды «Серебра». Протягивать руку было лень. Так же, усилием мысли, он увеличил громкость.
Плевать на правила, если тем, кто их устанавливает, было плевать на него. Он ведь рассчитывал на небольшой отпуск, не вылезая из постели. Из проигрывателя неслись слова о войне без героя, о бесконечности пути…
Наконец проснулся сотовый, издавая душераздирающие трели с каким-то попсовым мяуканьем.
– Сволочь, – сказал он в трубку.
– Так ты начальство приветствуешь? – ответил ему мужской бодрый голос.
– А с учетом родственных связей? – Он не удержался от кривой усмешки.
– Прокатит, – рассмеялся его собеседник. – Просто ты с твоим пафосным вкусом…
– О! А у тебя его вообще нет, – парировал он. – Попса рулит!
– А ты куда рулишь? – уже серьезно спросил начальник. – Докладывать тебя не научили?
– У меня был запланирован отгул, – сухо информировал он. – А насчет доклада… Ты же не можешь сразу воспользоваться телефоном. Зачем надо было так пакостно меня будить?
– Кончай трепаться, – посоветовал собеседник. – Дело есть.
– А когда его не было? – устало переспросил он. – Ну что? К тебе тащиться?
– Так ты же, как всегда, голодный?
– А у тебя, как всегда, пусто в холодильнике?
– Кафе «Рай».
И в трубке послышались гудки. Он посмотрел на уснувший сотовый и поморщился. И кто из них пафосный? Идиотское чувство юмора! Пришлось заводить мотор. В окнах покинутой квартиры включился свет… Он еще смотрел в зеркальце заднего вида на желтую точку в темноте, под аккорды «Мой рок-н-ролл».
Смена заканчивалась. Ноги гудели, улыбаться не хватало сил. Еще час пятнадцать…
Зал был почти пуст. Мало кто посещает ночные забегаловки перед рассветом. У окна еще торчала за столиком парочка.
Тоже мне, последние романтики. Всю ночь пить кофе. Лучше бы гуляли по улицам. И чаевых не дождешься. А еще этот…
Посетитель пришел всего пару минут назад, принеся с собой чувство смутной угрозы. Она часто косилась на него, смахивая крошки со столов.
Мужчина лет пятидесяти на вид, с окладистой, какой-то старомодной бородкой, с седеющими волосами, спадающими на воротник кожаной черной куртки. Старые потертые джинсы, черная водолазка.
Старый байкер? Как же! Чудак какой-то.
– Верочка, – ласково позвал он ее, напугав до полусмерти. Бирки с именем на ней сегодня не было. Откуда он знает ее имя? – Да ты не волнуйся, дочка. Пивка мне налей, а?
Она уставилась на него взглядом загнанной косули.
Какие у него глаза добрые. Даже поверить хочется. И вроде бы страх отступает. Или прячется глубоко внутри. Нет, что-то с ним не так.
– Вам какого? – не задумываясь о вежливости, спросила официантка неохотно.
– Светлого, – подумав, определился он, продолжая удерживать ее взгляд. – Какое меньше разбавлено?.. О! Пожалуй, из вон той бочки.
Она поджала губы. Это пиво было для особых клиентов. Дружков владельца этой дыры. Как он узнал?
– И еще, девочка. – Мужик улыбнулся. – Тут сейчас друг мой подъедет. Ты принеси ему отбивную потолще, салат греческий. Он у нас гурман. И, пожалуй, картофельных шариков. Они у вас сегодня удались. И выпивку на опохмел. Давай «Мартини» грамм сто и пятьдесят водочки сверху. Со льдом.
– Хорошо. – Она была ошарашена.
– Мы там, у стеночки, присядем, – продолжил незнакомец. – И салфеток не забудь.
