– Ты должен уйти. Забери миссис Мейсон. Ей нужно к врачу. Эллиотт?
– Да? – пробормотал он, не сводя глаз с Дюка.
– Достань свой мобильный. Позвони спасателям.
Он вытащил телефон из заднего кармана и набрал номер.
Я медленно подошла к миссис Мейсон, стараясь держаться как можно дальше от Дюка. По его вискам градом катился пот, он смотрел то на Эллиотта, спокойным голосом говорившего по телефону, то на меня. Дюк тяжело, устало дышал. Под глазами у него залегли глубокие багровые круги, из чего я заключила, что прошлой ночью он не спал, и будет нетрудно его отвлечь.
Не отводя взгляда от Дюка, я наклонилась и стала развязывать бечевку, стягивавшую окровавленные запястья и лодыжки миссис Мейсон. От холода психолог дрожала всем телом. Мало того что она страдает от переохлаждения, так еще и потеряла много крови.
Дюк быстро шагнул к нам, но Эллиотт сделал то же самое и тем самым привлек к себе внимание.
– Не смей, – предупредила я Дюка. – Она замерзла и потеряла много крови. Я веду ее к доктору. Ты позвонил? – спросила я Эллиотта.
Тот кивнул, свободной рукой указывая на прижатый к уху телефон.
– Большой дом на Джунипер-стрит. Я не знаю точный адрес. Это дом Кэлхунов. Пожалуйста, поторопитесь.
Не прощаясь, Эллиотт прервал звонок и сунул телефон обратно в задний карман.
Помучившись с узлом, я все-таки развязала его и освободила лодыжки миссис Мейсон. Психолог упала на четвереньки и поползла к Эллиотту, тот помог ей подняться.
– Кэтрин, идем, – простонала она, вся дрожа, и протянула ко мне руку. Она вглядывалась в полумрак, трясясь от ужаса. – Пойдем… пойдем.
– Эллиотт, миссис Мейсон нужно к врачу, – сказала я. – Отведи ее.
– Я никуда не пойду, – заявил Эллиотт чуть дрогнувшим голосом.
Миссис Мейсон оттолкнула Эллиотта в сторону и шагнула к Дюку.
– Идем с нами, Кэтрин. Немедленно.
Я сняла с себя толстовку Эллиотта и ботинки.
– Что ты делаешь? – рявкнул Дюк.
Я приложила палец к губам и бросила одежду Эллиотту. Дюк снова сделал шаг вперед, и я встала между ними миссис Мейсон.
– Нет, – строго сказала я.
Таким тоном папа в прошлом говорил с нашим псом.
Эллиотт помог миссис Мейсон натянуть на окровавленные ноги ботинки. Он выпрямился, поддерживая психолога.
– Кэтрин, – начала она, прижимая толстовку к груди.
– Надевайте! – скомандовала я.
Она повиновалась, потом снова протянула ко мне руку.
– Кэтрин, пожалуйста.
– Заткнись! – рявкнул Дюк.
– Я же велела тебе молчать! – взвизгнула я, трясясь от гнева.
Дюк бросил на пол моток бечевки, в два шага преодолел разделяющее нас расстояние и замахнулся бейсбольной битой. Я вжала голову в плечи и зажмурилась, ожидая удара, но ничего не случилось.
Я открыла глаза и выпрямилась. Эллиотт перехватил запястье Дюка и сверлил его гневным взглядом. Он прорычал низким, угрожающим голосом:
– Не смейте ее трогать!
Глава тридцать шестая
Эллиотт
Взгляд Мэвис смягчился, она посмотрела на мои пальцы, сжимающие ее пухлое запястье, потом снова попыталась замахнуться на меня битой, но я перехватил и вырвал у нее импровизированную дубинку. Всего пару секунд назад Мэвис была гораздо сильнее, как мой дядя Джон.
– Успокойтесь! – прорычал я.
Мэвис вырвалась из моей хватки, прижала руку к груди, потирая запястье.
– Как ты смеешь! Убирайся! Вон из моего дома! – воскликнула она, пятясь.
Кэтрин шагнула к матери, выставив перед собой руки, как будто пыталась успокоить дикое животное.
– Мамочка? Все хорошо.
Мэвис, пятясь, дошла до угла и села, обхватив колени руками. Она захныкала и стала раскачиваться из стороны в сторону.
Кэтрин опустилась на колени рядом с матерью и отвела от ее лица несколько кудрявых прядей.
– Все будет хорошо.
– Я хочу в кроватку, – пропищала Мэвис тоненьким голоском.
– Ш-ш-ш, – успокаивала ее Кэтрин. – Я сейчас тебя уложу. Все хорошо.
– О, боже мой, – прошептала миссис Мейсон, хватая меня за рукав. – Сколько же их?
– Сколько? Вы о чем? – озадаченно спросил я.
– Семь, – ответила Кэтрин, помогая матери подняться. – Миссис Мейсон, это… это Поппи. Она дочь Дюка, ей пять лет.
– Он не нарочно, – причитала Мэвис, размазывая слезы по щекам. – Он просто иногда очень сердится, но он не нарочно.
– Привет, Поппи, – проговорила миссис Мейсон, делая попытку улыбнуться и одновременно зябко обнимая себя за талию. Она буквально утопала в моей толстовке, но, несмотря на надетые на ноги ботинки Кэтрин, психолог вся дрожала и с каждой минутой все сильнее бледнела. – Ох… – она привалилась ко мне, и я ее поддержал. – Голова кружится, и меня подташнивает. Кажется, у меня шок.
– Выглядите не очень, – сказал я.
Мэвис принялась разглаживать складки на окровавленной рубашке.
– Батюшки, – заворковала мать Кэтрин совершенно другим голосом. – Я весь день стирала, и только поглядите на меня, – она застенчиво улыбнулась нам. – На кого я похожа, – она посмотрела на Кэтрин. – Я говорила этому человеку не поступать так. Умоляла его. Дюк никогда не слушает, он вообще никого не слушает.
– Все хорошо, Алтея, – заверила ее Кэтрин.
У меня на глазах происходил какой-то балаган. Кэтрин и ее мать как будто разыгрывали нас. Мэвис говорила разными голосами, а Кэтрин вела себя так, будто это совершенно нормально. Я недоверчиво наблюдал за ними.
– Кэтрин? – проговорил я, делая шаг к ней.
Мэвис упала на четвереньки и поползла ко мне, словно собака, но ее движения были неестественны. Я попятился, чувствуя, как ногти миссис Мейсон впиваются мне в плечи.
– Какого… – выдохнул я, отступая.
Кэтрин бросилась вперед и встала между нами и матерью.
– Мамочка! – жалобно воскликнула она. – Ты мне нужна! Ты нужна мне прямо сейчас!
Мэвис остановилась у ног Кэтрин, подтянула колени к груди и сжалась в комок. Она покачивалась и, не размыкая губ, напевала мелодию, которую играла музыкальная шкатулка Кэтрин.
– Эллиотт, – прошептала миссис Мейсон, – нам лучше уйти.
Психолог потянула меня за руку, но я не мог отвести глаз от Кэтрин. Она внимательно смотрела на мать и ждала, пока та заговорит, чтобы понять, с кем будет иметь дело в следующую минуту.
– Нет никаких гостей, да? – спросил я.
Кэтрин подняла на меня полные слез глаза. Покачала головой.
