– Он уехал, не попрощавшись. И нарушил обещание.
– Какое обещание? – спросила Алтея с вызовом.
– Он обещал вернуться.
Алтея улыбнулась, придвинулась ближе и накрыла мою руку ладонью.
– Деточка… Послушай, что скажет тебе мисс Алтея. Он ведь вернулся, – она выпрямилась, подошла к раковине и, повернув кран, стала наполнять ее водой, чтобы перемыть громоздившуюся там гору посуды. – И, похоже, едва он вернулся, как сразу же направился к тебе.
– Он был мне так нужен, – не уступала я. – Он уехал, когда я очень сильно в нем нуждалась, а теперь, когда я могу обойтись и без него, он вдруг выскакивает как черт из табакерки. Слишком поздно.
Алтея поболтала пальцами в воде, чтобы моющее средство лучше растворялось. Затем она подняла голову, но ко мне не повернулась и заговорила тихим, нежным голосом. Я слышала, что она улыбается, словно вспоминает что-то приятное.
– Возможно, ты все еще нуждаешься в нем.
– А вот и нет, – сказала я, допивая чай. Кусочек льда в последний момент коварно скользнул вниз по стенке стакана и ткнулся мне в нос. Я поставила стакан на стол и вытерла губы.
– Ну, кто-то же тебе нужен. Нехорошо проводить столько времени в одиночестве. Неужели во всей школе для тебя не нашлось ни одного друга? Ни одного?
Я встала.
– Мне нужно делать домашнее задание, а потом надо заняться стиркой.
Алтея цокнула языком.
– Я позже ею займусь, после того как позвоню ремонтнику. Господи Иисусе, так жарко, что дышать тяжело.
– Сказала она, наклоняясь над раковиной, полной горячей воды, – язвительно заметила я.
Алтея зыркнула на меня через плечо своим фирменным взглядом сердитой мамочки, который мне так нравился. Порой мне хотелось, чтобы Алтея осталась у нас навсегда. Приятно для разнообразия почувствовать, что о тебе заботятся. Внуки Алтеи жили где-то в Дубовом ручье, но когда она приезжала, то останавливалась у нас, чтобы не раздражать мужа своей дочери, любителя все контролировать. Алтея была единственным светлым пятном в нашей гостинице.
– Завтра у нас нет занятий. Школьный кондиционер тоже сломался.
– Очевидно, это заразно, – уныло проговорила Алтея. – Тебе нужно найти какое-то прохладное местечко и передохнуть. Наверху еще хуже, чем здесь, внизу.
Я поставила свой стакан в раковину и направилась в гостиную. Проходя мимо термостата, я похлопала его по боку, словно от этого он стал бы лучше работать. Пыль и жар душили меня, так что я толкнула входную дверь, вышла на веранду и присела на качели.
Время от времени легкий ветерок задувал сквозь решетку то с одной, то с другой стороны веранды, даря краткую передышку от удушающей жары. Я слегка отталкивалась от деревянного пола и покачивалась взад-вперед, ждала захода солнца, смотрела на проезжающие по улице машины и слушала крики детей, доносящиеся от одного из соседних домов. Вероятно, от того, что с бассейном во дворе.
Цепи поскрипывали, создавая медленный ритм. Я откинулась на спинку качелей и стала рассматривать затянутый паутиной потолок. Что-то коснулось моей голой правой коленки, и я резко выпрямилась, вскрикнув от неожиданности.
– Извини. Вот, проходила мимо, увидела, что ты сидишь здесь, и решила остановиться.
– Откуда идешь? – спросила я у Тэсс, потирая колено.
Сидевшая рядом со мной девушка нахмурилась.
– Просто шла по улице, тупица. Хочешь сегодня вечером посмотреть какой-нибудь фильм?
– Не знаю, Тэсс. Посмотрим.
Ей было семнадцать, как и мне, она находилась на домашнем обучении, была немного странной и заторможенной, но я всегда наслаждалась ее обществом. Она заходила, если скучала, и когда я нуждалась в подруге. Тэсс обладала шестым чувством, и я это ценила. Ее волосы напоминали воронье гнездо, а одевалась она в штаны и футболки, очевидно, перешедшие к ней от ее старшего брата Джейкоба. Я его никогда не видела, но Тэсс столько рассказывала про брата, что мне казалось, будто мы с ним старые друзья.
Девушка хлюпнула носом, потом вытерла его тыльной стороной ладони.
– Как дела?
Во время разговора она смотрела не на меня, а на улицу, туда, где стоял ее дом.
– Хорошо. Эллиотт вернулся.
– Правда? И как?
– Я все еще сержусь. Алтея говорит, мне не следует злиться.
– Алтея, конечно, очень умная, но мне придется не согласиться. Думаю, тебе стоит держаться от него подальше.
Я вздохнула.
– Возможно, ты права.
– В смысле, ты знаешь о нем лишь то, что ему нравятся фотоаппараты и внезапные отъезды.
Я сглотнула.
– Когда-то я ему нравилась.
Тэсс нахмурилась.
– Как ты объяснишь Минке и Оуэну свое желание все-таки водить дружбу с другими людьми?
Я улыбнулась.
– У меня есть ты.
Она скопировала мое выражение лица.
– Да, верно. Значит, тебе не нужен Эллиотт.
Я состроила гримасу.
– Нет, не нужен. Ни за что на свете я не хочу снова проходить через такие потрясения.
– Я помню. Ты только-только начала привыкать к жизни без него, и вдруг он появляется откуда ни возьмись. Довольно жестоко, если тебе интересно мое мнение, – она встала. – Я лучше пойду. Джейкоб уже ждет меня.
– Хорошо. Увидимся позже.
Я снова откинулась на спинку качелей и подставила лицо новому дуновению ветра. Доски крыльца заскрипели, и даже с закрытыми глазами я могла определить, что кто-то поднялся на веранду и встал передо мной. Этот кто-то заслонил солнце, сделав темноту еще мрачнее.
Я открыла глаза и поморщилась. Передо мной стоял Эллиотт, держа в каждой руке по большому стакану газировки. Картонные стаканы запотели, над каждой пластиковой крышечкой торчала плодоножка вишни, а сами ягоды прятались в стаканах.
Эллиотт протянул мне один стакан.
– Вишневый лаймад.
– Ты обещал, – напомнила я, прикипев взглядом к стакану.
Эллиотт сел рядом со мной и вздохнул.
– Знаю. Но ты ведь сама сказала… я нарушаю обещания.
Он снова протянул мне стакан, и я его приняла, поспешно сунула в рот соломинку. Сделала глоток, посмаковала холодный напиток – язык обожгло кисловатым лаймом, приторно-сладким сиропом и пузырьками газа.
– Я скучал по тебе, хочешь верь, хочешь нет. Думал о тебе каждый день. Я все перепробовал, чтобы вернуться. Прости, что…
– Замолчи, – оборвала я его, закрывая глаза.
Эллиотт подождал немного, потом заговорил, словно не мог остановиться:
– Как твоя мама?
