– Подойди сюда, Кэтрин. Хочу с тобой поговорить.
Я повиновалась и стала ждать, пока миссис Фауст закончит заполнять какой-то бланк.
– Ты сегодня ведешь себя еще тише обычного. Выглядишь уставшей. Дома все хорошо? Я знаю, ты много помогаешь своей маме.
– Сегодня рано утром выключилась горячая вода, так что пришлось вставать и включать ее. Не выспалась.
Миссис Фауст нахмурилась.
– Ты в последнее время говорила с миссис Мейсон?
Я кивнула.
Миссис Фауст окинула меня изучающим взглядом. Обычно люди так на меня смотрели, если подозревали, что я покрываю мамочку.
– Хорошо. Приятного аппетита тебе за обедом. Увидимся завтра.
Я улыбнулась ей и потащилась к шкафчику номер 347, возле которого меня уже ждал Эллиотт. На этот раз он был не один, а в компании Сэма Соупа, одного из ресиверов футбольной команды, а также девушки Сэма, Мэдисон. У этой парочки были волосы одного цвета, золотисто-русые, только у Сэма короткие, а у Мэдисон длинные, почти до талии. Оба нервно переминались с ноги на ногу, очевидно, им не хотелось стоять около моего шкафчика.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Эллиотт, обнимая меня за плечи и привлекая к себе.
– Немного устала.
– Я спросил Сэма и Мэдисон, не хотят ли они с нами пообедать. Ты не против?
Парочка уставилась на меня, ожидая ответ и надеясь, что он их устроит. Сэм приходился правнуком Джеймсу и Эдне Соупам, влиятельной в Дубовом ручье чете. Джеймс Соуп начинал с торговли маслом, но потом расширил бизнес и прибрал к рукам все, от круглосуточных магазинов до прачечных. Семья Сэма была богата, однако он не относился к числу ушлых и наглых парней. У него имелись все задатки школьной звезды: большой дом, дорогая одежда, спортивная фигура. В футбольной команде он был помощником капитана и в пятом классе предложил Мэдисон встречаться. Сэма внесли в список кандидатов прочитать прощальную речь на выпускном, однако истинным и единственным увлечением Сэма была Мэдисон Сейлор.
Мэдисон все знали как тихую девушку, однако время от времени она устраивала громкие истерики. В прошлом году ее отправили к школьному психологу, после того как она выкрикивала оскорбления в адрес Скотти Нила. Похоже, тот посмел говорить гадости о Сэме. Отец Мэдисон служил дьяконом в Христианской церкви Дубового ручья, а мать была пианисткой. Родители держали дочь дома, подальше от опасностей этого мира, чтобы с ней не случилось чего-то плохого. А точнее, чтобы с ней вообще ничего не случилось.
– Ну как? – спросил Эллиотт. – Ты не против?
– Да. В смысле… Я не против, – пробормотала я.
Эллиотт взял меня за руку, и мы пошли по коридору, Сэм и Мэдисон следовали за нами. Сэм придержал дверь перед своей девушкой. Эти двое двигались синхронно и, похоже, понимали друг друга без слов. Им достаточно было просто посмотреть друг на друга.
Вместо того чтобы направиться к «Крайслеру» Эллиотта, мы пошли к черной «Тойоте Фораннер», принадлежавшей Мэдисон.
Мне сразу стало неуютно.
– Мы не поедем на твоей машине? – спросила я Эллиотта.
– Мэдди предложила нас подвезти, – ответил он.
– Хочешь сесть впереди, рядом со мной? – спросила Мэдисон с улыбкой.
Меня охватила внезапная, беспричинная тревога. А вдруг меня увезут далеко от школы? Нет, Эллиотт ни за что такого не допустит. Даже если мы уедем, он не позволит мне идти пешком одной. И все же я была так измотана, что от усталости не могла справиться с паникой.
Я сказала:
– Совсем забыла. Я ведь собиралась пообедать здесь.
– Я понял, Кэтрин. Не волнуйся, – успокоил меня Эллиотт.
– Дело не в деньгах.
– Тогда в чем?
Я посмотрела на Сэма и Мэдисон. Сэм открывал дверь со стороны заднего сиденья и уже собирался сесть в машину. Мэдисон все еще стояла у двери со стороны водительского сиденья, в ее глазах читались терпение и доброта.
– Я… – я запнулась, пытаясь решить, что хуже: неловкость от отказа или бесконечная нервозность.
Эллиотт посмотрел на Мэдисон.
– Дайте нам минутку.
– Конечно, – согласилась она, открыла дверь и села за руль.
Ее звонкий, нежный, как у ребенка, голос походил на птичью трель.
Эллиотт наклонился и повернул голову, чтобы наши глаза оказались на одном уровне. Он положил ладони мне на плечи.
– Я же сказала, что не могу, – прошептала я. – Я не могу. Оуэн и Минка хотели зайти. Им было любопытно. Когда я скажу «нет» Мэдисон и Сэму, снова поползут слухи. Намного проще просто…
– Это всего лишь обед. Мы не поедем к тебе домой.
– Это плохо кончится.
– Ты этого не знаешь. Ты заслуживаешь нормальной жизни и друзей. Мэдди сказала, что всегда считала тебя милой. Ее родители чрезмерно ее опекают, поэтому она никогда не попросит позволения прийти к тебе в гости на Джунипер-стрит, ее просто не отпустят. Сэм играет в футбольной команде, и он отличный парень. Он не такой показушник, как другие болваны. Именно поэтому я их и выбрал. Поехали. Пожалуйста.
– Ты их выбрал? Теперь ты выбираешь для меня друзей, точно вещи в магазине? Тебе настолько со мной скучно, что ты решил добавить в нашу компанию еще людей?
– Нет, все не так. И я уже объяснил тебе, почему я их пригласил. Ты заслуживаешь друзей.
Я вздохнула и устало кивнула. Эллиотт просиял, подвел меня к машине и открыл дверь.
Я села рядом с Мэдисон и пристегнулась. Сзади хлопнула дверь – это Эллиотт уселся на заднее сиденье. Спинка моего кресла чуть подалась назад: мой парень ухватился за него, наклонился вперед и быстро чмокнул меня в щеку.
– Итак, – сказала Мэдисон. – «Соник» или кафе «У Браума»? Кафе «У Браума» или «Соник»?
– «Соник», – подал голос с заднего сиденья Сэм.
Мэдисон задом выехала с парковочного места и осторожно поехала к выезду с парковки, включила поворотник, а когда мы подъехали к знаку остановки, даже не сбросила скорость.
– Кстати, нужно поучить тебя вождению, – заметил Эллиотт.
– У тебя до сих пор нет прав? – потрясенно спросила Мэдисон.
В ее голосе не было ни капли осуждения.
Я покачала головой.
– Предполагалось, что я буду учиться на отцовском «Бьюике», но он так и стоит у нас во дворе, с тех пор как…
– Ох, верно. С тех пор, как твой папа умер, – сказал Сэм.
Я тихо порадовалась, что не вижу лица Эллиотта. Скорее всего, эта поездка на обед для него тяжкое испытание. Его приглашали на несколько вечеринок, но он отверг все предложения, потому что не хотел идти без меня. Красивый жест, однако я все равно чувствовала, что из-за меня он многое теряет в жизни.
